Хагрид кивнул, повернулся и, шаркая, покинул па­лату. Профессор МакГонагалл взглянула на Гарри и Делию:

— Перед тем, как встретиться с деканами, я хоте­ла бы коротко переговорить с вами, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Блэк. Если вы согласитесь пройти со мной.

Гарри встал, пробормотал, обращаясь ко всем: «Мы быстро», — и вслед за профессором МакГонагалл они вышли из палаты. Коридоры были пусты, только один звук долетал сюда – плач фе­никса. Прошло несколько минут прежде, чем Гарри понял, что направляются они в кабинет не Мак­Гонагалл, а Дамблдора, и еще несколько секунд по­требовалось ему, чтобы сообразить: ну, конечно, она же заместитель директора школы, а теперь, по–ви­димому, и директор, так что комната, охраняемая горгульей, принадлежит ей.

Они молча поднялись по винтовой лестнице и вошли в круглый кабинет. Гарри не знал, чего ему ожидать: может, того, что кабинет будет задрапирован черной тканью или что он увидит лежа­щее в нем тело Дамблдора. На деле же все выгляде­ло почти таким, как и всегда: на тонконогих столиках жужжали и попыхивали серебряные при­боры, в стеклянном ящике поблескивал под светом луны меч Гриффиндора, и Распределяющая шляпа лежала на полке за письменным столом. Вот только насест Фоукса опустел, феникс продолжал выпевать свой плач над просторами замка. Да в череде порт­ретов прежних директоров и директрис Хогвартса появился новый: в золоченой раме над столом не­подвижно застыл Дамблдор – полукружия очков на крючковатом носу, спокойный, ничем не встревоженный взгляд. Коротко глянув на него, профессор МакГонагалл сделала странное движение, словно собирая в кулак всю свою волю, затем обогнула стол и обрати­ла к ним свое напряженное, нахмуренное лицо.

— Гарри, Рональд и Делия, вы были самыми дорогими людьми для Дамблдора, он бесконечно любил и уважал вас. И, несмотря на то, что я была категорически против, он оставил вам важное задание, которое сам не успел выполнить при жизни.

— Простите, профессор, — прервала Блэк, боязно поглядывая на декана Гриффиндора. — Кажется, я догадываюсь о том, что мы должны сделать.

— Вот как? — удивилась Минерва. Выражение лица ее в миг стало таким же строгим, как и прежде.

— Мы должны найти и уничтожить крестражи, чтобы победить Волан–де–Морта, — ее голос дрогнул, и, стоило профессору в недоумении приоткрыть рот, как дыхание замерло в груди Слизеринки. Она растерянно смотрела на МакГонагалл, ожидая реакции.

— Все верно, Делия, — выдохнула профессор. — Дамблдор занимался поиском крестражей, но уничтожить один из них не успел. Тот, что лежит у вас в кармане, Гарри.

Уизли и Блэк одновременно повернулись к Поттеру. Гарри немного замялся, а затем осторожно вытащил из кармана кольцо и показал друзьям.

— К сожалению, как его уничтожить, мне неизвестно, — произнесла Минерва. — Эту сложную задачу предстоит разгадать вам. Но если вы боитесь или…

— Мы уничтожим все крестражи, профессор, — твердо сказал Рон, с надеждой глядя на друзей, и те согласно кивнули. — Чего бы нам это не стоило.

— Я в вас верю, — МакГонагалл каждого в порядке очереди потрепала по плечу и сдержанно улыбнулась.

— Профессор, существует еще кое–что, о чем вам лучше узнать до того, как здесь появятся люди из Минис­терства. Мадам Розмерта находится под заклятием «Империус», это она помогала Малфою и Пожирате­лям Смерти, это с ее помощью ожерелье и отрав­ленная медовуха попали сюда, — сообщил Гарри.

— Розмерта? — с недоверием переспросила про­фессор Макгонагалл. Но прежде, чем она успела ска­зать еще хоть слово, в дверь постучали и в кабинет робко вошли профессора Стебль, Флитвик и Слизнорт, за которыми следовал Хагрид. Лесничий по–прежнему горько плакал, содрогаясь всем своим ог­ромным телом.

— Снейп! — воскликнул Слизнорт, выглядевший совершенно разбитым – он был бледен и обиль­но потел. — Я же учил его! Думал, что хоро­шо его знаю!

Однако ответить ему никто не успел – волшеб­ник с землистым лицом и короткой черной челкой, только что вернувшийся в пустую раму под потол­ком, резким голосом сообщил:

— Минерва, министр будет здесь с минуты на минуту. Он только что трансгрессировал из Мини­стерства.

— Спасибо, Эдвард, — сказала профессор Мак­Гонагалл и торопливо повернулась к преподавате­лям. — Прежде, чем он сюда доберется, я хочу поговорить с вами о случившемся в Хогвартсе. Лично я не убеждена, что в следующем году школа откроется снова. Смерть профессора Скамандера, а теперь и директо­ра от руки одного из наших коллег – это ужасное пятно на истории Хогвартса. Ужасное.

— Я уверена, Дамблдор желал бы, чтобы школа про­должала работать, — всхлипнула профессор Стебль. — По моему убеждению, если хотя бы один ученик за­хочет приехать сюда, школа должна остаться откры­той для него.

— Да, но сохранится ли у нас после случившегося хотя бы один ученик? — произнес Слизнорт, промо­кая шелковым носовым платком потеющий лоб. — Родители захотят держать детей дома, и я не стану винить их в этом. Сам я не думаю, что в Хогвартсе нам угрожает большая опасность, чем где–то еще, но от матерей подобных мыслей ожидать не приходится. Они пожелают иметь своих детей под бо­ком, это так естественно.

— Согласна, — кивнула декан Гриффиндора. — В любом случае нельзя утверждать, что Дамблдор никогда и в мыслях не имел ситуации, в которой Хогвартс может закрыться. Когда распечатали Тай­ную Комнату, он подумывал о закрытии школы, – а должна сказать, убийство профессора Дамблдо­ра представляется мне куда более пугающим, чем мысль о чудовище Слизерина, которое продолжает обитать где–то в недрах замка.

— Нам следует проконсультироваться с попечителями, — пропищал профессор Флитвик; на его лбу красовалась большая ссадина, но в остальном обморок в кабинете Снейпа, похоже, никакого ущерба ему не нанес. — Необходимо придерживаться уста­новленных процедур. Нельзя принимать решение впопыхах.

— А ты, Хагрид, так ничего и не сказал, — обра­тилась МакГонагалл к лесничему. — Как ты считаешь, должен ли Хогвартс работать по–прежнему?

Хагрид, все это время молча проплакавший в свой гигантский платок, поднял на нее покрасневшие, опухшие глаза и прохрипел:

— Я не знаю, профессор… это пускай деканы ре­шают, ну, и директор…

— Профессор Дамблдор всегда ценил твое мне­ние, — ласково произнесла она, — как ценю его и я.

— Ну, я–то останусь, — ответил Хагрид. В угол­ках его глаз продолжали собираться крупные сле­зы, стекавшие в косматую бороду. — Тут мой дом с тринадцати лет. А если кто из детишек захочет, чтоб я их учил, так я и буду. Вот только… не знаю… Хогвартс без Дамблдора…

Он гулко сглотнул и снова спрятал лицо за но­совым платком. Наступило молчание.

— Ну, хорошо, — вздохнула профессор МакГонагалл, поглядывая в окно, чтобы не пропустить появления министра, — в таком случае я должна согласиться с Филиусом – нам следует проконсультироваться с попечителями, они и примут окончательное ре­шение. Теперь о доставке учеников домой. По–видимому, с этим лучше поторопиться. Мы могли бы, если понадобится, подготовить «Хогвартс–экспресс» уже к завтрашнему дню.

— А как же похороны Дамблдора? — спросил Гар­ри, впервые за время совещания открыв рот.

— Я знаю, Дамблдор хотел покоиться здесь, в Хог­вартсе, — покачала головой декан Гриффиндора.

— Значит, так и должно быть, верно? — горячо воскликнул Гарри.

— Если Министерство сочтет это уместным, — с горечью заметил профессор Слизнорт. — Никто из дирек­торов и директрис Хогвартса не был еще…

— Да никто из них и не сделал столько для шко­лы, — проворчал Хагрид.

— Хогвартс должен стать местом последнего упокоения Дамблдора, — заявил профессор Флитвик.

— Полностью согласна, — подхватила профес­сор Стебль.

— А в таком случае, — сказал Гарри, — нельзя от­правлять учеников по домам, пока не закончатся по­хороны. Они захотят…

Последнее слово застряло у Гарри в горле, но декан Пуффендуя закончила за него:

— Попрощаться.

— Верно, — простонал профессор Флитвик. — Очень верно! Наши ученики должны принести ему дань уважения, это будет очень уместно. А потом мы организуем их отправку по домам.