Гарри и Нев заканчивали шестой круг субботнего моциона, тяжело дыша, так как никогда не выбирали темп трусцой, когда из Хогвартса появились две стройные фигурки. Слизеринцы, поеживаясь, вышли в туманную ночь, до утра было еще далеко. Без слов они присоединились к бегу, но через половину круга отстали. Гарри и Нев зато ускорились, они договорились увеличить нагрузку в последних трех кругах, преодолевая их максимально быстро. Подростки долго прикидывали, какая должна быть тренировка, и решились на это. Но вообще было удивительно, что слизеринцы пришли и делали с ними упражнения.

На завтрак Малфой и Забини пришли так же рано, как и грифы, и… получили аналогичную еду. Странный фокус, если только домовики слизеринцев не подружились с гриффиндорскими и не переняли опыт. Пока Гарри справлялся с остатками в мисочке, у него рядом с рукой появился листок бумаги.

«Гарри Поттер, вас ожидает Ведущий на специальной аппарационной площадке».

Имя было вписано в подчеркнутый пропуск. Гарри показал Невиллу листок, и они оба поспешили к себе.

Гарри выбежал на площадку, представляющую собой плато из шлифованного гранита со спускающимися ступеньками на ровную травяную лужайку. Люциус стоял как величественная статуя, обдуваемая горным ветерком. Теплая мантия, подбитая мехом и отороченная им же вверху, несильно развевалась, волосы серебристым водопадом рассыпались на светло-серой мантии. Руки, одна над другой, он возложил на набалдашник трости. Мужчина улыбнулся Гарри.

— Здравствуй, Гарри.

Он обнял его за плечи и аппарировал.

Едва они появились, как к ним поспешил Олльде. Гарри обнял его и прижался к груди. Почему этот вроде враг так близок?

— Здравствуй, малыш. Ты похудел, что случилось?

— Много чего. Мне нужно поговорить с вами.

— Люциусс, проводи нас в твой кабинет.

Малфой поджал губы, он рассчитывал подслушать, но теперь… еще дед укреплял кабинет от ушей любопытных.

— Что хотел? — Олльде уселся к кресле и постучал по подлокотнику, приглашая жениха.

Гарри отодвинул стул из угла и уселся на него.

— Зачем ты убил Седрика Диггори?

— Я не убивал его.

— Не ты, но ПЕТТИГРЮ!

— Малыш, твой Седрик жив и учится сейчас в Дурмштранге. Магией клянусь!

— Как такое могло произойти?

— Очень просто. Питер слишком долго жил в виде крысы, поэтому у него даже на Аваду не хватило сил, он всего лишь погрузил его в магическую кому. Тогда он меня возродил, но твоя кровь подействовала не как врага, а как супруга. Лили точно знала, что делала.

— Тогда почему, если ты не убивал, Белла свела с ума родителей Невила Лонгботтома?

— История очень длинная. Дамблдор нашел меня в приюте, когда я был крохой. Он точно знал, что я будущий маг, смотрительница говорила, что в год после рождения я заставлял качаться елочную игрушку на макушке, за что она называла меня одержимым. Но директора оставил меня там, в магловском приюте. Перед школой он появился опять, и именно он водил меня на Косую Аллею за покупками к школе. В Хоге я учился. Действительно учился. Я был жадным до знаний, запретных знаний, которые нашел в этих стенах. Запретная секция… Я на втором курсе добрался до нее, и именно там я нашел книгу об обретении могущества, получаемого при разделении души. Я сделал это на шестом курсе. Была война, бомбежки, мы все жутко боялись, но я… я знал, что выживу и перестану бояться смерти. Это была моя идея фикс, идея ребенка, получившего психическую травму. Много ошибок было совершено мною… Я был одержимым идеей чего-то достичь, это свойство юности, но Дамблдор меня отверг, дважды. Я читал труды, разные, и понял, что только глупцы разделяют магию на темную и светлую. Я начал искать информацию, и постепенно вырисовалась картина, что волшебство самой матери Магии хранилось и поддерживалось чистокровными семействами. Они обеспечивали цепочку ее хранителей, обученных предками. Я восхитился этим и начал ратовать за них, за их права. Но… Дамблдор вдруг объявил себя моим противником, выставив чудовищем, борющимся за господство чистокровных. Он извратил мои принципы. Я не против маглов, хотя и не люблю их. Маглорожденные нужны нам как новые члены команды, которых мы согласны учить, но они должны понимать, что новички в этом мире и вести себя осмотрительно. Именно эти мои утверждения привлекли ко мне сторонников. Мы стали называть себя Искушенные Смертью. Я придумал знак, чтобы связываться со своими последователями. Печать Соломона со змеей внутри. Ты знаком с символизмом? Учишь ритуалистику? Два равносторонних треугольника, направленные острием навстречу друг другу. Однако, вдруг наши противники одели белые маски «смерти» и стали выпускать Морсмордре — ужасающий череп с змей, выползающей изо рта. Мы защищались, а вокруг стали говорить, что мы нападаем. Начался сумасшедший дом. Мы носили маски, от этого никуда не деться, за спиной каждого была семья, и не хватало нам, чтобы нас опознали. Мы никого не убивали. Другие мучили маглов, не мы. Когда я погиб, они оказались бессильными, и, самое страшное, они действительно были под Империусом. Чужим Империусом. Белла… Еще при мне она пострадала от мракоборцев. Фрэнк Лонгботтом был командиром группы авроров. Они ворвались в дом Лестрейнджей и применили Круцио, пытаясь выведать у нее, где меня найти. Она была на шестом месяце беременности. Белла потеряла ребенка и долго болела. Девочка ушла в себя. Заперлась в своей комнате и тихо страдала. Однако после моей гибели Белла вдруг изменила себе, внезапно превратилась в кровожадную сумасшедшую и нагрянула к Лонгботтомам. Она запытала их. И тогда очень вовремя там оказались мракоборцы, которые почему-то не спешили спасать семью своего сотрудника, а всего лишь совершили поимку Лестрейнджей. Я уверен, с Беллой поработал менталист, загнав и так больной разум женщины в ловушку.

— Теперь она в Азкабане, что с ней сейчас?

— Она жива. Я уже нанял адвокатов, они собирают материалы для подачи апелляции. И делать мы это будем через Европейский Ковен Магов.

— Олльде… А можно дать мне какой-нибудь артефакт для защиты?

— Зачем? Кто тебе угрожает?

— Дамблдор. Если он решит стать де факто моим Ведущим, как я смогу противостоять ему?

— Во-первых, это противозаконно, во-вторых, во-вторых… Ты сейчас пойдешь в Гринготтс принимать род Блэков, а я попробую найти кое-что для защиты твоей невинности.

Гарри вышел из кабинета в глубоких раздумьях. Единственная фигура, противопоставляющая себя Волдеморту и демонизирующая его — Дамблдор. Зачем могучему магу так поляризовать магический мир?

Сопровождать Гарри вызвался Северус, уже прибывший в Малфой-мэнор. Вместе они попали в Гринготтс. Горан подхватил Гарри и буквально выпер Принца, рыкнув:

— Займитесь вашим запущенным родом!

— Ну-ссс, наследничек рода Блэк, я слышал ваши похвальные усилия по наращиванию силы ядра… Расскажу простую игру, популярную у наших детей. У каждого есть сфера Го из слюды, изготовленной особым образом. На нее наложены чары сохранности, конечно, так как это весьма хрупкий материал. Она устанавливается в специальное ложе, но в ней есть окошко, через которое внутрь попадают камешки солнечника. Простые камешки, но они прекрасно впитывают энергию и потом излучают свет, похожий на солнечный. Наши дети всегда носят ее и учатся читать от этого света, и заряжают солнечник каждый день. Камешек-то бросовый, не удерживает в себе энергию надолго. Поэтому прежде чем пользоваться, сначала нужно накормить его. Не будет уважения среди сверстников, если станешь ходить с потухшей сферой. Потому и выжимают из себя ребятишки силы, чтобы соответствовать. И когда силен, и когда ослаб, и когда измучен…

— Мастер Горан, я понял вас, тратить еще энергию, чтобы раскачивать потенциал. Эту игрушку делают гоблины? Вы мне продадите такую игрушку?

— Нет, такую тонкую работу с камнем делают горные гномы, но мы продаем. Раньше и маги не брезговали такими игрушками для детей.

— Я могу заказать у вас… пять штук?

— Оооо, вы хотите подарить друзьям. Похвальное желание. Когда мы вернемся сюда, здесь вас будут ждать пять сфер Го.