Сара не мечтала уже давно: мысли о живой матери вызывали лишь слезы, а на обычные девичьи грезы вроде принца на белом коне или автографа от кумира просто-напросто не было времени. В одиннадцать лет жизнь открылась девочке с новой, не совсем радужной стороны и затянула ее в свой водоворот событий. Детский дом с кучей недоброжелателей, переезд в новый город, полная независимость — мечты остались лишь ярким словом на одной из страниц в ее личном дневнике, который Хармон не вела с десятилетнего возраста.

— Встанут тут посередине, а прохожим что, по воздуху летать?! — возмущенно провизжала тучная дама с сумками и кое-как обошла девушку, намеренно посильнее ее задев.

Сара тут же пришла в себя. Потерев ушибленный бок и поправив чехол с гитарой на плече, она направилась в сторону выхода из перехода. В кармане куртки складно позвякивали монеты, слева компания подвыпивших парней обсуждала бои без правил, а мысли брюнетки вновь унеслись далеко за пределы серых стен.

Величественный вид мегаполиса, открывающийся с крыши высокого здания, сильные руки на талии и голубые глаза, заставляющие позабыть обо всем на свете — наверное, именно о таком первом поцелуе грезили девочки перед сном и именно он не выходил из головы Хармон уже несколько дней. Обстановку в тот момент юные мечтательницы без сомнения назвали бы романтической, а в дальнейшем точно стали бы задумываться о продолжении. Впервые за долгое время о таких вещах задумалась и Сара.

Девушка не помнит, когда в последний раз была столь счастливой: она с улыбкой смотрела на тот шкаф и долго любовалась починенными в нем полочками, хихикала, глядя на свою фотографию в паспорте и уже безо всякой злобы вспоминала случай с пауком. Каждый связанный с парнем момент казался тогда крайне милым и вызывал в душе бурю эмоций.

Холодный ветер с редкими дождевыми каплями ударили в лицо совсем неожиданно, заставляя неприятно поежиться и получше натянуть на голову шапку. Та компашка поддатых парней неспешно направилась по широкой улице направо, в сторону многоквартирных домов из красного кирпича, и Сара задумчиво посмотрела им вслед.

Этой же самой дорогой девушка чуть ли не вприпрыжку бежала домой, надеясь увидеть там его. Второпях она не успела заглянуть ни в один продуктовый магазин, и, как выяснилось, зря. Незваных, но долгожданных гостей в квартире не было, равно как и в холодильнике еды. В тот день Хармон узнала, что девчонки любят не только грезить. Светлые мечты уступили место долгим раздумьям, в ходе которых брюнетка пришла к выводу, что проблема в ней. Она долго стояла у зеркала в ванной в попытках разглядеть свои изъяны. В тот момент недостатком казалось все: и недостаточно послушные волосы, и слишком светлые ресницы, которые всегда приходилось подкрашивать, и даже эта пресловутая ямочка на щеке.

Тяжко вздохнув, девушка отвела взгляд от тех парней и пошла в противоположную сторону. Домой идти не было ни малейшего желания. Дома не было никого, там она была наедине с собой, и за последние два дня это стало настоящим наказанием. Третий день в одиночестве она не выдержит.

Хармон торопливо шлепала по лужам, нервно озираясь по сторонам. Если дома она была абсолютно одна и просто варилась в собственных мыслях, то на улице эти мысли становились явью. Девушка сбилась со счету, сколько раз она замечала в переходе русую макушку, внезапно мелькнувшую в толпе, слышала звонкий смех, после чего крутилась по сторонам, словно ошпаренная, а сегодня по дороге сюда умудрилась столкнуться с парнем в до боли знакомой черной ветровке. Тот, увы, оказался рыжий.

Пока судьба была к Саре благосклонна: за все время, что она шла по улице, ей не встретилось ни единого прохожего, в ком можно было бы узнать его. Брюнетка сбавила шаг; достав из кармана наушники, она врубила на полную мощность первую же попавшуюся песню и пошла вперед по мокрому тротуару.

В лужах отражались огни вечернего мегаполиса, в ближайших магазинах и ресторанчиках загорались неоновые вывески, вызывающие неприятную рябь в глазах. Мелодия в наушниках была ритмичная и довольно жизнеутверждающая, но даже она не могла заглушить ту медленно накатывающую растерянность.

Как девушка посмотрела бы сейчас в глаза матери, будь та жива? Как объяснила бы все, что произошло за последние дни? Страшно представить.

Хармон уже вообразила, как она стыдливо опустила бы глаза, боясь увидеть полный осуждения взгляд матери, и не проронила бы ни слова. А что в таких случаях принято говорить?

«Мам, познакомься, это Лео. Он второй человек после покойной Мэри, с кем я значительно сблизилась, — на этом месте она точно осеклась бы, — в этом городе. Он не дает мне утонуть в одиночестве, а я покрываю его от полиции.»

Как же стыдно.

В попытках отвлечься она свернула с главной улицы и оказалась в полутемном скверике. Неподалеку виднелся временами мигающий фонарь, а по обеим сторонам от девушки возвышались старые постройки со сплошь изрисованными стенами и полукривые заборы. В наушниках заиграла классика. Под аккомпанемент фортепиано брюнетка медленно шагала вперед. Удивительно, но стало чуточку легче: тревожные мысли унеслись на второй план, и впервые за эти несколько дней в душе появилось некое умиротворение.

Сколько лет нужно прожить в Лос-Анджелесе для полного понимания того, что в подобных районах не стоит ходить даже днем, не говоря уже о темном времени суток? Видимо, очень много, поскольку Сара чувствовала себя здесь вполне комфортно и не считала нужным хотя бы парочку раз обернуться. Темный силуэт позади остался незамеченным, а тягучий запах опасности ударил в нос лишь после того, как шеи коснулось холодное лезвие ножа. В наушниках по-прежнему мелодично звучало фортепиано, заглушая вкрадчивый шепот сверху и не давая разобрать ни единого слова. Когда над ухом прозвучал бешеный рык, приступ паники окончательно охватил девушку. Громкий стук сердца раздавался в ушах наравне с классической музыкой, и сквозь все это богатое многообразие звуков Хармон уловила где-то вдали звонкий смех. Не тот басистый заливистый смех, что несколько раз мерещился ей в переходе, а самый настоящий истерический хохот, который невозможно перепутать ни с чем.

Рука нападающего дрогнула от неожиданности, и острое лезвие полоснуло по горлу, оставив после себя неглубокий порез. Брюнетка громко вскрикнула от жгучей боли; воспользовавшись легким недоумением преступника, она кое-как вырвалась из ослабевшей хватки и отбежала к ближайшей стене. Сара чувствовала, как стекающие по шее струйки крови неприятно холодили кожу и вызывали легкий озноб, но сейчас брюнетку волновало вовсе не это.

Заливистый хохот сменил бодрый свист, не предвещающий ничего хорошего. Напрочь позабыв о саднящей ране и злоумышленнике, девушка обернулась на звук.

Поблескивающие в полумраке русые волосы, расслабленная походка, временами проскальзывающая на губах улыбка — это был именно он, у брюнетки не оставалось сомнений. Засунув руки в карманы, Лео неспешно направлялся с противоположной стороны улицы к тому парню, и Хармон впервые взглянула на злоумышленника.

Молодой человек был чрезвычайно худ и бледен, словно долгое время чем-то болел; нож давно выпал из его рук. Неловко переминаясь с ноги на ногу, парень судорожно оглядывался по сторонам, точно ждал хоть от кого-то помощи. Похоже, он тоже узнал этого русого прохожего.

— Знаешь, парень, — с веселой улыбкой начал Ди Каприо, подойдя ближе, — ты впервые пытаешься кого-то ограбить, верно? Только честно.

После неуверенного кивка маньяк довольно хмыкнул.

— Так я, собственно, и думал. Позволь провести тебе небольшую лекцию на тему уличного грабежа, — с этими словами он демонстративно выпрямился и, вынув руки из карманов, с подробными жестикуляциями начал объяснять. — Во-первых, прежде чем выдвигать свои условия, убедись, что твоя жертва не в наушниках и может тебя слышать.

Лео весело захихикал и указал рукой на валявшиеся на рядом с ножом наушники. Пропажу девушка заметила только после слов русого; видимо, она убегала так быстро, что случайно их выронила.