Фролло, собравшись, выдвинулся в королевскую резиденцию, всё ещё ощущая на губах поцелуи цыганки, переживая пролетевшую ночь. На сердце лежал тяжкий гнёт, томило недоброе предчувствие — если оставить цыганку, с ней что-то случится. Жеан сделался таким же мнительным, как и его повелитель, выдумывая опасность и там, где её нет.
Как особа, наиболее приближённая к монарху, Верховный судья без труда преодолел все препоны, окружавшие Плесси-ле-Тур. Людовик Одиннадцатый пребывал по состоянию здоровья в личных апартаментах, куда Жеан и отправился, пользуясь правом входить к королю в любое время дня и ночи. Монарх, вынужденный из-за обострившегося приступа подагры отказаться от любимейшего из времяпрепровождений, развлекался тем, что выпустил в комнате несколько отловленных специально для такого случая крыс, за которыми гонялись собаки, прекрасно вышколенные и мгновенно повиновавшиеся командам хозяина. Ошалевшие грызуны тщетно оборонялись от псов в богатых ошейниках, та мебель, какую возможно было опрокинуть — опрокинута, в комнате царил подлинный хаос, будто там бесновалась армия чертей.
— Ату, Мюге! Взять её, Писташ! Да ты никак заснул, мерзавец?! Ле-ле-ле-ле! — кричал король, впав в азарт.
Подобной забавой он заменял настоящую охоту, лишившись возможности носиться по лесам и страдая от этого. В такие минуты для него снова трубили рога, улюлюкали доезжачие, чистокровный скакун стрелой летел сквозь чащу. Ведь в лучшие времена Людовик мог сутками преследовать строптивого оленя, останавливаясь лишь для краткого отдыха в попутных деревнях! Всё кануло в прошлое и отныне он, подобно одряхлевшему льву в клетке зоосада, принуждён занимать себя никчёмной травлей, чтобы только забыться. Почему подчас тело стареет быстрее души?
Фролло появился на сцене как раз в тот момент, когда борзая по кличке Мистоден — фаворит короля среди псов, нацелилась на крысу, молнией метнувшуюся наискосок через комнату. Жеан стал свидетелем того, как пёс, раззявив пасть с зубами, каких не постеснялся бы и волк, взметнув в воздух поджарое мускулистое тело, в прыжке настиг добычу. Раздался пронзительный писк, хруст, и Мистоден предстал перед хозяином с видом победителя, держа поперёк туловища безжизненное тельце крысы. Фролло поморщился, что, однако, не укрылось от Людовика.
— Я знаю, как ты не любишь охоту, куманёк, — улыбнулся монарх. Длинный острый нос делал его похожим на старого ворона. — Тебе, отправившему на тот свет народу больше, чем капель в пинте вина, претит убивать животных.
— Осмелюсь возразить, сир, — защищался Фролло, которому не нравился этот разговор, тем более, что его величество преувеличивал, — я не убиваю невинных без причин. Я сужу преступников в соответствии с законом и мерой содеянных ими злодеяний.
Людовик, подволакивая ногу, прохромал в кресло, откуда и цеплял стоявшего навытяжку «кума».
— Полноте, Фролло, будто я не знаю, как ты жесток и непримирим к людям, особенно к цыганам. Не ты ли добился для них запрета на въезд в Париж? Да, впрочем, оставим их, когда есть вопросы важнее египетского племени. Я хочу, чтобы ты присутствовал при визите фламандского посла.
Верховный судья почтительно поклонился. Затем двое в окружении свесивших языки псов и с бойцами шотландской гвардии за закрытыми дверями приступили к обсуждению предстоящего приёма.
В то время как Жеан пребывал вдали от Парижа, цыганка жила как прежде, всё в той же каморке со сводчатым потолком, вместе с Гренгуаром, состоявшим при ней не то в качестве брата, не то телохранителя, не то переносчика тяжестей. По утрам, умывшись и наскоро перекусив, она с наречённым супругом и Джали отправлялась по привычному маршруту, давая по пути представления. В последнее время, впрочем, компания артистов всё чаще стала разделяться: Эсмеральда рассудила, что, трудясь одновременно в разных местах, они заработают вдвое больше, чем при совместном выступлении. Пьер, обучившийся от приятелей-бродяг акробатическим трюкам, достаточно усовершенствовал новое ремесло и способен был осилить самостоятельное представление. Плясунья даже доверяла ему Джали. Умная козочка, признав в поэте хозяина, прекрасно его слушалась. Гренгуар нисколько не возражал против подобного распределения обязанностей. Во-первых, ему предоставилась возможность выйти из тени цыганки, самостоятельно добывая пропитание, как подобает мужчине. Во-вторых, козочка, к которой он привязался, переходила в его владение и он, а не Эсмеральда, повелевал ею, заставляя называть число и время суток и передразнивать видных мужей Парижа. В-третьих, что немаловажно, в одиночку лучше думалось о будущих произведениях, ибо наш поэт не терял надежды вернуться на литературное поприще. Каждый вечер он просиживал над бумагой, которую доставал где только возможно, сочиняя пьесу в стихах. Пожелаем же ему удачи! Ведь нередко служители Эвтерпы** начинали восхождение на Парнас с чердаков, мансард, где гуляют сквозняки, не имея ни гроша за душой. Как знать, не уготовлен ли триумф и Пьеру Гренгуару?
В тот злополучный день поэт и цыганка также разошлись. Гренгуар взял на откуп правобережную часть города, а Эсмеральда отправилась танцевать к собору Парижской Богоматери. Там-то её и заприметил Феб, навещавший невесту. Гуляние в Булонском лесу, ознаменовавшееся внезапным побегом танцовщицы, мигом воскресло в его памяти. И, хотя капитан не остался тогда обделённым женским вниманием, обида на вероломную цыганку вспыхнула в нём с новой силой. Феб не привык к пренебрежительному отношению к собственной персоне. Эсмеральду, вздумавшую дразнить его, следовало хорошенько проучить. Он дождался конца представления. И, когда плясунья, собрав со зрителей дань, засобиралась восвояси, капитан, оглянувшись — не наблюдает ли с балкона Флёр-де-Лис, позвал, как прежде:
— Эй, малютка!
При звуке знакомого, столь много значащего некогда голоса, ток прошил тело Эсмеральды. Она задрожала, былое увлечение вспыхнуло в ней. Верно сказано: «Antiquus amor cancer est»***. Знай бедняжка другую пословицу — «Actum ne agas»**** — она не угодила бы в расставленную капитаном де Шатопер ловушку.
* Ойкумена — освоенная человечеством часть мира.
** Эвтерпа — муза поэзии и лирики.
*** Старая любовь не забывается. (лат.)
**** С чем покончено, к тому не возвращайся. (лат.)
========== Глава 6. Месть солнцеликого ==========
Эсмеральда, не предполагая каверзы, приблизилась к капитану с именем бога солнца. Почему бы, в самом деле, не подойти, когда тебя зовут? Она позабыла данное судье обещание, которое, к слову, трудновато сдержать, если воспринимать всё буквально. Живя в густо населённом городе, с утра до вечера вращаясь в толпе, сложно не взглянуть ни на одного мужчину! Тем не менее, к Фебу она кинулась не так быстро, как сделала бы пару месяцев назад. Капитан, привязав коня к каменной тумбе, с самодовольной ухмылкой приветствовал цыганку. Шпоры его при этом звякнули: офицер знал, как безотказно этот приём действует на впечатлительных девиц.
Невольно цыганке пришло на ум сравнение де Шатопера с Фролло. Капитан был моложе судьи, выше ростом, шире в плечах, щеголял военной выправкой, лихо подкручивал пшеничные усы. Выражение его лица выделялось открытостью, глаза по-разбойничьи сверкали. Этот человек всегда говорил то, что думал, и не боялся самого чёрта, частенько отпуская в речи богохульства. Судья же телосложением обладал поджарым, осанкой прямой, и цыганка знала, какая сила кроется в его ошибочно кажущемся щуплым теле. Его лицо, в отличие от миловидного капитанского, не отличалось красотой. Да ещё портила его привычка хмуриться и опускать очи долу. Вот глаза у судьи действительно красивы, они выдавали внутреннее состояние Жеана, даже если он не произносил ни слова и не проявлял эмоций. Фролло был зол, хитёр, скрытен, страшился неизвестного, противился новому, подвержен суевериям вроде существования псоглавцев и прочих чудных народцев, дотошен в вопросах веры. Если Феб походил на разящий без промаха меч, то Фролло — на больно жалящий стилет. Капитан раскрывался сразу весь, судья предпочитал прятать истинную сущность, как алмаз, открывающийся каждый раз новыми гранями. Один обожал шумные компании, другой сторонился увеселений. Солнце и луна, противоположные полюса магнита, эти двое мужчин влекли Эсмеральду. И, надо сказать, первый имел гораздо больше оснований нравиться женщинам.
