Внезапно синяки на руках становятся ясно видны. Как и потеря волос. Глядя на него свежим взглядом, Дин даже неприятно поражен тем, насколько Кас стал похож на классического онкологического пациента. Он выглядит как какой-то болезненный герой с трагической судьбой из документальной драмы.

Сэм остановился в дверях, преграждая Дину путь, и, похоже, застыл на месте от этой картины. Дин думает: «Мне повезло, что Кас спал, когда я только увидел его. Я хоть свой шок пережил не прямо у него на глазах».

Кастиэль медленно поднимает взгляд на Сэма. На этот раз он не прикрывает голову, не прикрывает синяки на руках. Только говорит тихо:

— Здравствуй, Сэм.

Дин чувствует почти болезненную необходимость укрыть Каса, поэтому протискивается мимо брата (кратко похлопав его по плечу на ходу) и обращается к Касу:

— Эй, приятель, мы совсем забыли выдать тебе одежду после душа! Вот, надень. — Еще не дойдя до кровати, Дин уже снимает с себя фланелевую рубашку. Он подходит к постели, накидывает рубашку Касу на плечи, помогает ему просунуть руки в рукава и даже застегивает за него пару пуговиц. Кас смотрит на него с кроткой улыбкой — как будто в том, что делает Дин, больше нет нужды, но он ценит это все равно.

Рубашка ему велика — особенно сейчас, когда он похудел, — но синяки успешно скрыты. Однако потеря волос по-прежнему очевидна. Дин теперь стоит у кровати, прямо над головой у Каса, и с такого ракурса снова видно, как поредели его волосы. Сегодня уже кажется хуже, чем вчера. Неужели он потерял столько волос за двадцать четыре часа?

— Привет, Кас, — говорит Сэм наконец, делая шаг в комнату и закрывая за собой дверь. Дин смотрит на него умоляюще, пытаясь телепатически сообщить: «Не показывай шока. Веди себя как ни в чем не бывало».

Но волнение Дина оказывается напрасным. Сэм только сбрасывает сумку с плеча, ставит на пол один из пакетов и спрашивает у Каса:

— Ты как?

Кас пожимает плечами.

— Уже лучше.

Сэм кивает.

— Слышал, ночь у тебя выдалась тяжелая. Но, если у тебя есть силы, я тебе кое-что привез. — Он поднимает в руках второй целлофановый пакет, подходит к кровати, пододвигает стул и садится рядом с Дином.

На первый взгляд, Сэм совершенно не взволнован. Но Дин узнает этот тон его голоса и манеру движения: Сэм переключился в свой обычный режим утешения жертвы. Он так же разговаривает с травмированными свидетелями и шокированными членами семей погибших. Конечно, это игра — по крайней мере, отчасти, — потому что нерешительность и тревога, написанные на его лице всего минуту назад на улице, теперь полностью скрыты. Но они еще должны быть где-то там, за фасадом.

— Дин упомянул, что ты теряешь волосы, — говорит Сэм, бегло взглянув на голову Каса — так, словно комментирует его новую стрижку. — Я купил тебе несколько шапок. Хочешь посмотреть? — Сэм поднимает пакет.

«Шапки, — думает Дин. — Вот что за дела у него были… Конечно».

Кас бросает озадаченный взгляд на Дина, но затем кивает Сэму. Сэм вытряхивает содержимое пакета прямо на кровать. На одеяло поверх ног Каса высыпается куча разноцветной ткани и шерсти — неожиданное разнообразие красок и фактур: глаз выхватывает и синий, и зеленый, и красный. И Кас, и Дин смотрят на все это в удивлении.

Действительно, шапки. И много.

— Э… ты сколько шапок купил-то? — спрашивает Дин.

— Штук десять, наверное? — отвечает Сэм, начиная их перебирать. — Может, двенадцать? Не уверен. В общем, Кас, я не знал, какие тебе понравятся. Кстати, в некоторых магазинах оказался серьезный дефицит шапок! И расцветок. Понимаешь, сначала я искал серую шапку, как твоя предыдущая, но в первой паре магазинов серых не было, и я понял, что не знаю, какие цвета тебе нравятся. Поэтому в итоге купил ассортимент. Подумал, что тебе все равно пригодится несколько шапок — на разную погоду? И разных расцветок. — Он поднимает глаза на Дина: — Я поэтому и опоздал. Извини.

— Так… сколько ж магазинов ты объехал? — спрашивает Дин.

— Пять или шесть? Не знаю. В конце концов я напал на хороший выбор в том торговом центре на границе штата. В общем так, Кас, во-первых, есть классические мужские шапки… — Сэм выбирает из кучи светлую шерстяную шапку простого покроя, призванную только прикрывать макушку. Он протягивает ее Касу. — Она похожа на твою серую, только другого цвета. Серой не было, как я и сказал, — я искал, но не нашел, но я подумал, что вот эта белая с серыми крапинками неплохая. И есть еще голубая. Потом еще, вот, классическая черная, похожая на военную, как носят в армии — думаю, тебе пойдет. И вот эта темно-синяя мне понравилась… — Говоря все это, Сэм вытаскивает шапки из кучи и по очереди подносит их к лицу Каса, как будто готовит его к какой-то предстоящей модельной съемке. Кас берет синюю шапку у Сэма из рук и надевает ее, поднимая глаза на Дина.

Удивительно, насколько лучше он выглядит в шапке. Вид ракового больного моментально исчезает. Кас по-прежнему бледен и худ, и шапка скрывает не все волосы, но он выглядит почти нормально. Хотя и… по-новому нормально. Странно видеть его в этой шапке другого цвета (синий особенно оттеняет его голубые глаза). И клетчатая рубашка смотрится на нем непривычно. Он выглядит…

Он выглядит даже хорошо.

— Эта неплохая, — говорит Дин. Кас щурится на него, потом снимает синюю шапку (теперь он, кажется, уже не комплексует по поводу поредевших волос), берет у Сэма из рук зеленую и натягивает ее. И снова смотрит на Дина.

— Тоже хорошо, — говорит Дин. Кас снова щурится на него и снимает зеленую.

— Есть и другие фасоны, — продолжает Сэм. — Есть с помпонами, как вот эта. — Сэм выбирает из кучи черную шапку. — Не знаю, уважаешь ли ты помпоны, но мне показалось, что выглядит она неплохо. И они обычно теплые, подходят для зимы — те, у которых помпон.

— Пом… пон? — повторяет Кас неуверенно, будто никогда раньше не слышал этого слова. Он медленно берет у Сэма из рук шапку — она из толстой зимней шерсти, с отворотом и помпоном.

— Вот этот шарик наверху называется «пом-пон», — объясняет Сэм.

— Пом-пон? Но он же здесь только один, — говорит Кас, трогая пальцем пушистый шерстяной шарик. — Здесь только «пом».

— Но зато большой! — замечает Дин. — Такой большой, что он и «пом», и «пон». — Сэм фыркает, но у Каса на лице отражается сомнение, и он смотрит на Дина с таким явным подозрением, что Дину становится смешно.

Смех — это хорошо. Хорошо видеть, что Кас снова похож на самого себя — даже те несколько часов сна, что ему удалось ухватить, явно пошли ему на пользу. Конечно, он еще далеко не в норме (и уже начал устало сутулиться на кровати, так что Дин даже подумывает подложить ему под спину подушек). Но какое же облегчение снова видеть эту знакомую сосредоточенность в его взгляде!

Сэм забирает шапку с помпоном у Каса из рук и надевает ее ему на голову. Пока Сэм бережно поправляет шапку, Кас поднимает руку к голове. Это снова тот знакомый жест — жест, которым он прикрывает голову, — но на этот раз Кас не касается волос, а только щупает «пом» наверху.

Дин стоит у кровати, уперев руки в бедра. И пока он наблюдает за этой сценой — за тем, как Сэм помогает Касу подвернуть край шапки, а Кас с любопытством трогает «пом», — Дин вдруг оказывается на грани слез, и сам не зная почему. «Черт, я, должно быть, устал», — думает он. Ему даже приходится отвернуться, и сделать длинный, медленный вдох, и провести рукой по лицу. После этого он занимает себя тем, что подкладывает под спину Каса еще две подушки.

Когда подушки уложены, он обходит стул Сэма сзади и садится на кровать у коленей Каса, где позволяет себе сделать еще один глубокий успокоительный вдох. Он уже почти вернулся в норму и уверен, что весь эпизод удалось скрыть. Но когда он поднимает глаза, оказывается, что Кас пристально наблюдает за ним.

И Сэм, не уступая ему, бросает на Дина быстрый взгляд.

Ни тот, ни другой ничего не говорят; они возвращаются к шапкам. Дальше Сэм предлагает Касу примерить бежевую (этот цвет не самый удачный); потом клетчатую, отороченную овечьим мехом, в которой Кас так похож на лесоруба, что Сэм и Дин едва не начинают хихикать. Но Кас докладывает, что она теплая, поэтому они решают приберечь ее на холодную погоду.