Марат оскалился.

— Ну конечно, — процедил он. — Конечно.

Толкнул меня в плечо и вылетел на лестничную клетку.

Не было смысла сейчас гнаться за ним, хотя, возможно, он и добивался этого. Теперь у него появилась хорошая возможность требовать у меня зачет. Но с ним я разберусь позже и без Марго.

Она перехватил мой взгляд и спросила:

— Это плохо?

— Пока не знаю. Иди, заберу, как договорились.

Она убежала, я отправился сначала на кафедру. Потом меня поймали студенты, которые до сего дня даже в глаза меня не видели, а к сессии вдруг вспомнили о существовании такого предмета, как зарубежная литература. Все это требовало моего внимания и задерживало меня на кафедре. Спустя какое-то время, я получил смс от Марго с коротким текстом: «Он тут. Вроде все нормально, я поговорила».

Ну класс. Это все равно пришлось расхлебывать Марго.

К сожалению, я все еще не мог сорваться с места и сразу вломиться к ним в кафе на студенческую попойку, чтобы разобраться с Маратом. К тому же, неизвестно, кому бы я помог такими действиями. Не только Азаров, к вечеру весь поток Марго знал бы, что она спит со своим преподавателем. Все и так узнают. Однажды. Я не строю иллюзий, это неизбежно. Но не в день ее триумфа на защите, абсолютно оправданного и честно заработанного триумфа. Она столько училась ради этого, что несправедливо именно сегодня совершать камминг-аут. Мы продержались достаточно долго, осталось совсем чуть-чуть.

Когда через три с половиной часа я все-таки сел в машину, настроение улучшилось. Я перестал видеть в Азарове неизбежное зло, в конце-то концов, он мог рассказать о том, что я увез на своей машине Марго еще в тот злополучный день рождения. Но он не сделал этого тогда. А сейчас я и сам готов раскрыться.

Марго стоила того, чтобы держать за руку при всех, перестать зажимать ее по углам. И познакомиться с ее родителями.

К осени она точно переведется. Фактически, это только вопрос последних дней, в которые я все еще числюсь ее преподавателем.

У нас все будет хорошо.

Я остановился у кафе, отправил ей смс и даже вышел из машины. Стояла теплая майская ночь, которую мы проведем вместе. Она не часто проводила у меня ночи, и каждая промелькнула у меня перед глазами.

Так мало. Мне нужно больше. Мне нужна вся Марго и то, что она может мне дать.

Запах цветущей липы кружил голову, тишина ночи настраивала на романтический лад. Чем черт не шутит, может, и пора зайти дальше. Признаться самому себе, что это нечто большее, чем просто секс.

Она выпорхнула из кафе, и я слышал отголоски ее смеха и шуток, с которыми она прощалась с одногруппниками. Марго не пришлось упрашивать, она сама решила, что с нее хватит алкоголя и с тех пор больше не пила на посиделках.

Она медленно шла ко мне через пустую дорогу, залитую желтым светом фонарей, и улыбалась. Мы оба знали, что эта ночь будет нашей.

И тогда у меня зазвонил телефон.

— Да… Да… Сейчас буду, — бесцветным голосом произнес Матвей.

Я замерла, обняв саму себя. А ведь так хотелось повиснуть у него на шее, обнять и зацеловать. Но темный огонь в его глазах потух, стоило ему ответить на этот поздний звонок.

— Что случилось? — прошептала я, когда он убрал телефон.

Матвей сжал переносицу указательными и средним пальцами и зажмурился.

— Меня попросили срочно вернуться в университет. Сам ректор.

Он убрал руку и посмотрел на меня. Я прекрасно понимала, что такой звонок во внеурочное время не мог означать ничего хорошего.

— Ладно, езжай.

— И оставить тебя одну? Нет.

Казалось, он говорит о чем-то большем, чем просто оставить меня одну на улице.

— Да все в порядке, Матвей… Правда. Езжай. Уверена, там какая-то ерунда.

— Нас сдали, Марго, — выдохнул Мефистофель. — Садись в машину. Подождешь меня. Я не оставлю тебя одну… здесь или где-либо еще. Поняла, Марго?

Он сжал мое лицо в ладонях и мазнул поцелуем по губам.

— Чем это обернется для тебя? — спросила я, когда мы сели в машину, и Матвей дал по газам.

— Отстранят, наверное, — пожал он плечами. — Я все равно не любил преподавать. Главное, чтобы тебя никак не коснулось. Я сделаю все, что нужно, верь мне, Марго.

— Хорошо.

Мы быстро доехали до университета. Матвей не стал парковаться вдали от корпусов, подъехал почти к самому входу, велев мне оставаться внутри. Конечно, наши отношения уже не были тайной для самого руководства университета, но мне все равно было не по себе, когда я осталась одна в его машине. Я покрутила радио, но веселые хиты «Серебра» были последним, что сейчас хотелось слушать.

Открыв дверь, я вдохнула свежий вечерний воздух. Мы все равно собирались идти после сессии к моим родителям, успокаивала я себя, это ничего не изменит. Рано или поздно все бы узнали. Я переведусь, Матвей все равно не собирался преподавать.

Краем глаза я заметила застывшую на крыльце университета фигуру, которая словно бы запнулась при виде меня.

Я медленно обернулась.

На меня с плохо скрываемым презрением смотрела Юлька.

«Нас сдали, Марго».

Пазл сошелся. Она не пошла с нами в кафе и отдалилась от меня в последние дни. Да, я проводила с Матвеем много времени, часто отказывая Юльке прогуляться или сходить в кино. Никто в целом мире не знал про наши отношения, и у меня даже не возникало такой мысли, чтобы поделиться ими с кем-то.

Юля смотрела на меня со странным отвращением. И даже ненавистью.

И все, что я смогла выдавить из себя, глядя на уже бывшую, наверное, подругу было:

— Зачем ты это сделала?

Юлька легко пожала плечами, сбежала по ступеням и, качнувшись на пятках, замерла перед машиной.

— Может, хотела на твоем месте оказаться, да не вышло, — бросила она. — Оглянись вокруг. Ни одного мужика нормального на этом филфаке, одни старики и малолетки. За Азарова, что ли, замуж выходить? Мефистофель единственный нормальный кандидат был. Я перед ним и так и эдак выгибалась. И юбку покороче, и вырез поглубже. Сидела на первых рядах, а все без толку. Думала, гей. Ан нет. Просто ты перед ним ноги раньше раздвинуть успела.

— Замуж? Так ты здесь не училась, а мужа искала?

— А что такого, Левицкая? Да, я хочу богатого, состоявшегося, и чтобы не парили больше эти зачеты, пересдачи и сессии. Залетела бы и в дамках.

— Но зачем? Без любви, без чувств?…

Юля закатила глаза.

— Ну не мечтаю я работать, как ты, что уж поделать! Мечтаю, чтобы кто-то другой счет мне пополнял, пока я по магазинам бегаю и в маникюрный. Не всем быть, как ты, журналисткой. Хотя ты ведь и не стала? — она раздвинула губы в ухмылке. — И теперь не станешь.

— Меня не смогут отчислить. Я хорошо училась, я…

— Смогут. Я сказала, что Мефистофель со многими спал, пользовался служебным положением. Со мной, с тобой вот, а ты сегодня замечательную оценку получила. Вот так совпадение, правда? Если ректор ему спуску не даст, могут и дело завести. О злоупотреблении служебным положением. Шантаж. Вымогательства, — загибала пальцы Юля. — Сама подумай, зачем университету такая слава? Не дадут тебе здесь жизни, Марго. Увидишь. Особенно, если примешься оспаривать мои слова.

Какой шантаж? Какие домогательства?

— Пошла ты знаешь куда? Я прямо сейчас пойду и скажу, что ничего не было. Что тебе показалось и что ты просто дура завистливая.

Юля улыбнулась.

— Сама себе могилу роешь, — бросила она и ушла.

Вне себя от шока, ярости и страха я захлопнула дверцу машины. Взлетела в холл, судорожно вспоминая, где вообще административное крыло, помнится, я всего однажды там была по поручению старосты, бегала отдавала что-то вместо нее.

Помчалась по пустым коридорам без окон мимо запертых дверей. Сердце билось в горле. Это дурной сон какой-то. Сейчас я расскажу, как все было на самом деле. Не дам Юльке испортить все, не позволю оклеветать невиновного.

А вот и нужный кабинет. Замерла перед приоткрытой дверью, пытаясь отдышаться. Толкнула.