Едва они вошли, как с Гарри и Северусом раскланялись дежурный и швейцар.
— Многих лет благоденствия вашему роду, уважаемый. Могу я увидеться с достопочтенным Гораном?
— И вам не забывать звон потока золотых монет, — весьма ласково взглянул на Гарри дежурный, кряжистый гоблин с очень живым взглядом. — Проходите, он свободен и примет вас.
Когда все вошли в кабинет Горана, родители Гермионы вели себя не хуже маленьких детей, глазели по сторонам, шептались. Северус предупредил, что отлучится к своему поверенному и вышел.
После витиеватых приветствий, Горан осведомился, чем обязан. Гарри быстро объяснил свои ощущения и мысли по этому поводу.
— Что же, похвальное рвение, аристократические роды угасают, а они еще и разбрасываются сквибами, как бросовым материалом, — гоблин поднес к глазу большую сизоватую лупу с ручкой и перламутровым стеклом. — Вот этот молодой человек, — Горан кивнул на мистера Грейнджер, — определенно, сквиб. Причем ядро хорошее, сильное, только запертое внутри. Такое бывает, если дети в раннем возрасте испытывают значительную физическую или психическую травму. Болезни, как вы понимаете, им не страшны.
— Я? Я… — растерялся мистер Грейнджер. — Я, и правда, никогда не болел. Я… меня усыновили. Фермер нашел меня посреди полей, я помнил только свое имя.
— И сколько же вам было тогда? — насторожился и затаился Горан, словно почуял след дичи.
— Врачи определили шесть лет, маловат я был по виду, отец сначала думал пять, не больше.
— Теперь вы, мадам. Вы определенно волшебница.
Гермиона и Джеан одновременно ахнули.
— Слабенькая, — добавил Горан. — Таким даже приглашение в Хогвартс не приходит, но у вас ядро не как у сквиба. Видимо, вам удалось развить его, или у вас в роду позднее его созревание. Вы не замечали, может, под вашими руками растения лучше растут, или блюда получаются совершенно необыкновенными?
— Клиенты говорят, что у меня рука легкая, они почти не испытывают боли, и заживает все быстро. Только я всегда думала, что они просто хотят сделать мне приятное… — огорошено произнесла Джеан.
— Что же, процедуру стоит начать с вашей дочери, а позже мы займемся вами.
Горан звякнул колокольчиком, и перед гостями появился молодцеватый седой гоблин с приспособлениями для сдачи крови.
— Гарри, ты был прав, — отрывисто сказала Гермиона. — А я, прости меня, подумала, что ты шутишь… как мама сказала, хочешь сделать приятное…
Ожидание затянулось, Грейнджеры нервничали, родителям все казалось издевательством: рассказали, а ничего от этого не изменится.
Внезапно раскрылась дверь, и вошел гоблин в синей форме, бравший у Мио кровь, за ним стремительно ворвался… мистер Прюэтт.
— Мистер Прюэтт!!! — вскочил Гарри, но мужчина не обратил на него внимания.
— Где он? Это он? — остановился он перед мистером Грейнджером.
— Как тебя зовут? — навис он над сквибом, хотя оба оказались почти одинакового роста, только Грейнджер был мощнее.
— Фил.
— Фил? — растерялся лорд Прюэтт — Только Фил? Вы точно помните, что вас звали Фил?
— Отец рассказывал, что я говорил Фелик, он и подумал, что у ребенка ум от страха, что его бросили, отказывает.
— Феликс, — со странной смесью умиления и укора произнес Прюэтт. — Паршивец Игнатиус! — рыкнул он. — Позволь представиться, Кассиан Прюэтт, твой дядя. Мой младший брат, твой отец, Игнатиус Прюэтт, выбросил тебя из своего дома после того, как ты перенес драконью оспу. Ты родился очень одаренным, уже в колыбели проявил недюжинные магические способности. Но после болезни в три года ядро стало непроницаемым, оно запечатало твой дар. Мы ждали, пока однажды, приехав к брату, я не застал тебя. Лукреция и Игнатиус выбросили тебя из дома, как шелудивого щенка. Они сказали, что отвезли тебя в Ливерпуль. Я искал тебя десять лет, пока не понял, что не найду, ведь фамилия уже будет совсем другая. Я понимаю, что ты не можешь простить нас, но твоя дочь волшебница, она наследница рода, последнее, что осталось у нас. Подумай об этом.
— Я должен подумать, — глухо сказал Феликс и отвернулся.
— Теперь с Вами, мадам, — развернулся Горан к Джеан, а лорд Прюэтт присел рядом с Гарри.
— А ты что здесь делаешь? — тихонько спросил Прюэтт Гарри.
— Я — инициатор проверки всей семьи.
Кассиан крепко пожал руку Гарри.
— Я в огромном долгу перед тобой.
— Мадам у нас числится Женевьевой Моник Монтэнь.
— Джеан, разве ты не Уилкинс была? До замужества?
— Понимаешь, дорогой, мои родители совсем молодыми бежали со своими семьями из Франции, когда она сдалась Гитлеру. В Великобритании они зарегистрировались как Уилкинсоны, чтобы никто не подумал, что шпионы. А потом было поздно уже что-то менять. Женьевьев меня звала мама, когда никто нас не слышал…
— Монтэнь, древний и уважаемый французский магический род. Он прервался, когда Доминик Армани Монтэнь, предпочитавший жить в магловском мире, покинул Францию и забрал сына. Видимо, Доминик — это ваш дед. Он жив?
— Нет, — медленно повела головой от плеча до плеча Женевьева — Он умер от оспы вместе с женой. Их не смогли спасти.
— Драконья оспа, — резко заявил Прюэтт. — А где был ваш отец в это время?
— Учился тогда в Брайтоне, в университете, на педиатра.
— Вот и ответ. А ваш отец жив?
— Нет, умер год назад, после смерти мамы сгорел как свечка.
— Возможно, они были истинными партнерами. Таким образом, Гермиона Женевьев Прюэтт, чистокровная в двадцать седьмом поколении, наследница рода Прюэтт, отложенная глава рода Монтэнь.
— Гермиона, позволь пригласить тебя с твоими родителями в мой дом, родовое гнездо баронета Прюэтт. Нужно как можно быстрее ввести вас всех в род, чтобы вы были под защитой.
— Но мы не собираемся бросать свою работу! — возмутился Феликс.
— И не бросайте, живите на два мира, но Гермиона там уже не сможет жить. Она волшебница, сильная волшебница, о ней говорят как об одной из лучших учениц Хогвартса. Поэтому принятие в род не прихоть, а необходимость, девочка будет под защитой, ей легче будет использовать магию, и, в конце концов, я одену ей защитный комплект наследницы рода, и такого безобразия, — он кивнул на Мио, — больше с ней не произойдет!
Гермиона нащупала плечо Гарри, обняла его за шею, осторожно притянула к себе и звонко поцеловала в щеку.
— Спасибо! Ты настоящий волшебник, Гарри!
Когда Гарри вышел от Горана, на него как коршун накинулся Северус, но приблизившись, всего лишь взял за плечи и взглянул в глаза.
— Почему так долго? Что произошло?
— Мио — двоюродная внучка лорда Прюэтта, внучка Игнатиуса. И мама ее слабая магиня из рода Монтэнь.
— Фуууить, — присвистнул Северус, но на него злобно зашикали гоблины. — Вот это сюрприз будет для Уизли. Неудивительно, если смотреть на ее выдающиеся успехи. Гарри, идем, нам придется прыгнуть хотя бы на час назад, иначе мы ничего не успеем.
Северус и Гарри попали в Малфой-мэнор в двенадцать.
— Долго вы, — встретил их недовольством Олльде. — Гарри, иди сюда, Миллисента нашла нам заклинание на сохранение невинности.
Гарри встал посередине, трое магов взялись за руки, окружив его, и начали по очереди читать куски заклинания. Первым был Олльде, вторым — Северус, завершал же Люциус. Когда он произнес последнее слово, мелькнула серебристая вспышка и впиталась в Гарри.
— И что теперь? — спросил он.
— Ничего, никто кроме нас троих не сможет к тебе безнаказанно прикоснуться с сексуальным контекстом. Сама магия будет хранить твою невинность до поры ее распечатывания нами, — ответил Олльде. — Ну, малыш, присаживайся. Что тебя так сильно задержало?
— Лорд Прюэтт нашел сына и внучку младшего брата, — сообщил Северус, отхлебывая кофе, поданный маленькой эльфой.
— Неужели? И как же это произошло? — подался вперед Люциус.
— Всему виной этот молодой человек. Рассказывай сам, — улыбнулся Гарри Северус.
— Мне Хардаг поставил печати, чтобы я на маглов, маглорожденных и полукровок не засматривался, такой обычай у Гриндевальдов. А на Мио у меня не было никакой реакции. Вот я и подумал, не лишним будет ее в Гринготтс сводить, а она как раз в Мунго лежала без присмотра школы.
