Я сейчас веду себя как человек, подумал Пий, хотя я сейчас только сознание, но … Я – Человек!
– Я! – Человек! – Пий произнес раздельно, громко и четко, он даже услышал свой голос и смотрел прямо во Тьму. Тьма, так же в упор, смотрела в него – их взгляды были направлены внутрь друг друга, понимание происходящего медленно стало доходить до Пия – Тьма имеет взгляд, тело, разум. И еще Пий чувствовал, что все внутри него как-то странно вибрирует – это было обращение – тьма хотела о чем-то сообщить или спросить, но тут вдруг неожиданно Пию совершенно отчетливо послышалось, что его кто-то сзади окликнул, Пий резко обернулся назад и увидел, что он стоит на ногах, повернувшись спиной прямо перед выходом на улицу. Как странно, Пий даже не почувствовал, как вернулся, что он опять прежний в своем обычном состоянии, стоит на земле и видит через дверной проем знакомую картину – часть реки, дороги, противоположный берег. Пий рассматривал во тьме картину в раме дверного проема – вот оно окно стратегов, всегда законченный шедевр – творение неизвестного мастера.
Пий перешагнул порог и сразу оказался среди огней, звуков, ветра, движения, как будто вошел в этот мир из-за завесы, пересек некую невидимою границу. Пий сел на скамейку на берегу, смотрел на воду и размышлял о том, что теперь от прежней беззаботности, созерцательного состояния не осталось и следа. Пий очень хорошо запомнил это прикосновение тьмы внутри себя.
Через несколько дней, когда Пий после встречи с тьмой немного пришел в себя, собрался с мыслями, оно решил поговорить обо всем с Ноем. Он пошел к нему в башню стратегов, специально, чтобы побыть рядом с окном, заглянуть в него. Пий чувствовал, что окно таит тайны и самая из них главная, это история его создания.
– Ной, кто создал окно, когда и зачем? – Пий прямо с порога начал задавать вопросы. Ной, стоял посреди зала, заложив руки за спину, выждав незначительную паузу, глядя прямо в глаза Пию ответил: «Для того что бы ответить я прежде должен знать в связи с чем задан вопрос, потому что, видишь ли, он может быть для каждого разным. Что привело тебя к нему?»
– Несколько дней назад ко мне подошел незнакомец и … ну, … в общем, мы зашли в одно помещение, … я подпрыгнул и вышел из тела. А потом … оказался в абсолютной темноте, … то есть не совсем я, а только мое сознание … совсем нигде …, а это оказалась тьма, она живая и разумная, я ее почувствовал, а она начала задавать вопросы, кто я или что я, а …, в общем, когда я обернулся, то увидел окно – вот это самое, – Пий очень волновался, он боялся, что Ной не поймет самой сути произошедшего, что он отнесется скептически или просто не поверит в рассказ. Ной неподвижно стоял посреди зала и внимательно смотрел Пию в глаза, когда Пий закончил свое повествование, Ной задумчиво, все также заложив руки за спину, медленно начал ходить по залу, потом, остановившись и, необращая внимание на Пия, тихо произнес сам себе: «Вот и все, значит, вы встретились». Потом, взглянув на Пия, неожиданно спросил: «Может, кофе выпьем. Вы ведь встретились, это же надо как-то отметить … что ли …».
– Ной, ты чего, с тобой все в порядке? – Пий не ожидал такой реакции, – давай спокойно сядем, выпьем кофе, и я тебе по подробней расскажу.
Они долго сидели перед окном, удобно расположившись в креслах, пили кофе, а Пий, рассказывая, снова переживая произошедшее с ним до мельчайших деталей, вспоминал свои чувства, мысли, дополняя образы вспомнившимися подробностями. Он был поражен насколько он точно все запомнил и смог подобрать нужные слова, чтобы объяснить Ною самое главное. Ной слушал молча, не перебивая, и неотрывно смотрел на Пия.
– Вы встретились, – когда Пий закончил рассказывать, после паузы произнес Ной.
– Слушай, что ты все повторяешь: мы встретились. Ну да встретились, и что теперь. Что это все означает. Ты можешь мне помочь разобраться или все так и будешь повторять одно и то же, – Пий ерзал в нетерпении.
– Если вы встретились, что я еще могу сказать, – Ной немного помолчал и, видимо, собравшись с духом, продолжил, – ты встретился с ним. Послушай, Пий, как он выглядел, расскажи о нем по подробнее, что ты запомнил, какой он?
– О незнакомце? – не понял Пий, – а при чем тут он, просто человек. Правда, лица я его не видел. – Пий в недоумении уставился взглядом в пол, а потом, взглянув на Ноя, вдруг признался – я его вообще не видел, он как тень, был просто рядом и …, пожалуй, голос, только такой тихий, проникновенный, как будто внутри тебя и знакомый. Самое главное он как бы отвечал на мои мысли, а не говорил со мной.
– Может его вообще небыло, а просто иллюзия или ожидание?
– Нет, ну что ты, мы же шли рядом, разговаривали, потом он сам при мне открывал двери … нет, он реален, в этом я убежден. Или ты хочешь сказать, что это все галлюцинации, мне привиделось.
– Ну, это мы скоро узнаем, реален ли он или нет, а пока я тебе расскажу, что я понял из этого события. Когда человек думает, о чем либо, представляет мысленно себя где-то, то мы, как правило, не отдаем отчета в том, что все мысли, желания, чувства материальны, то есть они материализуются и исполняются в точности, как мы это представляли. Просто сказать – это реальные все вещи, как если бы ты это делал в привычной для тебя реальности. Потому людей всегда очень волнует вопрос, откуда все берется, случается с каждым то, что случается в жизни. Волшебство, реально ли оно или это чьи-то проделки. Словом, для человека существует потусторонний мир и одновременно не существует. Этот человек из потустороннего мира – ты сам, который живет в мире созданный твоими желаниями, образами, чувствами, и, соответственно, ты есть его образ, созданный и живущий его стремлениями, созданными в его мире или твоем. Немного не понятно, но все равно это надо, просто необходимо понять или принять на веру … пока. То, что вы встретились это необъяснимо, непостижимо, и я бы сказал невозможно. Но видимо что-то произошло настолько не ординарное, что это стало реальностью.
– Ной, мне вдруг сразу стало все понятно, – Пий весь выпрямился в кресле, – ну конечно это я. Я еще все пытался вспомнить, что я это все уже чувствовал и знал, и как только ты сказал это, я все вспомнил. Гений, который сопровождает человека, помнишь из третей эпохи, ну да, конечно, тот самый, всегда молчащий внутренний наблюдатель – собеседник, только в этот раз он вышел из-за ширмы и говорил со мной. Это был он. Значит, все-таки, правда, что мы встретились. – Пий просто ликовал от оправдавшихся надежд и ощущения важности открытия. – Но ведь это же не праздная прогулка, это что-то же должно означать.
– Я продолжу, – спокойна сказал Ной, – да, это был гений. Но, самое главное не в этом. Помнишь, ты сказал, что никак не мог зафиксировать статичный образ, мысли неслись как вихрь, неуправляемо, но, как только ты начал создавать собственный образ движения, тебе удалось зафиксировать поток, и ты еще упомянул, как в кино.
– Да, пожалуй, как со стороны или точнее кем-то и этот кто-то я.
– В третьей эпохе очень большое значение имели отдельные понятия искусства и науки, так называемые интеллектуальные открытия в сознании. И одним из важнейших достижений они получили, когда смогли, как ты говоришь, зафиксировать не статичный образ, а движение, динамику, одним словом они объединили научное мышление и художественное в одном – в кинематографе. Поверь мне, это достижение можно сказать фундаментальное, потому что последовательность событий от прошлого через настоящее в будущее было зафиксировано в едином созданном образе. И вот тогда в конце третей эпохи появился человек, который создал картину, и она, по-моему, является тем самым кодом, что закончил третью эпоху и открыл путь к пятой – нашей эпохе. К той самой, к которой мы пришли? Нет – к тому, кем мы сегодня являемся. Весь фильм, по сути, есть окно стратегов, каждая сцена, кадр, фраза, все нацелено на движение образа к цели. Но, к какой? Посмотрим на центральный образ – за высоким столом стоят три человека: посередине лицом к нам некий сталкер – никто, справа от него ученый – профессор, по левую сторону – писатель. Зачем они собрались здесь, цель – для того, чтобы попасть в одно место, где исполняются желания – заветные желания. Три фигуры составляют из себя единое – будь то социальное общество, человек или суждение. Но вот парадокс, за желаниями для себя, и, заметь, отдельно, каждый только для себя, направляются двое из троих: ученый и писатель, а третий является лишь их проводником. Но разве у него у самого нет желаний? Вот вслушайся в ход их рассуждений:
