— Я поправлюсь и без этого, — произнес он наконец медленно. — Ты пойми. Потребуется немного больше времени, но я поправлюсь…

— Я спросил, снимать ли рубаху? — повторил Дин, оттягивая рукой край своей фланелевой рубахи. — Снимать? Или не снимать? Потому что я сажусь рядом с тобой на эту кровать, и мы будем смотреть фильмы про супергероев, пока ты приложишь свои перья к ауре моей души, или как ты там это делаешь… Мы сейчас займемся именно этим. Поэтому ты уж скажи мне, снимать рубаху или не снимать.

Кас даже открыл и дважды безмолвно закрыл рот, прежде чем сумел заговорить. Наконец он хрипло произнес:

— Наверное… будет немного эффективнее… без рубахи? Хотя я чувствую, что должен повторить…

— Хорошо, без рубахи, — прервал его Дин. Игнорируя дальнейшие протесты Каса (которые звучали все менее уверенно), Дин оставил свое пиво, попкорн и пульт от телевизора на тумбе у кровати. Он стряхнул с себя фланелевую рубаху, стянул через голову майку и сбросил ботинки. У себя в спальне ранее он уже переоделся в свободные тренировочные штаны. (По правде сказать, он, наверное, готов был бы снять и штаны. Но это можно было сделать позже, если потребуется: пока казалось, что спокойнее иметь хотя бы одну привычную границу на месте, одну линию ясности, пусть даже просто чтобы не забыть, чего они тут пытаются добиться. Значит, штаны пока можно оставить.)

Сняв рубаху, Дин на мгновение замялся. Потом, глядя вниз на Каса, произнес со смешком:

— Ну вот, теперь ты можешь меня вконец унизить, сказав что-нибудь вроде: «Ой, вообще-то это Сэм, а не ты». Потому как я только что сообразил: ты ведь так и не уточнил…

— Это ты, — произнес Кастиэль.

И на секунду Дину стало на удивление трудно сделать полноценный вдох.

— Ну ладно, — сказал он, заставляя голос звучать непринужденно. — Тогда время для обнимашек! Под фильмы Марвел, пиво и попкорн. Обнимашки под Нетфликс… но с детским рейтингом! — Он смущенно усмехнулся собственной шутке, снова взял пульт и помахал им Касу немного нетерпеливо. — Двигайся, двигайся! Мне нужно место.

Кас медленно сдвинулся, и Дин улегся в кровать.

Прямо под одеяло. Прямо рядом с Касом.

В руке Дин по-прежнему держал пульт. Кас двумя руками крепко стискивал бутылку пива. Дин постепенно устроился в постели, чувствуя себя так, словно планирует первую битву критической войны.

— Это серьезно все, что от меня требуется? — спросил он. — Потому что я был готов к большему. Я уж готов был пересмотреть свою сексуальность, и все такое. Уже и кризис самоопределения заготовил. Готов был отдать свою невинность. Нам правда достаточно валяться и смотреть кино?

— Только… с контактом крыльев, — произнес Кас почти шепотом. Они, на самом деле, уже слегка соприкасались плечами. Совсем чуть-чуть, лишь маленьким участком кожи. И это должно было быть совершенно тривиальной вещью.

Но ощущалось совсем не так.

Несмотря на все тщательные объяснения Каса, несмотря на «вполне хорошую аналогию» с холодом и солнечным светом, несмотря на попытки Дина понять… несмотря на годы и годы близкого знакомства, товарищества, дружбы…

На то, сколько раз они истекали друг на друга кровью, опирались друг на друга, дрались друг с другом, спорили друг с другом…

Помогали друг другу.

Носили друг друга на себе.

Доверяли друг другу.

Несмотря на всю совместную историю на протяжении многих лет (или, вернее, благодаря ей) этот едва заметный контакт плеча с плечом казался крайне значительным. Как будто ничто в мире уже никогда не будет прежним.

«Я твердо намеревался не придавать этому большого значения, — подумал Дин с некоторой грустью. — Но… правда в том… что это имеет значение».

Ну и ладно, на самом деле.

Начался фильм. Дин решил начать с двух фильмов про Капитана Америку, своих любимых. Но вскоре он понял, что совсем не может сосредоточиться на экране. Кас, в свою очередь, лежал застыв, напряженно сжимая в руках бутылку и глядя в потолок. Он вообще, кажется, едва дышал.

— Ну так где же крылья? — пришлось спросить Дину. — Что ты должен сделать? Тебе нужно… повернуться ко мне, или как?

Последовала пауза. Кас нервно пошевелился, повернув в руках бутылку.

— Я думал, тебя это должно расслабить, — прокомментировал Дин.

Кас на это даже усмехнулся.

— Я волнуюсь, — сказал он наконец.

— Правда, не стоит, — ответил Дин тихо.

Кас кивнул. Но он по-прежнему не повернулся к Дину и казалось, совершенно забыл даже притворяться, что смотрит вступительные сцены «Капитана Америка». И затем в горле Каса послышалась тихая запинка — сбившееся дыхание.

Он по-прежнему не пошевелился, даже когда Дин протянул руку, забрал у него из рук пиво и поставил обе бутылки на прикроватную тумбу. Потом Дин повернулся к нему и произнес — так близко, что слова прозвучали практически Касу в ухо:

— Кас. Все в порядке. Правда в порядке.

Кас выпустил длинный дрожащий вздох.

— Я был так… уверен… все это время, что это тебя оттолкнет. И я… — Его голос упал до шепота: — Я не могу потерять тебя, Дин. Не могу. Просто не могу.

— Этого не случится, — пообещал Дин таким же горячим шепотом. К этому времени они оба совершенно забыли про телевизор. — Ну давай, сделай что нужно, — подбодрил Дин. Он даже протянул руку к дальнему плечу Каса и подтянул его к себе. — Прислонись ко мне. Положи голову мне на плечо, или что там надо — сделай что нужно. Правда, ничего страшного, обещаю, Кас, клянусь тебе: все в порядке.

Последовал неуверенный кивок, и наконец Кас перевернулся к Дину, немного скованно, немного неуклюже. И медленно, нерешительно опустил голову на плечо Дина.

Дин дал ему улечься. Поплыли медленные минуты; в конце концов они оба вспомнили про фильм и стали притворяться, что смотрят его. И постепенно напряжение ушло. Дин сумел подтянуть миску попкорна поближе, и поел немного попкорна, и отхлебнул пива, и даже начал получать удовольствие от фильма. И он ничего не сказал, когда что-то медленно, мягко протянулось поверх него. Слабым маревом в воздухе, слегка искажающим изображение внизу экрана; чем-то отдаленно напоминающим тень, быть может; едва уловимым теплом у него на груди. Он почувствовал, скорее чем услышал, как Кастиэль выпустил длинный тихий вздох, потом еще один, и наконец понемногу начал расслабляться.

Расслабляться все больше. И больше.

Ритм его дыхания изменился. Время от времени с его губ срывался очередной длинный вздох, и с каждым вздохом он, казалось, расслаблялся сильнее и его голова все больше тяжелела на плече у Дина.

«Десять лет…»

С еще одним длинным вздохом Кас протянул руку на поясе у Дина, расправив пальцы на его коже. Секунду спустя он весь напрягся и перестал дышать вообще, очевидно поняв, что только что сделал. Потом начал украдкой убирать руку настолько медленно и понемногу, что Дину стало смешно.

— Прости, — пробормотал Кас. — Я забылся…

— Оставь ее, — успокоил его Дин. — Оставь. — Он накрыл руку Каса своей. — Я же сказал, все в порядке.

Понемногу Кас снова расслабился.

Через двадцать минут после начала фильма Дин понял, что Кас заснул.

Это, на самом деле, немного удивило и даже встревожило Дина, так как обычно Кас вообще не спал. Теперь же он заснул глубже, чем когда-либо видел Дин, даже глубже, чем когда был человеком. Его дыхание настолько замедлилось, что в какой-то момент Дин даже забеспокоился, дышит ли Кас еще вообще. Но, похоже, это был просто сон: Дин периодически чувствовал легкие дуновения воздуха на своей коже. Чувствовал расслабленную руку Каса на своей талии и его тяжелую голову у себя на плече. И это едва видное марево в воздухе, это потустороннее присутствие чего-то мягкого теперь протянулось по всему телу Дина, укрыв его грудь и спадая складками сбоку. И даже под Дином появилась новая бархатистая мягкость, почти как если бы простыня под ним каким-то образом превратилась во фланель; Дин был уверен, что снизу его обнимало второе крыло.

И стало очень уютно.