– Я пойду с тобой.

– А мне можно? – тоже делаю шаг и обнимаю драконицу.

И тут случилось то, что мне очень напугало. Тайра зарыдала. Надрывно, жутко. Впервые вижу, что драконы плачут, они всегда такие позитивные, уверенные в себе, сильные, и лучше бы никогда не видела.

Через некоторое время, когда драконица успокоилась, мы вместе в полном молчании отправились обратно в горы. Не знаю, почему, но я ожидала увидеть лабораторию, стерильное помещение, а за стеклянными стенами множество наблюдателей, врачей и ученых. Нет, все совершенно не так. Яйцо, высотой где-то в два моих роста, покоится в основании горы, в просторной полупещере, прямо на поросшей травой земле. Даже гнезда, как такового, нет, и людей и драконов вокруг. Ну, кроме нас со Штормом и Лэйк.

– Почему яйцо не в гнезде? Или у вас не принято строить гнезда под кладки? – поинтересовалась я, разглядывая гладкую пеструю поверхность яйца.

– Принято, но дракон слабенький, контакт с землей нужен, тогда и подпитка будет сильнее, – ответила Тайра.

– Понятно. А где охрана, там, врачи, ученые?

– Зачем? Все под наблюдением камер, врачи и ученые тут никак не помогут, да и повредить как-то яйцу очень трудно. Оно очень прочное. Вскрыть его можно только изнутри.

О, как.

– Ладно, – Тайра вздохнула. – Сейчас сделаю стандартные вечерние замеры, а вы отдыхайте.

Шторм лег прямо на траву, заложил руки за голову и, нахмурившись, смотрит в закатное небо. Я навернула несколько кругов вокруг яйца, наблюдая, как Тайра самым натуральным образом замеряет яйцо по длине и ширине, потом, как мне кажется, стала измерять специальным прибором плотность скорлупы. Не зная, что мне самой делать дальше, просто подошла и обняла яйцо. Ну как обняла, скорее полулегла, раскинув руки, и стала гладить скорлупу, рассказывая, какой же сидящий в яйце дракончик хороший, жалела, с глазами, полными слез, сказала, что понимаю, как ему тяжело, когда и родители не хотят прилетать, и братья с сестрами умерли. Как могла утешала и снова плакала, просила, чтобы ничего боялся, рассказывала, как его тут ждут, что я его тоже жду, люблю и буду рядом.

Зная, как драконы чувствительны к эмоциям, просто постаралась послать ему все свое внутреннее тепло.

– Сабрина, ты уже так долго обнимаешься с яйцом и бормочешь ему что-то, что я скоро начну ревновать, – шутит Нелард, но глаза грустные, он и Тайра сидят рядышком на пригорке. Оказывается, солнце уже скрылось за горизонтом, и землю накрыли сумерки. Видимо, нам пора, вот Шторм и привлек мое внимание.

Подошла к драконам и поинтересовалась у Тайры:

– Ну как там с замерами?

Лэйк отрицательно покачала головой.

– Все так же. Сердцебиение замедленное, едва прослушивается. Да и все сроки для рождения уже вышли. Не бывает чудес.

И тут землю сотряс не прямо чтобы мощный, но все-таки толчок. Драконы повскакивали.

– Землетрясение? – ошеломленно произношу я.

– Нет, – ответили мне драконы одновременно и устремились к яйцу, я за ними.

– О, небо! – воскликнула Тайра. – Он проснулся и собирается вылупиться!

Не сразу поняла, как землетрясение может быть связано с вылуплением, да и в принципе плохо осознавала, что происходит, пока земля не стала сотрясаться вновь и вновь, все быстрее и быстрее. Это не земля трясется, а само яйцо от мощных толчков изнутри. Шторм схватился за голову и изумленно смотрит на яйцо, а драконица прижала руки к лицу, в глазах Тайры полнейшее неверие и вместе с тем безумная надежда. Ничего не предпринимая, мы так и стоим возле яйца, наблюдая за тем, как постепенно на скорлупе начинают появляться трещины.

Да уж, такого не увидишь по бибиси. Я знаю уже о многих правилах драконов, в том числе и о тайне рождения. Люди не допускаются к моменту, когда драконы появляются на свет. Вроде там это даже как-то обосновано чувствительностью драконов к эмоциям и чем-то о магических биополях. Но сейчас меня не только не прогоняют, но даже наоборот – Нелард с силой прижал меня к себе, а подошедшая Тайра взяла за руку.

Вот, на гладкой поверхности наконец проклюнулась небольшая часть острой мордочки, еще немного, и дракон окончательно вылупится. К нам со всех сторон вдруг стали подъезжать, не жалея травы, машины, и даже пара драконов именно что подлетели, сев прямо на горный склон и там застыв. Из машин срочно выбираются драконы, судя по одежде, на этот раз это именно врачи, ученые, охрана. Кажется, даже Рандар Кредо. На поляне становится не протолкнуться, но рядом с яйцом почтительное пустое пространство.

– Почему человек рядом с новорожденным?! – вдруг зло взревел стоящий рядом дракон.

Ко мне тут же подскочила охрана, меня практически насильно оторвали от Неларда и Тайры и потащили от яйца в сторону машин. Лэйк и Шторм увязались за мной, пытаясь что-то объяснить охране, но их слова заглушает еще одна подъехавшая машина скорой помощи. Жаль, конечно, что я полностью не успела увидеть рождение дракончика, но и того, что увидела, хватит на всю жизнь.

Меня не успели посадить в машину, раздались радостные крики, аплодисменты, и вот уже я слышу громкий треск скорлупы и победный рев новорожденного дракона. Про меня даже охрана забыла, внимание всех присутствующих обращено к малышу, хотя там, где сейчас мы с охраной, вообще ничего не видно.

На некоторое время наступило затишье. Сирены смолкли, только драконы тихо переговариваются, возле пещеры суета. И вдруг округу оглашает новый рев дракончика, но на этот раз не победный, а какой-то разочарованный, надрывный. Встаю на цыпочки, вытягиваю шею, но это мне никак не помогает. Переживаю за малыша, неужели что-то не в порядке?

– Нел, что происходит? Что с дракончиком? – взволнованно спрашиваю я у стоящего неподалеку начальника, на что тот только недоуменно пожимает плечами.

– Все должно быть в порядке.

И совсем уж неожиданно толпа драконов стала постепенно расступаться, и я, наконец, увидела его. Уже достаточно стемнело, но освещения от машин достаточно, чтобы заметить, что дракончик изумрудного цвета, размером с маленького слона, голова и лапы непропорционально большие, но это только придает малышу еще большего очарования.

– О, полевой, – весело произнесла Тайра. – В папу, значит. Полевые обычно крупные, летать любят, но землю предпочитают больше, любят открытые пространства.

Дракон болезненно щурится, яркий свет фар ему явно не доставляет удовольствия, вертит головой по сторонам, принюхивается, медленно продвигаясь вперед, словно кого-то ищет. На лицах окружающих драконов написано полнейшее недоумение. Вот так вертя головой, новорожденный дракон идет все дальше, не знаю, случайно или нет, но почему-то в моем направлении. В какой-то момент взгляд дракона останавливается на мне, малыш начинает принюхиваться сильнее. А что я? Я просто стою и радостно улыбаюсь.

И вдруг полевой дракон счастливо взревел, встал на задние лапы, а когда опустился, уже на всей скорости побежал ко мне. Нет, со стороны это, наверное, очень милое зрелище, когда к тебе нежно курлыкая бежит очаровательный дракончик, но мне вдруг стало невесело. Он ведь размером со слоника и тормозить не собирается. Еще немного, и я могу оказаться смятой или превратиться в лепешку.

Понимаю, что все происходит слишком быстро, я не успею увернуться от несущейся на меня смерти. Да и если бы и успела – все равно бы дракончик последовал за мной, а он явно быстрее. В последний раз беспомощно оглядываюсь. Нел стоит неподалеку, улыбается, да и Тайра безмятежна. Они не понимают. Не понимают, что я всего лишь хрупкий человек. Крепко зажмурилась.

Резкий толчок, но почему-то сносящий меня не назад, а вбок, а потом недолгое чувство полета и… Открываю глаза. Я на руках у черного дракона. Опять. Рандар спокойно и виртуозно отпрыгивает от дракончика на огромные расстояния, а тот с обиженным ревом преследует, причем тоже довольно шустро.

– Чем плохо иметь дело с новорожденными драконами – они совершенно неуправляемы поначалу и не признают авторитетов, – с убийственным спокойствием прокомментировал совершенно не запыхавшийся Кредо, запрыгивая на горный уступ.