— И тогда появился Снейп, — перебила его Тонкс, — и он не…

— Я краем глаза заметила, как он бежит к нам, но тут огромный Пожиратель снова метнул в меня заклятие, я пригнулась и потеряла Снейпа из виду, — Полумна замялась, вытирая слезы.

— Я видел, как он проскочил через проклятый барьер, словно того и не было, — прорычал Люпин. — Я попытался последовать за ним, но меня отброси­ло точно так же, как и Невилла.

— Очевидно, он знал заклинание, которое нам не известно, — прошептала МакГонагалл. — В кон­це концов, он же преподавал Защиту от Темных Ис­кусств. Я то решила, будто он спешит нагнать усколь­знувших в башню Пожирателей Смерти.

— Он и спешил! — гневно прыснул Поттер. — Но не ради того, чтобы их остановить, а чтобы помочь им и, готов поспорить, этот барьер пропускал только тех, у кого есть Черная Метка. Так что же произошло, когда он вернулся?

— Ну, как раз перед этим здоровенный Пожира­тель выпалил заклинанием, которое обру­шило половину потолка, заодно развалив и барьер на лестнице, — вздохнул Римус. — Мы все бросились к ней, во всяком случае, те, кто еще стоял на ногах, и, когда из облака пыли появились Снейп с Малфоем, никто из нас, естественно, не стал на них нападать.

— Мы просто пропустили их, — глухо произнес­ла Тонкс, — вот и все. Решили, что за ними гонятся Пожиратели Смерти, а в следующий миг Пожирате­ли вернулись вместе с Сивым, и снова началась дра­ка. По–моему, я слышала, как Снейп крикнул что-то, но что – не разобрала.

— Он крикнул: «все кончено», — отрешенно сообщила Делия. — Он сделал то, что хотел сделать.

Все замолчали. Плач Фоукса еще разносился над землями замка. И пока музыка продолжала наполнять воздух, непрошеные, нежданные мысли прокрадывались в голову Гарри. Унесли ли уже тело Дамблдора от подножия башни? И как с ним поступят потом? Где найдет оно упокоение?

Поттер стиснул засунутые в карманы кулаки. И ощутил под костяшками право­го холодный кусочек металла – кольцо. Двери больничного крыла резко распахнулись, заставив всех испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступил мистер Уизли, а сле­дом за ним Флер с искаженным от ужаса лицом.

— Артур, — воскликнула Минерва, вскакивая и бросаясь ему навстречу, — мне так жаль.

— Билл, — прошептал мистер Уизли, увидев изу­родованное лицо сына, и метнулся мимо МакГонагалл к его кровати.

Люпин и Тонкс торопливо встали и отступили в сторону, чтобы позволить мистеру и миссис Уизли приблизиться к Биллу. Молли вновь склонилась над сыном, коснулась губами его окровавленного лба. Артур еле сдерживал слезы.

— Вы сказали, что на него напал Сивый? — встревоженно спросил профессора МакГонагалл мистер Уизли. — Но ведь он не преобразился? Так что же это значит? Что будет с Биллом?

— Пока мы этого не знаем, — ответила декан Гриффиндора, бросая беспомощный взгляд на Люпина.

— Какое–то заражение, вероятно, произойдет, Ар­тур, — осторожно подметил Люпин. — Случай редкий, быть может, уникальный. Не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется.

Миссис Уизли отобрала у мадам Помфри остро пахнущую мазь и начала сама покрывать ею раны Билла.

— А Дамблдор… — продолжал мистер Уизли. — Это правда, Минерва? Он действительно…

Профессор МакГонагалл кивнула, и в этот же миг Гарри, почувствовав какое–то движение стоявшей ря­дом с ним Делии, взглянул на нее. Чуть сузивши­еся глаза девушки не отрывались от Флер, которая, замерев, вглядывалась в Билла.

— Дамблдор погиб, — пролепетал Артур, а миссис Уизли могла сейчас думать только о сыне. Она вновь заплакала, слезы ее падали на изуродованное лицо Билла.

— Конечно, какая разница, как он выглядит… это не так уж и важно… но он был таким красивым мальчиком… всегда таким красивым… и собирался жениться!

— А это еще что такое? — внезапно и громогласно осведомилась Флер. — Что значит – соби’гался?

Молли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо.

— Думаете, Билл не захочет тепе’гь взять меня в жены? — гневно спросила Флер, сложив руки на груди. — Думаете, ‘газ его покусали, так он меня и ‘газлюбит?

— Нет, я совсем не об этом.

— И п’гавильно, потому что он захочет и еще как! — заявила Делакур, распрямляясь во весь рост и от­брасывая за спину длинную гриву белокурых волос. — Чтобы помешать Биллу любить меня, т’гебуется кое–что пок’гуче какого–то обо’готня!

— Да, да, конечно, — торопливо подтвердила Молли Уизли, — просто я думала, может быть… раз он теперь… то как же…

— Вы думали, что я не захочу за него выйти? — гневно раздувая ноздри, поинтересовалась Флер. — Что меня инте’гесует одна его внешность? По–моему, моей к’гасоты вполне хватит на нас обоих! А все эти ш’гамы показывают только, как отважен мой муж! Пустите, я сама! — яростно воскликнула она, отталкивая миссис Уизли и вырывая из ее рук мазь. Молли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла. Все молчали; Гарри не решался даже пошевелиться. Подобно всем остальным, он ожидал какого–то взрыва.

— У нашей тетушки Мюриэль, — произнесла пос­ле долгой паузы миссис Уизли, — есть редкой красоты диадема гоблинской работы. Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаете, она так любит Билла, а диадема очень пойдет вашим волосам, Флер.

— Спасибо, — чопорно ответила Делакур. — Уве’гена, это будет к’гасиво.

А через миг – Гарри не успел даже заметить, как это произошло, – две женщины уже плакали, обни­мая друг дружку. Гарри был совершенно сбит с толку и, гадая, не сошел ли весь мир с ума, огляделся по сторонам: Рон выглядел таким же ошеломленным, как он, Делия и Полумна обменивались изумленными взглядами.

— Видишь! — произнес сдавленный голос. Тонкс гневно взирала на Люпина. — Она все равно хочет выйти за него, пусть даже он и искусан! Ей напле­вать на это!

— Тут другое, — едва шевеля губами, отозвался на­прягшийся вдруг Люпин. — Билл полным оборот­нем не станет. Это два совершенно разных…

— Да мне–то что, какое мне дело? — воскликнула Тонкс, хватая Люпина за отвороты мантии и встря­хивая его. — Я миллион раз говорила тебе…

Вот тут–то значение нового Патронуса Тонкс, ее получивших мышиный окрас волос, причина, по ко­торой она бросилась искать Дамблдора, едва услы­шав, что Сивый снова на кого–то напал, – все это стало вдруг для Гарри совершенно ясным: выходит, между Тонкс и профессором Люпином было больше, чем простая дружба.

— А я миллион раз говорил тебе, — произнес Люпин, стараясь не встречаться с Тонкс взглядом, — что я слишком стар для тебя, слишком беден, слиш­ком опасен.

— Сколько раз я тебе повторяла, Римус, ты ве­дешь себя просто смешно, — объявила миссис Уиз­ли через плечо Флер, которую она продолжала гла­дить по спине.

— Ничего не смешно, — не сдавался Люпин. — Нимфадора заслуживает кого–то помоложе и поздо­ровее.

— Да ведь нужен–то ей ты, — вздохнула, слабо улыб­нувшись, миссис Уизли. — И в конце концов, Римус, человек молодой и здоровый вовсе не обязательно навсегда таким и останется.

И она печально повела рукой в сторону лежав­шего между ними Билла.

— Сейчас… сейчас не время говорить об этом, — заметил Люпин, горестно обводя взглядом палату, но избегая при этом чьих бы то ни было глаз. — Дам­блдор мертв.

— Дамблдор был бы счастливее всех, зная, что в мире прибавилось хоть немного любви, — резко вставила свое слово профессор МакГонагалл, и вдруг больничная дверь распахнулась снова – вошел Хагрид. Та малая часть его лица, которую не закрывали борода и волосы, была мокрой, припухшей; Хагри­да сотрясали рыдания, в руке он сжимал огромный грязный носовой платок.

— Я все сделал, профессор, — прерывающим­ся голосом сообщил он. — Перенес его. Профес­сор Стебль отправила детишек назад, по постелям. Профессор Флитвик еще лежит, но, говорит, что поправится. А профессор Слизнорт сказал, что со­общил в Министерство.

— Спасибо, Хагрид, — поблагодарила Минерва, сразу же встав и обернувшись, чтобы окинуть взглядом тех, кто теснился у койки Билла. — Когда министерские появятся здесь, мне придется объясняться с министром. Хагрид, будь добр, скажи деканам, что мне необходимо немедленно увидеться с ними в моем кабинете. Буду рада, если к ним при­соеденишься и ты.