— Хочешь пошантажировать меня? Заставить делать грязные дела, а ты пообещаешь ничего никому не болтать? Не утруждайся, — Коди скрестил руки. — Это всё равно недолгое развлечение.

Феликс вздёрнул острый подбородок.

— Ты ведь ничего не знал о тех отвратительных пятнах на своей руке в прошлый раз, иначе не попался бы так глупо.

А Кириан был прав насчёт того, что с Феликсом шутки плохи. Он гораздо лучше разбирался в теме, чем можно себе представить. Конечно, ведь Лукас Бьёрк наверняка снабдил сына нужной информацией и вниманием к деталям.

— Чего ты хочешь, Феликс? — напрямую спросил Коди.

— Просто интересно, — уголки его губ приподнялись, в глазах появился азартный блеск. — Как ты сдерживаешься? Я бы на твоём месте тогда себя добил, — он указал на голову. — Было бы куда проще, и часть цены Торговцу оказалась бы выплачена.

Несмотря на то что Феликс вновь пытался вести себя нагло и напористо, он не подходил ближе, оставаясь около двери. И замок так и не закрыл, хотя раньше наверняка сделал бы это, чтобы отрезать возможный путь к побегу. Пальцы продолжали отбивать неровный ритм, ноги были напряжены и расставлены на ширину плеч.

— Ты меня боишься, — догадался Коди и заметил, как дёрнулся Феликс.

Да, в отличие от Кириана Феликс как минимум стал его опасаться, однако открытие истины не заставило испугаться.

— Не преувеличивай, — скрипнул зубами тот. — Даже теперь, когда твоя жизнь в прямом смысле стоит на кону, ты никогда не осмелишься и пальцем к кому-нибудь притронуться, не то что убить. Не ко мне уж точно.

Непоколебимая уверенность в словах ужасала, но Коди оставался с ним солидарен. За всё то время, что Феликс цеплялся и издевался, он ни разу не попытался дать отпор. Так проще — не затевать двустороннюю войну, получалось избежать жертв. Да и школа занимала лишь малую часть жизни, от которой всегда получалось ускользнуть, стоило только выйти за ворота и оказаться на крыше, наблюдая закаты с Кирианом.

Пока Коди всё обдумывал, Феликс запрокинул голову, протяжно застонал от досады и коротко хохотнул.

— Всё-таки с тобой так скучно, Корин. Ты должен злиться! Давай, повесели меня, вас из-за этого и ненавидят!

Коди вцепился в край парты. Почему все твердят ему, что он должен злиться?

А Феликс продолжал наседать:

— Вы становитесь такими жалкими, когда появляются метки. Строите из себя святых, а в итоге убиваете ни в чём не повинных людей, чтобы дать своей потрёпанной душонке ещё несколько лет жалкого существования в мире живых.

— Прекрати.

— О, есть реакция! — обрадовался Феликс, сверкнув зубами. — Смотри, я даже не буду сопротивляться, — он раскинул руки в стороны. — Хочешь попробовать ударить меня или толкнуть в окно, например? А может, спустишь кубарем с лестницы, чтобы я сломал шею?

Несколько глубоких вдохов и выдохов позволили взять себя в руки. Феликс откровенно его провоцировал, но Коди не понимал зачем. Он боялся — это факт. Захотел доказать обратное? Феликс не любил, когда кто-то ловил его на страхе.

— Я ухожу, — решительно сказал Коди и попытался пройти мимо Феликса, отбросив раскинутые руки.

— Ну уж нет, — тот сильно сдавил плечо.

Вывернувшись, Коди с небывалой яростью схватил его за расстёгнутые полы куртки и оттеснил к стене, со всей силы впечатав в неё спиной. Феликс уберёг голову от нового удара, вовремя наклонив вперёд, но всё равно поморщился. В глазах застыл шальной блеск, пересохшие губы были приоткрыты; он смотрел на Коди сверху вниз, явно наслаждаясь тем, что добился своего.

— Больно, но не так, как было, — и рассмеялся.

«Психопат», — мелькнуло в мыслях Коди.

Резко убрав руки, он отскочил к двери, продолжая коситься на посмеивающегося Феликса. Теперь уже стало страшно и одновременно неприятно ему самому. Феликс, прекрасно понимая возможный исход ситуации при таком провоцировании, всё равно продолжал давить. Если бы не мазь, скрадывающая симптомы меток, вряд ли Коди сумел бы сейчас остановиться.

Вспомнив охвативший ужас, когда он думал, что убил Феликса, Коди с трудом сдержал подкатившую к горлу дурноту, толкнул незапертую дверь одновременно со звонком на отменённый урок.

========== Глава 8. Вилле ==========

Коди снова улизнул, пока все спали, а мама порхала по квартире с самого утра. Душ, укладка, макияж, выбор одежды: чтобы была красивой, аккуратной, но не броской.

Кириан долго лежал на застланной кровати и слушал музыку до того момента, пока плеер не выключился — закончился заряд. Мама иногда появлялась в дверях комнаты и показывала новый образ, Кириан же только кивал или мотал головой. В конце концов, выбор пал на светло-голубые брюки и тёмно-синюю вечернюю блузку. Она выглядела прекрасно, как и всегда, только Кириан не понимал, почему её обычный образ вдруг стал слишком простым.

Он помнил, что мама каждый божий день старалась выглядеть так, будто к вечеру ей идти в ресторан, в кафе или на вечеринку. Всегда. И даже когда отец перестал появляться дома, она сохранила эту привычку.

На душе у Кириана было тяжело. Он чувствовал лёгкий привкус дурноты, из-за чего кусок не лез в горло. Когда приготовления были завершены, они вместе отправились в магазин, где набрали целую тележку продуктов, попросили кассира разложить всё в три пакета. Каждый нёс по одному, а третий — вместе.

— Ох, целый час прошёл, — сказала мама, когда они выходили из магазина. — Как же утомляют эти покупки!

— Можно было купить гораздо меньше, — заметил Кириан.

— Сегодня особенный день, — не согласилась мама.

Кириан промолчал, не став напоминать о Коди и о том, что для него это не просто особенный день, а тяжёлый день.

Возвращались в молчании, только хлюпал подтаявший снег под ногами. Кириан вдруг задумался о том, что часть дороги они шли по тому же пути, что и с Коди. Переход через дорогу в неположенном месте, где нет светофора, но и редко ездят автомобили; тропинка между деревьями, чтобы срезать угол.

Мама замедлила шаг, когда они уже подходили к подъезду. Кириан, задумавшийся о Коди, не заметил, как натянулась ручка общего пакета. Он поднял голову, обернулся, увидев, как задрожал подбородок мамы и заблестели от влаги глаза.

— Вилле… — сбивчиво прошептала она, отпустив оба пакета. — Вилле!

Кириан остался стоять рядом с пакетами, наблюдая, словно в замедленной съёмке, как мама бросилась обнимать сидевшего около подъезда отца. За несколько прошедших месяцев он заметно постарел: углубились морщинки около карих глаз, волосы на висках пробила проседь, кожа потускнела. Он быстро встал, раскрыв объятия, и сомкнул руки за спиной матери.

В груди у Кириана оглушительно стукнуло сердце.

— Майя, — тоже прошептал он беззвучно, но шевеля губами.

Поставив третий пакет на асфальт, Кириан с неловкостью наблюдал радость родителей, испытывая весьма противоречивые чувства. После того как мама отпустила отца, тот наконец заметил и его, Кириана. На лице отразилась паника, он на мгновение опустил глаза, но шагнул вперёд, вновь подняв голову.

— Сын, — сказал отец, протянув руку. — Ты уже такой взрослый.

Кириан колебался. С одной стороны, ему хотелось ответить, подойти, обнять, но с другой стороны, где-то в глубине души он всё ещё ожидал подвоха. Отец подошёл первым, несколько секунд помедлил, но осторожно обнял его, хлопнув пару раз по спине шершавой ладонью. Кириан лишь дотронулся до старой, но любимой отцом куртки, которую тот неизменно носил вот уже пятую зиму подряд.

От него пахло терпким одеколоном, дыхание было сбивчивым и прерывистым. Значит, волновался, переживал, будто прошли не несколько месяцев, а несколько лет.

— Ну хватит, — Кириан высвободился из объятий и указал на пакеты. — Лучше помоги донести их до квартиры. В твою честь ведь столько купили.

И отец, радостно засветившись от оказанной чести, кивнул.

— Что у тебя с рукой? Подрался?

— Почти. Подрался со стеной, — улыбнулся Кириан отцу.

Ему было неловко — Кириан заметил это в его движениях и согласии практически во всём, что предлагала или спрашивала мама. Она сама крутилась вокруг него так, словно отец стал центром мира.