Молодой человек встал и пошел по дорожке в сторону Смольного собора, вышел на площадь и пошел по Тверской улице к Таврическому саду.

Иерофант сидел на скамейке, пока не наступила ночь, и он растворился в лунном свете, а может просто ушел, мы незнаем.

***

Сегодня Валентин дома был один, Лене необходимо было куда-то уехать по делам и она с утра умчалась. Днем он занялся тем, что начал просматривать новые звуковые эффекты из музыкальной библиотеки, которые предполагал использовать в своей новой композиции, когда раздался телефонный звонок. Он неохотно снял наушники и взял трубку, звонила Лена, она спросила, может ли он вечером подъехать к Михайловскому саду, он сказал, что может, они договорились о встрече и он повесил трубку. Ничего делать уже не хотелось, и потому Валентин решил прогуляться по набережной, вдоль залива. Ярко, по весеннему, светило солнце, но на горизонте уже собрались тучи и все говорило о том, что к вечеру пойдет дождь или мокрый снег. Увидев свободное место на скамейке, рядом с мужчиной, читавшим газету, Валентин присел, подставив лицо солнцу, и погрузился в некое состояние безделья и лености. Так он просидел минут двадцать. Мужчина, сидевший рядом, посмотрел на часы и свернул газету, явно собираясь уходить.

– Извините меня пожалйста, – обратился мужчина к Валентину, – вас зовут, я так полагаю Валентин?

Валентин, сщурившись от солнца, посмотрел удивленно на мужчину. Тот вынул из нагрудного кормана какое-то удостоверение, раскрыл его и показал Валентину.

– Да, меня зовут Валентин, – сказал он, даже не взглянув на удостоверение, а что такое, что случилось? – Валентин чувствовал себя неловко и не очень хорошо, какое-то неприятное ощущение тревоги закралось к нему в сердце.

– Нет, нет, вы только не подумайте ничего. Один господин, недавно приехал в Петербург. И ему просто необходимо встретиться с вами, к сожалению, сам он не может к вам подьехать, потому, если вам не трудно, не могли бы вы с ним встретиться…, я вас к нему отвезу и привезу обратно, куда вам будет угодно.

– В принципе я не против, но сегодня вечером я занят, – попытался что-то сказать Валентин.

– Конечно, я доставлю вас вовремя, вы не опоздаете.

– Ну, чтож тогда поехали.

Они встали и пошли к выходу из парка. Прямо у ворот стояла большая, черная, приземестая машина, человек открыл перед Валентином заднюю дверь, захлопнув ее, когда тот уселся, а сам сел на переднее место рядом с водителем. Уже в машине, смотря через стекло, Валентин заметил, что облака уже закрыли солнце, и наступила та серая промозглая погода, к которой так все привыкли в Петербурге. Машина ехала не очень быстро, мягко и плавно, как по воздуху и абсолютно не слышно. Валентин заметил, что они ни разу нигде не остановились и не сбавили скорости, хотя вокруг было полно машин. «Умеют же ездить люди», – думал про себя Валентин. Приехав, мужчина открыл дверцу машины перед Валентином и они направились к парадной.

Войдя в квартиру, Валентин опешил, он находился в квадратном совершенно пустом холле метров сорок, высота потолка, наверное, метров пять или шесть, напротив были три зашториных окна, между ними до самого потолка два деревянных резных зеркала. Было ощущение, что интерьер не менялся с девятнадцатого, а может и с восемнадцатого века. Из холла вели три двери, одна справа и две слева. Мужчина подошел к двери, что справа и окрыл ее, приглашая Валентина пройти. Они прошли, не останавливаясь вдоль окон через три большие комнаты, пока не дошли до двери, где мужчина, открыв ее перед Валентином, не стал заходить, а пропустив его, бесшумно закрыл за ним. Это была библиотека, огромная библиотека, площадью метров шестьдесят не меньше. Вдоль одной стены четыре огромных окна до самого потолка, а посередине очень большой выступающий эркер, метров десять, в котором стояли небольшой столик и рядом два кресла. Посередине библиотеки, большой массивный стол, на нем лежала с краю небольшая книга и вокруг него стулья. Почти вдоль всех стен книжные застекленные шкафы, огромный камин, а перед ним глубокие диван и два кресла с очень высокими спинками. Валентин, войдя в библиотеку, в нерешительности остановился, осматриваясь. Взгляд его сразу приковали диван и два больших кресла перед камином.

– Две маленькие девочки, сидя перед камином на диване, читают «Анну Коренину» Льва Толстого, да это здесь и было» – представил себе как живую картину Валентин, проходя и осматриваясь по сторонам.

Из кресла перед горящим камином тяжело поднялся старый, высокий и очень худой человек. Одет он был можно сказать, что в деловой старомодный костюм, но с ногами его явно было не в порядке, он медленно, шаркая войлочными туфлями, направился к Валентину, подойдя к нему, протянул руку для приветствия. Валентин подал свою и они пожали друг другу руки, при этом Валентин отметил, что старик как-то по особенному пожимает руку, делая некое намеренное дополнительное движение, он уже встречал такое рукопожатие один раз давно. Ну да, конечно, вспомнил Валентин, так с ним поздоровался Дин в день их знакомства, значит это его отец, а вероятней всего дед. Тот жестом пригласил Валентина присесть в свободное кресло перед камином. Сбоку в стене неожиданно приоткрылась невидимая маленькая дверь и оттуда, мужчина в сером костюме, безшумно вывез широкий столик на колесиках, уставленный чашками, кофейником, печеньем и прочим, все это он поставил перед ними, разлил по полчашки кофе каждому и бесшумно удалился.

– Не смущайтесь, кофе хороший, пейте, пейте… – голос у старика был совсем не старческий, негромкий, но сильный, уверенный. Они сидели перед камином, смотрели на огонь, пили не спеша кофе и молчали.

– Когда-то давно наступили трудные времена, – неожиданно начал старик, – тогда, ради безопасности, дедушка меня увез в наш родовой замок, мне тогда где-то лет десять было не больше. И жил со мной в замке один мальчик, мой ровесник, год или чуть больше, так вот, мальчик был простым, из деревни в долине, из русской семьи, видимо недавних эмигрантов. Намеренно это сделал дедушка или просто для того, чтобы мне было не скучно… не знаю, я не спрашивал, а он не упоминал об этом никогда. Я сказал, что он был простым, но это не совсем верно, это был очень образованный мальчик для своих лет. Мы вместе играли, музыцировали, пели, рисовали, и все делали вместе, понимаете… вместе, – старик замялся, видимо подбирая нужное слово, – все-то у него было вместе: давай сделаем то или это, давай поиграем, споем, искупаемся…, понимаете, и все со смехом, с шуткой… А еще у него была привычка, если надо было сделать что-нибудь одному, то сразу: давай считаться, кто будет делать. Много у него было считалок. Я вот одну особенно запомнил:

– Заяц белый

Куда, бегал?

– В лес дубовый!

– Что там делал?

– Лыко драл!

– Куда клал?

– Под колоду!

– Кто украл?

– Родион.

– Выйди вон!

Старик задорно так по-мальчишески сосчитал, выделяя акценты на вопросе и ответе, а потом рассмеялся, видимо вспоминая, как они считались.

– Я потом при особо удачных операциях или сделках, всегда вспоминал про себя:

…

– Кто украл?

– Родион.

– Выйди вон!

– Отдавал ли отчет себе в том, что в этой считалке, что мне до нее… тогда было…, а что сейчас?

Потом он встал, и подошел поближе к огню.

– Здесь раньше жил архитектор. Он собрал библиотеку…, уникальну библиотеку, единственную, такой больше нет нигде, никогда не было и больше не будет, – он пошел, шаркая войлочными туфлями, вдоль стеллажей, – география, – показывая рукой на стиллаж начал перечислять он, – история, политика, экономика, физика, химия, астрономия и астрология, религия, медицина… и еще здесь много всего.

Он остановился, заложив руки за спиной, и глядя со стороны на книги.