— Ну, я вроде как была права в той истории с При­нцем–полукровкой, помнишь мой учебник, я тебе рассказывала? — осторожно произнесла Блэк.

— Тебе обязательно тыкать меня в это носом? Ты что, не понимаешь, какие чувства он у меня теперь вызывает?

— Нет, Гарри, я о другом! — торопливо восклик­нула Делия и поозиралась вокруг, проверяя, не слышит ли их кто. — Права я была в том, что книга когда–то принадлежала Эйлин Принц. Понимаешь, она была матерью Снейпа. Я перерыла все остальные старые номера «Про­рока» и наткнулась на крошечное объявление о том, что Эйлин Принц выходит замуж за человека по имени Тобиас Снейп, а несколько позже сообщалось, что она произвела на свет…

— Убийцу! — выпалил Гарри.

— Эм… да, — подтвердила Слизеринка. — Так что от­части я была права. Снейп мог гордиться тем, что он «наполовину Принц», понимаешь? Судя по напечатанному в «Пророке», Тобиас Снейп был маглом.

— Да, все сходится, — сказал Поттер. — Он разыг­рывал чистокровного волшебника, чтобы втереть­ся в компанию Люциуса Малфоя и прочих… совсем как Волан–де–Морт. У матери кровь чистая, отец – магл. Оба стыдились родителей, старались внушить людям страх, пользуясь Темными Искусствами, вы­думали для себя звучные имена – Лорд Волан–де–Морт, Принц–полукровка… Как же Дамблдор не до­гадался?

Гарри замолчал, глядя в окно. Никак ему не уда­валось отогнать от себя мысли о непростительном доверии, которое Дамблдор питал к Снейпу. Хотя, как нечаянно напомнила ему Делия, и он, Гарри, ничуть не меньше доверял. Сейчас мысль об этом была почти непереносимой. Они замолчали, каждый ушел в свои мысли, но Гарри не сомневался, что друзья его, как и он, думают о завтрашнем утре, когда тело Дамблдора обретет последний покой. На погребении Гарри никог­да еще не бывал. Он не знал, чего ему ожидать, и немного тревожился из–за того, что может увидеть и какие им овладеют чув­ства. И гадал, сделают ли похороны смерть Дамбл­дора более реальной для него. Были минуты, когда ужас этой смерти грозил раздавить его, но их сме­няли часы пустого оцепенения, в которые (даже несмотря на то, что никто в замке ни о чем другом не говорил) ему было трудно поверить, что Дамблдора действительно больше нет. Впрочем, Поттер не пы­тался найти ка­кую–то мысленную лазейку, какой–то способ уверить себя, что Дамблдор может вернуться. Он лишь на­щупывал в кармане камушек крестража, который носил теперь с собой повсюду, – не в виде талисмана, а как напоминание о том, что им еще осталось сделать.

***

Утром следующего дня Делия встала пораньше, чтобы уложить вещи, – Хогвартс–экспресс уходил через час после похорон. Сойдя вниз, она нашла Большой зал притихшим. Все надели парадные мантии, голода никто не испытывал. Похожее на трон кресло, что стояло в середине преподавательского стола, профессор МакГонагалл оставила незанятым. Пустовало и кресло Хагрида: скорее всего он не смог заставить себя явиться на завтрак. Зато в кресле Снейпа бесцеремонно восседал Руфус Скримджер. Делия старалась не встречаться с обшаривавшими зал желтыми глазами Министра – она испытывала неприятное чувство, что Скримджер вы­сматривает именно ее. В свите Министра Делия за­метила рыжие волосы и роговую оправу очков Перси Уизли. Перси просто бредил о работе в Министерстве и теперь, когда ему предоставилась такая возможность, ни на шаг не отходил от взволнованного Министра и расспрашивал его обо всех тонкостях желанной должности. Рон ничем не показывал, что замечает присутствие напыщенного брата, только вилкой в селедку тыкал с ред­костным озлоблением. За столом Слизерина негромко переговаривались Крэбб с Гойлом. При всей их массивности, в отсутствие сидящего между ними заводилы – высокого, бледного Малфоя – оба выглядели странно одино­кими. О Малфое Делия в эти дни почти не вспоминала. Но хоть все помыслы ее и занимал Снейп, Блэк не забыла о страхе, прозвучавшем тогда, на баш­не, в голосе Малфоя, как не забыла и того, что перед самым появлением Пожирателей Смерти Драко свою палочку опустил. При всей своей ненависти к блондину, девушка не верила, что Малфой мог убить Дамблдора. Она, как и прежде, питала к Малфою неприязнь за его приверженность к издевательствам, но к неприязни теперь примешивалась толика жалости. Делия думала, где сейчас Малфой и что заставляет его делать Волан–де–Морт, угрожая убить и Драко, и его родителей? Хотя совсем не думала о том, что в скором времени Темный Лорд заставит делать ее.

Ребекка прервала размышления Делии, толкнув ее локтем в бок. Профессор МакГонагалл встала из–за стола, и нестройное, скорбное перешептывание, наполнявшее зал, мгновенно стихло.

— Пора, — вздохнула профессор. — Пожалуйста, выходите из замка следом за своими деканами. Гриффиндорцы, за мной.

Все покинули свои скамьи почти в полном мол­чании. Во главе колонны слизеринцев шел Слизнорт, одетый в величественную зеленую мантию с серебряным шитьем. Да и профессора Стебль, декана Пуффендуя, она никогда еще не видела так чисто одетой: ни единого пятнышка не сидело на ее шляпе. В вестибюле они обнаружили мадам Пинс, стоявшую рядом с Филчем, – она в густой черной вуали до колен, он в стареньком черном костюме и галстуке, от которого веяло нафталином. Выйдя из парадных дверей на каменное крыль­цо, Делия поняла, что направляются они к озеру. Теп­лый свет солнца ласкал ее лицо, пока все безмолвно следовали за профессором Слизнортом туда, где были рядами расставлены сотни стульев. Посередине ряды разделял проход, а перед самым первым возвышался мраморный стол. День выдался са­мый что ни на есть прекрасный, весенний. Половину стульев уже заняли люди самые не­обычайные – старые и молодые, кто в сильно поношенном, кто в щегольском платье. Большинства Делия не знала, но были среди них и знакомые, в том числе члены Ордена Феникса: Кингсли Брус­твер, Грозный Глаз Грюм, Нимфадора Тонкс, чьи волосы чудес­ным образом превратились в ярко–розовые, Римус Люпин (он и она держались, кажется, за руки), мистер и миссис Уизли, Билл, которого осторожно под­держивала Флер, а сразу за ними Фред и Джордж в куртках из черной драконовой кожи. Здесь были и мадам Максим, занявшая сразу два с половиной стула, и Том, владелец «Дырявого котла», и соседка Гарри с Тисовой улицы, сквиб Арабелла Фигг, и волосатый басист из волшебной группы «Ведуньи», и водитель автобу­са «Ночной рыцарь» Эрни Прэнг, и мадам Малкин, торгующая в Косом переулке мантиями, и еще ка­кие–то люди, которых Делия знала только в лицо – бармен из «Кабаньей головы» или волшебница, во­зившая по Хогвартс–экспрессу тележку с закуска­ми. Присутствовали и замковые привидения, едва различимые в ярком солнечном свете, увидеть их можно было, лишь когда они шевелились, нереаль­но мерцая в сверкающем воздухе.

Не отыскав места в первых рядах, Делия оглянулась назад, беглым взглядом оббегая дальние ряды в поисках трех свободных мест. Внезапно она замерла, кажется, перестав дышать. Глаза отыскали еле проглядывающие платиновые волосы сквозь капюшон черной мантии и опущенное лицо.

Малфой.

Его она узнает из тысячи волшебников.

Блэк подавила в себе желание пробраться к нему и врезать как следует по аристократической морде и… и расспросить.

Черт, Делия, возьми себя в руки.

Девушка шумно сглотнула. Ничего не сказав своим друзьям, она просто заставила себя отвернуться, чтобы не созерцать поблескивающие на солнце белесые волосы. Лица его она не видела.

Толкнув Рона, они побрели дальше.

Наконец Гарри, Рон и Делия уселись в конце одного из рядов, ближе к озеру. Люди перешептывались, отчего казалось, будто легкий ветерок воро­шит траву, однако громче всего звучало пение птиц. Толпа продолжала разрастаться; Гарри заметил Не­вилла, помогавшего усесться Полумне, и почувство­вал прилив нежности. Направляясь к передним рядам, мимо прошел Корнелиус Фадж – лицо жалкое, в руках его обыч­ный зеленый котелок; следом Гарри увидел Риту Скитер и с отвращением отметил, что ее пальцы с крас­ными ногтями привычно сжимают блокнот; а затем – Гарри даже вздрогнул от гнева – на глаза ему попалась Долорес Амбридж с притворно горестным выражением на жабьей физиономии, с черным бархатным бантиком на отливающих сталью кудряшках. Даже кентавр Флоренц, застывшей, точ­но часовой, у кромки воды, пришел попрощаться с директором школы. Наконец расселись и преподаватели. Гарри увидел Скримджера, который с мрачным и достойным видом сидел в первом ряду рядом с профессором МакГонагалл, и подумал: так ли уж сожалеет Министр да и все эти важные шишки о смерти Дамблдора? Но тут заиграла музыка, странная, неземная, и Гар­ри, забыв о неприязни к Скримджеру, огляделся по сторонам, пытаясь понять, откуда она доносится. Не только он – многие беспокойно вертели головами, отыскивая источник звуков.