Сьюзен всегда была очень умной девочкой, неспроста она выделялась среди своих ровесников. Для своего возраста она слишком четко говорила, слишком красиво рисовала, неплохо читала и уже вовсю обсуждала политическую обстановку в городе. Порой в ее речах можно было услышать действительно полезные замечания. Родителям малышки нередко советовали перевести дочь в другой сад, где она познакомилась бы с подобными ей ребятами, но ни миссис Галаван, ни ее муж не слушали советов, обосновывая свое бездействие отсутствием денег. «Мы устанем соответствовать обществу этих вундеркиндов», — поправляя оправу очков с толстыми стеклами, в очередной раз говорил Карл Галван своим знакомым.
И сейчас, сидя прямо перед девочкой, Сара понятия не имела, что ей ответить. Она несколько раз удивленно открывала рот, но, понимая, что сказать ей нечего, вновь его закрывала.
— Сьюзен, пойдем, — пока девушка пыталась подобрать нужные слова, малышку позвала мама.
Сдержанно кивнув брюнетке в знак приветствия (почему-то она, как и множество других родителей, решила, что Хармон тоже отчасти виновата в произошедших в саду событиях), миссис Галаван взяла дочь за руку и потащила ее в обратную сторону. Девочка в последний раз обернулась и, с улыбкой помахав Саре маленькой ладошкой, вприпрыжку пошла рядом с мамой.
***
Она ничуть не удивилась, когда, переступив порог дома, наткнулась на валявшиеся в разных углах прихожей кроссовки. Порой казалось, что гость уже давно перестал быть просто гостем и стал полноценным жителем этой маленькой квартирки: черная ветровка спокойно висела на вешалке, словно там ей и место, на столе стояла чашка с недопитым кофе, а в памяти невольно всплыл образ мокрого после душа Ди Каприо.
Девушка стояла перед холодильником и с наслаждением поочередно вдыхала приятные ароматы купленных продуктов. Копченая колбаса, сыр, яблоки — все пахло чертовски вкусно. Брюнетка едва сдерживалась, чтобы не наброситься на еду. Сара очень гордилась собой; никогда еще она не чувствовала себя настолько уверенной. С легкой улыбкой она вспоминала одобряющий взгляд того парня-неформала, и даже та яркая туристка с камерой не вызывала больше в юной гитаристке такого волнения. Сегодняшний день однозначно удался.
Прошло уже пять минут с момента появления Сары в доме, а в квартире по-прежнему было подозрительно тихо. Из соседней комнаты не доносилось ни звука, что крайне насторожило девушку: возможно, именно сейчас Лео придумывал очередной смешной только для него розыгрыш. Проверять, что же там делает парень, ей не хотелось совсем, но возможное выселение по причине глобального погрома заставило ее двинуться с места.
Как можно тише, на носочках брюнетка прошла кухню, прихожую и через несколько минут раздумий все-таки переступила порог комнатки. Карие глаза тут же ошарашено устремились в одну точку, а брови поползли вверх от удивления и недоверия.
Ди Каприо лежал прямо на ее кровати и, судя по всему, спал. Сара негромко откашлялась, проверяя свои догадки; парень не повел и ухом. Она неслышно подошла ближе и заинтересованно рассмотрела Ди Каприо, точно он был каким-то редким экспонатом. Его лицо выглядело спокойным и безмятежным; не было той широкий сумасшедшей улыбки и вечно насмешливого взгляда. Когда русый спал, он казался таким… адекватным? Сейчас он имел вид обычного уставшего парня, который пришел с учебы или работы и вдруг задремал.
Он просто притворялся
В голове неожиданно зазвучал искренний детский голосок. Сьюзен почему-то всей душой верила, что все совершенные Ди Каприо поступки не больше, чем просто постановка. Девочка словно намекала на то, что сам он не додумался бы до этого и до сих пор сидел бы в лечебнице. Но как можно угадать, когда психопат притворяется и играет по каким-то правилам, а когда — нет?
Он абсолютно неадекватен. Его пугающий смех до сих пор вызывает порцию мурашек по всему телу, низкий хриплый голос не раз уже звучал в ушах как наваждение, а эти длинные пальцы частенько жали на курок пистолета, лишая жизней невинных людей.
У него слишком резкие перепады настроения: звонкий истерический хохот может мгновенно сменить грубый угрожающий тон, а в некогда добром и порой даже заботливом взгляде запросто вновь появятся злобные чертики. Его красиво построенный монолог, адресованный комиссару Эссен, видео обращение к жителям Лос-Анджелеса, целое представление в саду — неужели это все лишь показные кривлянья?
Может ли быть такое, что все это мастерски сформированное амплуа является лишь яркой маской, созданной для публики?
Почему он здесь? Он доверял ей? Возможно. А может, он просто не видел в девушке соперницу? Может, и так. Как бы то ни было, сейчас парень спокойно лежал на кровати и мирно сопел. Таким Сара его еще не видела. Наверное, таким его не видел никто. Лицо спящего гостя было намного добрее и безобиднее, чем в жизни. Сейчас Ди Каприо даже показался девушке достаточно симпатичным: именно сейчас Лео был настоящим, именно сейчас на нем не было ни единой маски.
Вдруг рука брюнетки непроизвольно потянулась к взлохмаченным волосам парня. Внутренний голос тревожно завопил в голове, но тут же был подавлен. Русая шевелюра с самого их знакомства привлекала девушку, в чем та, конечно же, никогда не признается. Когда в полицейском участке Ди Каприо присел на корточки перед комиссаром, волосы так красиво засияли при свете лампы, что Сара невольно провела параллель с ярким солнцем, хоть ситуация была вовсе не подходящей для подобных размышлений. А сегодня утром, столкнувшись с Лео в ванной, она вдруг сравнила его с мокрым персидским котом, чья великолепная шерсть ненадолго слиплась от воды. Девушка вдруг улыбнулась собственным бредовым мыслям.
Наконец, рука аккуратно, чтобы не разбудить, коснулась лохматой шевелюры. Волосы были чертовски мягкими на ощупь, отчего Сара зарылась в них глубже. Пальцы обволакивало приятное тепло, и девушка неосознанно расплылась в довольной улыбке.
Неожиданно ее больно схватили за запястье и, резко за него потянув, повалили на кровать. Девушка не успела даже пикнуть, как уже оказалась полностью вжата телом Лео в кровать. Он смотрел на Хармон расфокусированным взглядом, брови были нахмурены в недоумении. Он часто и прерывисто дышал, словно нервничал, словно чего-то испугался. Прошло некоторое время, прежде чем Ди Каприо окончательно проснулся, и физиономия приобрела привычный всем вид. Губы его вновь растянулись в хищной улыбке, в глазах вместо испуга заполыхал огонек безумия.
Девушка отчетливо ощущала быстрое биение сердца русого и некое напряжение во всем теле, однако даже в таком состоянии он уже не выглядел безобидным мальчиком.
— Ой, это всего лишь ты, — убийца наконец подал признаки жизни и, потрепав Сару по щеке, отпустил ее. — Признавайся, не дает покоя моя шевелюра?
Девушка слегка покраснела, что подтвердило догадки парня, но ничего на это не ответила.
— Ты испугался. Почему?
Этот вопрос застал Ди Каприо врасплох. В смятении он на время отвел взгляд, а затем вновь с усмешкой уставился на Хармон.
— Испугался? Тебя? Ты, верно, забыла, кто кого должен бояться.
Промах — Сара не поверила.
— Ты очень нервничаешь. Я вижу это, Лео. Что тебе стоит рассказать мне то, что я прошу?
— Ты стала слишком любопытна, не находишь? Даже я никогда так не лез к тебе, как сейчас докучаешь мне ты.
— А мне скрывать нечего, — на эмоциях слова срываются с ее уст раньше, чем она успевает подумать о них.
С вызовом смотрит на парня, пока не начинает понимать, что только что сказала. Вчера вечером она так же оступилась, и сейчас молила бога, чтобы русый не обратил внимания на последние слова. Но он обратил.
— Нечего, говоришь? Значит, ты у нас открытая книга, — Ди Каприо искренне рассмеялся. — В таком случае, предлагаю тебе игру. Правда или действие, знаешь такую? Тебе же все равно нечего скрывать, — он с азартом подмигнул девушке.
Чертовски рискованное предложение. К слову, эта игра Саре никогда не нравилась. Выберешь правду — придется рассказывать о том, что вспоминать будет неловко или неприятно; выберешь действие — в ход включится больная фантазия игроков. А если учесть то, что одним из игроков будет Лео, можно смело прыгать из окна, однако отступать уже поздно. Девушка все это начала, она же и закончит.
