– Мэгги! – окликнула ее Франсин. – Вернись! – Она подбежала к дочери и утащила ее обратно к Артуру и Итану. – Ты меня напугала! Нельзя так убегать, слышишь? И магазин не детский.

– Там продаются женатые маски.

– Что?

– Женатые маски. Как на том дяде, который приходил к тебе вместе с женой, когда папа поджег дом.

– Я ничего не поджигал! – сказал Артур.

– На каком еще дяде?

Мэгги высунула язык и тяжело задышала.

Франсин вспыхнула:

– А-а! Ну да… Мэгги… не все женатые люди носят такие маски.

– Разве?

Итан рассмеялся.

– Нет, солнышко, – ответила Франсин.

Она повернулась к Артуру, но тот уже выскочил на дорогу. Дождь втихомолку пропитывал его вельветовый пиджак, пока сам он, как маньяк, догонял такси.

Сидевшая на водном велосипеде Ульрика Блау изнемогала от жары. Именно ее велосипеду преградил путь тот лабрадор.

– Ого! Осторожно! – крикнул ее спутник, когда вымещенная вода оросила их лица.

– Спасибо, – ответила Ульрика, – все хорошо.

Рядом с ней сидел Грег Мод, студент-магистрант исторического факультета. Она не была его научным руководителем, но он все равно хотел задать ей несколько вопросов по курсовой. Свободны у него были только субботы, а поскольку на выходные все кабинеты кафедры закрывались, он предложил встретиться в парке. Но его вопрос, как оказалось, носил административный характер, и ответ на него занял всего пару минут.

– Ну что ж, – сказал Мод, – не пропадать же такому прекрасному дню! Может, покатаемся на водном велосипеде?

Ульрика, боясь его расстроить, согласилась (она слышала массу историй про недовольных американских студентов и власть, которую они имели над преподавательским составом – петиции, протесты…)

– А что, даже весело! – сказал Мод, глядя на проплывающего мимо лабрадора. – Не находите?

– Нахожу.

– А как вас, кстати, занесло в Дэнфорт?

Мод прилежно изучал европейскую историю и имел выпяченную нижнюю губу, как у Габсбургов. Брови у него всегда были вскинуты – или с рождения расположились слишком высоко на лбу, – из-за чего лицо постоянно выражало либо Удивление, либо Интерес. Точно Ульрика сказать не могла, но сейчас его брови вроде бы зависли в районе Интереса.

– Видите ли, Грег, – она произнесла его имя как «Грейг», с отчетливым [эй] в середине, чем вызвала у молодого человека Удивление, – я уже давно хочу где-то осесть. Найти удобное место для работы.

– И вы его нашли? Здесь?

– Возможно.

– О, это здорово! Просто прекрасно!

– Вы так думаете?

– Ну, я хотел бы… то есть… будет здорово проводить с вами больше времени. В смысле – учиться у вас. Вы такая талантливая. – Мод слегка повернул голову и задумчиво посмотрел на холм Искусств. В этом ракурсе он был не так уж некрасив. – Словом, я рад, что вы решили остаться.

– Почему?

– Как я уже сказал, вы талантливый ученый – и замечательный лектор. «Рекреационная политика придворной жизни четырнадцатого века» – вот это была сенсация! Феноменальный успех! А я, поверьте, знаю толк в сенсациях. Я вам говорил, что вырос в Брансоне? Брансон, штат Миссури. Вся моя семья оттуда. Так что я способен оценить по достоинству хорошее представление.

– Спасибо.

– В вас, наверное, все парни на потоке влюблены.

– Ну что вы.

– Не скромничайте! Я знаю по меньшей мере одного.

– Кто же это?

Мод покраснел и принялся усиленно крутить педали, разворачивая пластиковый велосипед в сторону берега.

Ульрика подивилась его самоуверенности. Артур редко позволял себе комплименты в ее адрес, и внимание юноши ей даже польстило. Сам Грег не слишком ей нравился, но последние два года она видела себя исключительно глазами Артура. Приятно было для разнообразия почувствовать на себе восхищенный взгляд другого мужчины.

– Мне льстит ваше внимание, Грейг, однако мне нравятся другие мужчины… постарше.

– Хм. – Мод почесал крупный подбородок. – Интересно, почему?

– Поверьте: вам не нужно это знать.

Мод перестал крутить педали и заглянул ей в глаза. Положил ладонь на пластиковую перегородку между сиденьями:

– Нужно.

Ульрика помедлила:

– В основе моих предпочтений – длительная и деструктивная связь с отцом подруги.

– Поподробнее, пожалуйста.

Она подумала об Артуре, его собственнических замашках и мелкодушии.

– Мужчинам не нравится слушать эту историю. Она… – Ульрика попыталась подобрать верное слово. – Она их пугает. Лучше не просите меня продолжать.

– Прошу.

– Не надо.

– Пожалуйста!

– Вам действительно любопытно?

Его брови вернулись в исходное положение: лицо снова выражало Интерес.

– Да. Очень.

Вечером Артур кормил их запеченной семгой. Мэгги весь ужин глазела на фотографии, переводя взгляд с цветущего и жизнерадостного юноши на осунувшегося, краснолицего, громко жующего мужчину, который сидел рядом. Время не пощадило ее отца. Время – и коварные биологически активные вещества, сочащиеся из желез, – радикально его изменило. Мэгги была потрясена этой тридцатитрехлетней пропастью между юношей на фотографиях и человеком перед ней. Неужели только она это замечает? Если Итан и замечает, то виду не подает.

– Где вы сегодня были? – спросила Мэгги.

– Ходили на балет.

– На балет?

– Да. На «Лебединое озеро».

Мэгги повернулась к Итану и беззвучно, одними губами произнесла: «Балет?!» Тот улыбнулся и пожал плечами.

– Что ты сейчас преподаешь, пап? – спросил он.

– Веду курс «Инженерия социальных перемен». И специальный тематический курс для старших студентов.

– Всего два?

– Да.

– Это нормально? Помню, раньше у тебя была огромная нагрузка.

– Факультет сейчас переживает трудные времена. – Артур похрустел костяшками пальцев. – Зато у меня появилось время на другие занятия.

– Какие, например?

– Не столь важно, что именно я делаю со своим временем – главное, оно у меня есть.

Мэгги попыталась переглянуться с братом и привлечь его внимание к фотографиям на стене. Но Итан жевал, сосредоточенно глядя в тарелку и лишь изредка кивая Артуру. Мэгги оказалась в неловком положении: ей совершенно не с кем было обмениваться издевательскими взглядами.

– В прошлом году я вел жуткий курс, – продолжал Артур. – Вдумайтесь: «Разработка техдокументации для иноязычных студентов». – Он фыркнул. – Это ж какое надо иметь терпение!

– Мэгги, – сказал Итан, – ты вроде чем-то подобным занималась? Не техдокументацией, конечно… Ты помогала приезжим, которые плохо знают английский, да?

– Я… э-э…

Неужели никто ничего не скажет об этих фотографиях?!

– Ну да, – выдавила она наконец.

– Что ж, молодец, – сказал Артур, обращаясь напрямую к Мэгги. – Я серьезно. Приезжим надо помогать – им очень нелегко.

Итан кивнул:

– Согласен.

– Тебе не понравилась семга? – спросил ее Артур.

– Я вегетарианка… – пробормотала Мэгги.

– Рыба – не мясо.

– А что же?

– Ну а у тебя как дела? – спросил Артур. – Как работа?

Мэгги кашлянула.

– Да… нормально, – промямлил Итан. – Как обычно.

– Тебя давно должны были повысить. Так ведь? – Он взглянул на Мэгги.

– Ага… Ну да. – Она ухмыльнулась. – Я слышала, Итан у себя в конторе просто звезда. Давно пора просить о повышении.

– Ну, не знаю, – сказал Итан. – Меня и так все устраивает.

– Чушь! – воскликнул Артур. – Решено. Как только вернешься, сразу идешь к начальству и просишь – нет, требуешь – повышения. И зарплату пусть повышают. Никогда не отказывайтесь от заслуженного. – Он сунул в рот кусок рыбы. – Я вас с детства этому учу.

Для людей робких и забитых свадьба – пропащее дело. Заранее ясно, что ничего хорошего не выйдет. Вот и бракосочетание Франсин и Артура было заведомо обречено на провал. Ну ничего, успокаивала себя потом невеста, то, что случилось на свадьбе, рано или поздно все равно бы случилось.