— Прекрати его защищать, заботливый старший братик. Ты ведь ему даже не брат! — продолжил гнуть своё Феликс. — Знаете, мне хотелось раскрыть его прямо при отце, но потом я решил, что наблюдать за душевными терзаниями куда интереснее! Хотя, честно признаться, никогда не думал, что возрождённые могут сохранить рассудок в такой период. Я даже удивлён, что он до сих пор не сбросил тебя с этой крыши, — красноречиво посмотрел на Кириана Феликс.

Насколько он помнил Лукаса Бьёрка, Феликс вырос таким же заносчивым, как и его отец. Впрочем, вряд ли всё дело было лишь в воспитании. Феликс, видя его поведение и замашки, попросту повторял их, считая, что таким образом ставит себя выше других.

— Не сбросил бы, — с уверенностью возразил Кириан.

— Алиса считает иначе.

Коди отпустил ветхое ограждение, отойдя в сторону, и теперь не мигая смотрел на Феликса таким взглядом, будто был готов испепелить его прямо на месте. Судя по всему, Феликсу оказалась по нраву такая реакция. Его глаза зажглись, он хищно облизнулся и уверенно направился к нему.

— Тебя не приглашали, — Кириан преградил ему дорогу рукой.

— Пусть подойдёт, раз не боится, — осадил его Коди.

Он задумал что-то нехорошее. Застывшее уверенное, непоколебимое выражение на бледном лице. Совершенно спокойный взгляд. Никаких сомнений. Коди, избавившийся от метаний и принявший решение, отличался от того Коди, которого знал Кириан.

— Ты рассказал своему отцу обо мне? — спросил Коди, когда Феликс оказался почти рядом.

Тот остановился, застыл.

— Думаю, Алиса прямо сейчас объясняет, почему ты так резво решил покинуть семейный ужин. И как возрождённый смог бы продолжить жить после убийства, о котором не слышал разве что глухой?

— Не провоцируй меня, — прошипел сквозь зубы Коди.

— У меня неплохо получается, — оскалился Феликс и, повернувшись к краю спиной, раскинул руки в стороны. — В школе у тебя уже дважды хватило самообладания. Ну, я ведь здесь, не сопротивляюсь. Сможешь толкнуть меня? Получишь вторую жертву, выплатишь свой дурацкий долг, будешь жить долго и несчастливо…

Кириан, почувствовав неладное, быстрым шагом двинулся к ним.

— Мне не нужна твоя жертва, — отрицательно махнул Коди головой. На мгновение расслабившись и вспомнив его решение, Кириан расслабился. Но ненадолго. — А вот Торговцу нужные новые души.

— Стой! — только и успел выкрикнуть Кириан перед тем, как Коди сделал резкий выпад вперёд, со всей силы толкая Феликса в грудь. Шаткое ограждение жалобно заскрипело, первым обрушиваясь в пропасть. Феликс лишь взмахнул руками, широко распахнутыми глазами смотря на Коди. В них читалось удивление и… восхищение, но никак не паника или ужас.

Так и не добравшись до Коди, Кириан остановился. Прирос к месту, смотря на выпрямленную спину и расслабленные пальцы руки. Ветер трепал тёмные волосы, и кроме его свиста на крыше больше не было ни звука.

— Коди… — с содроганием прошептал Кириан, закусывая дрожащую губу.

— Он заслужил, — совершенно равнодушно откликнулся тот, чем привёл Кириана в небывалый ужас.

— Долг выплачен, — раздался голос со стороны.

Он принадлежал Кукольнику. Но Кириана больше не волновало появление мёртвых существ Старого города рядом. Лениво скользнув взглядом по обезображенному лицу Кукольника, он обратил внимание обратно на Коди, который внезапно сделался незнакомым. Теперь развернулся, с грустью смотря на Кириана и будто бы без слов говоря: «Я не сожалею».

— Мне не нужна вторая жизнь, — вдруг произнёс он.

Кукольник с непониманием выгнул бровь.

— Это для него. Для Райли.

— Но ты выплатил долг, — чуть помолчав, вновь напомнил Кукольник. — Отказываешься?

Коди кивнул.

— Что ж… Тогда мне велено передать тебе слова Торговца о третьем варианте, кроме жизни или смерти, — и он протянул руку, разжав пальцы, а в ладони оказалась небольшая склянка.

***

Все пути вновь сводились к мосту, а Кириан почему-то думал об Аине и том, как она воспримет то, что случилось. Далеко впереди шёл Кукольник, посередине — Коди. Последним плёлся Кириан, утопавший в мрачных мыслях. Немного подумав, он прибавил шаг, поравнявшись с Коди, и окликнул Кукольника.

— Тебя ведь звали Себастин, верно?

Тот замедлился, на секунду и вовсе остановившись, чтобы обернуться.

— При жизни — да, — согласился он.

— Как ты умер?

Нехорошая кривая ухмылка озарила его лицо, словно прочитать мысли Кириана ничего не стоило.

— Если считаешь, что Торговец виновен во всех грехах, которые приходят на ум, то ты ошибаешься. Он меня не тронул и пальцем. Он умер гораздо раньше, чем я, — последнее было произнесено тихо, с сожалением. Кириан невольно посчитал, что у них и правда было некое подобие дружбы.

— Как? — вопрос задал уже Коди, в упор глядя на Кукольника.

Кириан же вдруг подумал о том, что этого Коди никак помнить и не мог, ведь Райли оставался ещё жив после его смерти.

— Спрыгнул с моста, как и его мать Ева, — не моргнув и глазом, ответил Кукольник. — Грета через несколько лет простудилась и тяжело заболела, а мне оставалось продолжать мучиться, пока спустя четыре года не столкнулся лоб в лоб с несущимся по трассе автобусом.

Казалось бы, за последние недели стоило уже привыкнуть к историям о смерти, но Кириан всё равно передёрнул плечами. На какое-то мгновение он даже пожалел Торговца, которому пришлось долго томиться в одиночестве, застряв между жизнью и смертью в окружении мёртвых душ, которые удержать без всякой помощи и кукол наверняка было куда сложнее.

— Но ты всё равно даже после смерти решил остаться рядом с Торговцем.

— Здесь была Грета. Что бы тебе ни казалось, это лучше, чем смерть и холодная земля. Это мой выбор. И, может быть, станет твоим, — Кукольник перевёл взгляд на притихшего Коди.

Они двинулись дальше, пока не преодолели мост целиком. Там, на другой стороне, где в Старом городе их уже ждали Торговец вместе с Пешкой, время опять замирало. Коди сжимал в руке ту самую склянку — сосуд, служивший временным вместилищем души, пока не будет готова кукла. Сейчас в ней томилась душа Феликса, и от осознания этого Кириану становилось не по себе. Он не представлял, как себя вести, когда придётся вернуться домой. Однако на сердце было спокойно — до Коди ни Лукасу Бьёрку, ни кому-либо ещё теперь не добраться.

Слова Кукольника, на удивление, принесли странное умиротворение. Как бы Торговца и его свиту не ненавидели, порой желая испепелить вместе с сожжённым Старым городом, живым людям до них было не добраться.

Коди топтался на границе моста, неотрывно глядя в слепые глаза Торговца. Кириан вывел его из транса, неуверенно положив руку на плечо. Казалось, в последние минуты он начинал сомневаться, но Кириан уверенно покачал головой.

Не нужно. Оставь сомнения.

Неловкость была разрушена последними крепкими объятиями. Кириан изо всех сил сжал брата, сомкнув руки за его спиной и уткнувшись носом в тёмные волосы, которые делали их похожими, будто они действительно родственники. Он чувствовал дрожь Коди, слышал напряжённое прерывистое дыхание. Прощаться он не умел, да и никогда не считал нужным учиться. Всегда было легче уходить без обжигающего ядом слова. Просто развернуться и уйти, чтобы избавить себя от ненужных страданий. Таким образом создавалось обманное впечатление, будто расставания и не было, будто поставлено всего лишь многоточие или запятая вместо уверенной точки.

Изменить себе он не смог и сейчас. Тем более сейчас. Повернувшись, он сказал тихо-тихо, так, чтобы услышать его мог только Коди.

— Я всегда буду тебя любить и помнить, — пообещал он, почувствовав, как зажгло глаза. Сморгнув, Кириан ослабил руки, выпуская его.

Взгляд Коди говорил гораздо красноречивее любых слов. Кириан давно привык, что его нужно не слушать — на него нужно смотреть. Не удержавшись, он всё-таки шмыгнул носом, нелепо улыбнулся и сделал шаг назад.

— Здесь ты будешь в безопасности, — напоследок сказал он и обратился уже к Торговцу: — Эй, Райли, — дождавшись ответного взгляда, Кириан прищурился. — Не потеряй и свой второй шанс.