— А я ответил, что не могу, — резко напомнил Локи. — Чем ты думал, когда предложил мне подобное? Вчера я видел твоё мёртвое тело. Видел, как оно сгорает и становится пеплом. А потом я прохожу через брешь и снова вижу тебя — живого и невредимого. Ты хоть понимаешь, что я тогда почувствовал?

Голос звенел от напряжения, и Тор неосознанно подался вперёд, кладя обе руки Локи на основание шеи. Тот попытался отбиться, но Тор крепче сжал пальцы, вынуждая прекратить борьбу. Он очень редко видел его в подобном состоянии. Обычно Локи не любил, когда что-то выводило из равновесия настолько сильно, поэтому предпочитал обрывать разговоры, чтобы не показывать слабость. Хорошенько встряхнув его, Тор сердито сказал:

— Я видел твою смерть трижды. Трижды, Локи! И сейчас мне постоянно приходится напоминать себе, что твоё возвращение лишь временно. После твоей последней кончины я до сих пор не могу прийти в себя. Быть может, дело в том, что помимо тебя я потерял и всё остальное, не знаю. Но попытаться удержать здесь хотя бы тебя — это единственное, что мне по силам! — Тор осознал, что его голос дрожал, когда по щеке скользнула одинокая слеза. Сердито тряхнув головой, он поспешно стёр её и вернул руку на место. — А ты говоришь, что хочешь побыстрее со всем разделаться и уйти обратно? Да как ты смеешь!..

— Смею, потому что мне тоже тяжело! — с таким же гневом и болью воскликнул Локи. — Я мог сколько угодно говорить, как ненавижу тебя или жажду убить, но твоя реальная смерть не имела ничего общего с моими словами! Я не предполагал, что даже твоя жизнь может закончиться. Не хочу привыкать к тебе. Не хочу помнить, что встретил здесь тебя. Не хочу, Тор, понимаешь? А ты предлагаешь остаться и даже не понимаешь, насколько это соблазнительно. Твои друзья не оценят жертвы целых двух реальностей из-за меня.

Тор смотрел на застывшую влагу в уголках его глаз и вспоминал, что Локи выглядел почти так же, когда они дрались на башне Старка в Нью-Йорке. Тогда он предлагал руку помощи и просил остановиться. В глазах Локи сквозило настолько сильное желание согласиться, но он всё равно отступил. Отказался, потому что признать поражение, признать свои желания всегда было для него слишком сложно.

Плюнув на всё, Тор сказал:

— Я люблю тебя.

Локи перестал трепыхаться и уставился на него с неподдельным удивлением, которое медленно сменилось страхом.

— Прекрати…

— Я люблю тебя, ну! — пытался достучаться Тор. — Почему ты никогда не хотел принимать мою помощь? Мы не чужие друг другу, Локи! Сейчас ты мне дороже всех на свете. Ты же тоже хочешь этого, я вижу! По глазам вижу — они никогда не лгали, в отличие от твоего языка. Вместе мы сможем что-нибудь придумать!..

— Пойдём со мной, — произнёс Локи настолько тихо, что Тор сначала решил, что ему это показалось. — Я не могу остаться здесь, но ты можешь уйти со мной.

Настала его очередь смотреть на брата с огромным удивлением. А Локи, смущённый своими словами, продолжил, опустив взгляд:

— Так мы сохраним дурацкий баланс реальностей и… Тор?

Тор смотрел на него во все глаза и почти не слушал. Локи истолковал его замешательство превратно.

— Ладно, я просто надеюсь, что в таком случае мне удастся избежать темницы и сберечь голову на плечах, ведь в своей реальности я по-прежнему беглый преступник, — Локи снова говорил в своей обычной манере, которая была призвана скрыть неловкость.

Рванув его к себе, Тор крепко стиснул руки на напряжённой спине и не находил нужных слов, способных выразить чувства, что он испытывал. Как бы Локи ни пытался заговорить зубы, основное Тор прекрасно услышал: он тоже не хотел расставаться. И это потрясающее ощущение долгожданной взаимности лишало способности рассуждать здраво.

Локи молчал и спустя долгую минуту неуверенно положил ладони ему на спину, давая объятиям новый виток. Тор уверенно держал его в своих руках, не в силах прерваться. Счастье переполняло его до тех пор, пока Локи не склонил голову и не коснулся губами уязвимого местечка между кромкой волос и ухом. Горячее дыхание коснулось кожи, и по телу Тора разлилась обжигающая волна чего-то большего, нежели радости от решения проблемы. Нехотя расцепив руки, он попытался отстраниться и посмотреть Локи в глаза. Влажные ресницы дрожали, воздух со свистом вырывался из приоткрытого рта, и Тор подумал о том, насколько тяжело Локи показываться ему таким… живым.

Сердце опередило разум. Мягко коснувшись щеки рукой, он повернул голову так, чтобы было удобнее прижаться к его губам. Поцелуй казался правильным завершением того, что они наговорили друг другу. Локи дрогнул, когда Тор нетерпеливо попытался превратить почти целомудренное прикосновение в настоящий поцелуй, и отклонился, заглянув в глаза уже сам.

— Что? — спросил Тор, хотя глупее вопроса невозможно было придумать.

— Ничего, — качнул головой Локи и потянулся к нему.

Целовать его было безумно приятно. Тор даже запоздало подумал, что именно этого ему и не хватало последние несколько лет, хотя никогда раньше они не доходили до подобного. Вспомнились слова Локи о том, что он не хотел сдерживаться. Встреча всколыхнула слишком много чувств, чтоб помнить о вечных преградах, висевших между ними. Хотелось делать всё: разговаривать, обниматься, доверять, как раньше, и даже целоваться. Именно во время поцелуя Тор остро ощущал необходимость удержать рядом с собой Локи.

Тот, казалось, не противился и думал примерно о том же. Однако когда Локи осмелился обвить рукой его шею, раздался ехидный голос:

— Да чтоб я сдох! Вы хотите, чтобы у меня глаза вытекли? Моя нежная психика не была готова к такому!

Едва не зарычав от досады, Тор оторвался от Локи и бросил гневный взгляд на Ракету, только что спустившегося с холма.

========== 6. Фантасмагория ==========

Сначала Тор очень долго пытался о чём-то договориться с енотом. Локи не был удивлён тому, что у него в друзьях водятся подобные странные личности — в конце концов, в мирах обитает много существ, наделённых разумом. Больше его удивляло то, что это маленькое создание обладало поистине сильным характером и было способно заставить оправдываться даже Тора.

До него доносились лишь обрывки фраз. Что-то о том, что они с Локи братья, но не по крови, а поцелуй был просто самым удобным способом выразить радость встречи. На этом моменте Локи закатил глаза и потянулся к сброшенной обуви. Пока он раскатывал задранные штанины, Тор сбивчиво говорил о том, что сейчас не произошло ничего необычного.

— Ничего необычного? Друг, ты облобызал своего небратца, и это называется ничего необычного? Или вы постоянно таким занимались? — пытался докопаться до сути вещей енот. — Наверное, постоянно, потому как у бреши ты делал почти то же самое!

— Не то же самое! Это… другое! — неуклюже старался вывернуться Тор и бросил на искоса наблюдающего Локи обречённый взгляд.

Усмехнувшись, он повернулся в сторону рыбаков, которые тоже изредка кидали недовольные взгляды на источник громких криков. Пожалуй, стоило бы обидеться, однако Тор совершенно не умел лгать, когда его заставали врасплох. Он начинал придумывать глупые отговорки и наверняка уже корил себя за то, что не посмел просто согласиться с обвинениями.

Да, они целовались. Да, по взаимному желанию, и, возможно, продолжали бы до сих пор, если бы их не прервали. Нет, такого раньше не случалось, а они прожили бок о бок как братья не одну сотню лет, пусть и в разных реальностях. Локи тронул уголок губ, на которых ещё чувствовался вкус Тора, а потом провёл по ним тыльной стороной ладони, стирая влагу. На душе царило спокойствие. Локи не злился на то, что Тор пытался выкрутиться перед своим другом, и не ощущал сожаления, что отпустил себя и позволил поцелую случиться. Впервые за последние три года он сделал то, чего действительно желал. И пусть это желание было порочным и неправильным, он испытывал лишь долгожданное умиротворение.

Страх таился лишь в ожидании ответа. Локи так легко согласился на предложение ведьмы вовсе не из-за неё, а из-за себя самого. Теперь ему было плевать на разрушенный Мидгард своей реальности, на брешь, которая угрожала уничтожить жизнь, и на статус беглого преступника. Гораздо разумнее было бы найти способ остаться здесь, где искать его просто некому, однако он видел, насколько сильно Тор сожалел о разрушении Асгарда и гибели родителей. Порадовать его хотя бы так было ему под силу.