«Она явно не работает! Уверена, что вечером я не увижу от нее ровно никакого свечения, и мне останется просто выкинуть ее подальше от дома…»

Солнце садилось, и мы, проехав опустевшую торговую площадь, вскоре становились около большого каменного дома, окруженного низкими деревьями и добротным забором. Калитка была открыта, и я проследовала за бабушкой во двор. По лежащим повсюду сливам, было понятно, что все деревья сада и вправду были сливовыми. Дверь открыл высокий красивый мужчина с белыми кучерявыми волосами и яркими голубыми, как летнее небо, глазами. Бабушка улыбнулась и представилась ему. Она вкратце, впрочем, как могла, рассказала о «чертовом колесе» и о возможной опасности от их новой кровати. По ее рассказу было понятно, что если у мужчины начали происходить странности, то он быстро смекнет, зачем мы пришли. Если же проблем никаких нет, то бабушка ему покажется просто навязчивой старушкой с хорошим воображением.

Молодой человек все выслушал, вышел к нам на крыльцо и закрыл за собой дверь. Он предложил нам прогуляться вдоль леса все никак не решаясь начать разговор. Переминая тонкие пальцы, он уводил нас все дальше по узкой дороге, осторожно поглядывая на окна своего дома.

– Дело в том, – начал он, – что моя жена очень сильно изменилась за эту неделю. В первую ночь после приобретения кровати, мы легли в нее вместе, как подобает молодым супругам. Однако ночью она стала кричать ни с того ни с сего бить меня. Мне пришлось перейти спать в другую комнату, и с тех пор она меня больше к себе не пускает. Более того, она сильно охладела ко мне. Кажется, что жена просто терпит моё присутствие рядом с собой. В то же время перед сном она надевает лучшее платье и вызывающе краситься, укладывает свои волосы так, словно идет на свадьбу. Одевает туфли на высоком каблуке и так, можете себе представить, ложиться спать. Всю ночью я хожу и проверяю, не ушла ли она куда. Но она неподвижно спит всю ночь до самого рассвета, ко всему прочему добудиться её просто невозможно. Утром жена встаёт в приподнятом настроении, напевает песни, а меня не замечает, словно живёт одна в этом доме.

– Видимо она путешествует по ночам, – предположила бабушка.

– Куда? – смутился тот.

– Куда же она может путешествовать на этой кровати то? Только на колдовское кладбище!

– Значит жена просто под колдовскими чарами? Она не разлюбила меня? – с оживлением и каким-то простодушием воскликнул мужчина.

Бабушка никогда не поддерживала идей и теорий, в которых не была уверена. Она не стеснялась говорить, что не знает в чем дело и ей ещё предстоит всё выяснить. Но предположение молодого человека было вполне разумным. Она дала указание проверить в темноте, есть ли светящиеся знаки у деревянной кровати, и если они действительно есть, то ему придется вывозить кровать на тайное кладбище, пока жены не будет дома. Мужчина, нахмурившись, все выслушал и покачал утвердительно головой. Бабушка рассказала, где нас найти и горделиво добавила, что её дело – предупредить молодую пару, но дальше всё будет зависеть только от них самих.

Молодой человек сильно оживился, получив хоть какую-то надежду на помощь в его странной семейной обстановке. Он заторопился пригласить нас в сад, и попросил подождать пару минут, заскочив в дом. Я прогуливалась вокруг, дядя Володя протирал от дорожной пыли свой мотоцикл, а бабушка рассматривала их просторный дом. Он был полностью сделан из ровных деревянных бревен, красивой кладкой. Крыша была довольно размашистой с большим скатом, по обе стороны которого были встроены окна второго этажа. С торцов дома красовались широкие балконы, судя по всему, спальни с белыми полупрозрачными занавесками. Дом выглядел шикарно и, думаю, внутри он впечатлял не меньше. Вдруг мой взгляд привлекло шевеление занавески в окне второго этажа. Его аккуратно кто-то отодвинул, и я увидела бледное лицо, обрамленное темными кучерявыми волосами. Черные глазки, словно угольки, обсмотрели нас всех и остановились на бабушке в лисьем прищуре, а ярко-красные узкие губы женщины отодвинулись вбок в недовольной ухмылке. В ту же секунду мужчина выбежал из дома, держа огромный пакет со сливами, который он выпрямленными руками, словно приз на спортивных соревнованиях, вручил бабушке.

Сидя в коляске мотоцикла с этим сливовым трофеем, я с тревогой посмотрела на горизонт, который окрасился спокойным желтым цветом. Солнце уже исчезло, забирая с собой последние лучи, а ночь еще не пришла. Сумерки всегда вызывали во мне какую-то необъяснимую тревогу. Словно каждый раз смена небесных тел над головой заставляла меня сомневаться в их обратном появлении на небосклоне.

Когда мы подъехали к дому, уже почти стемнело, и, вылезая из коляски мотоцикла, я почувствовала слабый укол в ногу. Щепка, о которой я всю дорогу думала, будто ожила и напомнила мне о себе. Задержавшись на улице, я аккуратно достала ее из кармана, и с содроганием увидела, как она блеснула бледным зеленым светом. Скрывая деревяшку от посторонних глаз, я еще раз внимательно взглянула на нее: ближе к ее широкому краю красовался магический знак. Он был оборван в самом конце, схематично напоминая человека, который лежит на боку с тремя парами рук. Совершенно растерявшись, что же теперь мне делать, я медленно провела по высеченной букве большим пальцем своей правой руки, и та на миг потускнела, точно так же, как и на колесе дяди Володи прошлой ночью. Тревога разрасталась во мне все больше и больше, и сумерки теперь были здесь совершенно не при чем.

Все еще находясь в полной растерянности и сев ужинать, я принялась расспрашивать бабушку о заколдованных досках:

– Бабуля, как ты думаешь, если заклинание на доске прервано, то эти деревяшки ничего не могут сделать человеку?

– Я не знаю, как действует эта магия, и в каких целях. Единственное, что приходит мне на ум так это то, что из этого дерева был сделан какой-то магический предмет. Колдун всеми силами пытается вернуть все части такой важной для него вещи, так как, вполне возможно, его существование зависит от его целостности. И кто знает, возможно, он даже оживет, собрав его, – немного растерянным голосом, делая большие паузы между фразами, ответила она.

– Мертвый колдун оживет? – с голосом полным сомнений и какого-то первобытного страха, переспросила я.

– Иначе ему нет никакого смысла собирать все до щепки.

«…Все до щепки…» – эхом раздалось в моей голове. Дедушка заметно оживился, слушая наш диалог. Обычно он хоть и слушал все наши разговоры, но, казалось, особого интереса к ним не проявлял. Столько лет живя с практикующей белой ведьмой, конечно, он верил во всё, что происходило с нами, но будто бы не воспринимал эту информацию всерьёз. Или мне просто тогда так казалось. Но этим своим поведением он как бы создавал баланс естественного и сверхъестественного в нашем доме.

Выслушав наш небольшой, но емкий диалог, он погладил себя по седой бороде и обратился к бабушке:

– Душа моя, это не тот ли самый колдун, дом которого сожгли двести лет назад?

Бабушка не слышала этой истории, она нахмурила брови и попросила поподробнее рассказать ее. Дедушка горделиво потребовал порцию чая с лимоном, и мы внимательно принялись его слушать:

– Когда я был босоногим мальчишкой, еще мой дед рассказывал, как за лесом жил очень сильный колдун. У него был знатный деревянный дом, где он пропадал дни и ночи, и чрезвычайно редко появлялся на людях. Жил он совсем один и никому не мешал, если не считать странных явлений вокруг. Поговаривали, что по ночам жители деревни слышат, будто кто-то пролетает над крышами домов, словно огромная птица. Одни говорили, что видели черную тень близ его дома, разгуливающую по пшеничному полю. Тень та была небывалых размеров, раза в два выше человеческой, оттого и пошел слух в народе, что тот связан дружбой с самим Дьяволом. Другие думали, что тень и есть сам колдун в своем истинном обличии. Но самыми распространенными были рассказы о том, что если он глянет на любую понравившуюся ему девицу своим особым чарующим взглядом, то та мгновенно влюбится в него. После такого единственного взгляда девушка уже не могла забыть колдуна до своих последних дней, всю жизнь мучаясь в любовных страданиях и часто так и не выйдя замуж. Так случилось и с моей собственной двоюродной прабабкой. Когда она была молодой девицей, они пошли с матерью на праздник масленицы. В ту пору сооружали небывалых размеров чучело из лесных веток и прутьев, и поджигали его. На это зрелище сходилась посмотреть вся деревня. Так, в толпе мать и не заметила, как ее дочь пленил чарующий взгляд. Она лишь увидела уходящего высокого человека в черном плаще, с вьющимися волосами по плечи и тонкой тростью в руке. Именно таким все, видевшие колдуна, и описывали его.