- Проклятье, – ее когтистый пальчик указал на меня, – его же на вас нет, да?

- Ты о чем? – не поняла я ее.

- Проклятье смерти, – повторила она, натягивая одну из нитей, которыми была обмотана с ног до головы, как и ее спутники, кстати. – Это то, что привязывает нас к этому миру, вытягивает силы, пока мы не рассыпемся кучкой праха, что не пускает нас наверх, в круг перерождения, – тем же пальчиком, что наматывала нить, указала на черное небо. – Существа с низкой духовной энергией не в силах избавиться от проклятия. Чтобы иметь хоть какие-то шансы, необходимо становиться сильнее, либо же исчезнуть. А вы сильны, раз не находитесь под влиянием проклятия.

Хм... Это правда. Я избавилась от накинутых пут еще несколько часов назад, пока бродила, а новые на меня не липли, хоть и опутывали здесь все вокруг, подобно паутине, натягиваясь между фонарями и зданиями. Пусть они мне и казались достаточно прочными, чтобы скинуть меня на землю, но стоило мне ими заняться, как порвались они достаточно легко под моими пальцами. Получается, что моя духовная энергия на достаточно высоком уровне? Одной проблемой меньше – не придется никого есть.

- Это значит, что сейчас меня ничего не держит? – задумалась я, анализируя новые данные. – И теперь мне нужно... Попасть на небо? Так? И как это сделать?

- Есть один выход, – рискнув подойти ко мне немного, заговорческим тоном сказала пантера. – Скорее щель, разлом пространства, через который можно пройти, предварительно избавившись от пут. Находится как раз рядом возле дома лорда Дэдлайна. Мы можем провести... – она замолчала и испуганно заморгала, сжавшись, когда я, выслушав ее, молча двинулась к ней.

Что-то в ее словах меня царапнуло, скорее их формулировка, но даже так, выбора у меня все равно не оставалось. Даже если это и явная ловушка, вот только не проверить я это место теперь просто не могу.

- Тогда чего же мы ждем? – остановилась я в шаге от замершей фурри, когда как люди попятились еще с первым моим шагом.

Боевой крысо-хомяк вообще еще в начале закопался в ближайших руинах, чем-то (или кем-то) чавкая и ни на кого не обращая внимания.

Кэт несколько секунд с трепетом взирала на меня и зачем-то щурила глаза, будто позади меня сияло полуденное солнце.

Что с ними не так? Я для них так странно выгляжу? Вроде бы как всегда и почти ничем от них не отличаюсь. Может даже более безобидной кажусь. Или же, это я самой себе кажусь нормальной, а в чужих глазах могу выглядеть совершенно иначе? Ведь до того, как эти кошмарики приближаются, они на нормальных людей/зверей (считать ли фурри нормальными?) мало походят. Что означает их перевоплощение? Рефлекс? Защитная реакция? Стремление казаться менее опасными в глазах окружающих, чтобы спровоцировать отчаянных на атаку и закусить неудачниками? Или же так темные души показывают, как выглядели при жизни? Как они сами себя видят, пытаясь доказать, что не являются такими чудовищами, как их видят окружающие...

Хотя, на хомяка это, по-моему не распространяется. Кажется, он вообще неразумный, интеллектом уйдя не дальше кочана капусты.

Группа заметно оживилась, когда поняла, что я согласилась. Уже через минуту, свистнув хомякоида, чтобы бежал впереди и распугивал своим видом обитателей, меня вели в одном им известном направлении вдоль уничтоженных улочек мертвого города. Двигались молча, словно разведчики на задании. Меня окружили с четырех сторон, словно конвоиры, но я ничего не сказала на этот счет. Поторапливать или расспрашивать о чем-то мертвецы не решались, что меня вполне устраивало. Но сама я так просто оставлять в покое ценные источники информации не планировала.

- Как велико это место? – решила я завязать разговор.

- Я не знаю. Сам Редфорт велик и может понадобиться несколько дней, чтобы достигнуть его края, но я слышала, что помимо него есть еще города, – охотно ответила Кэт, явно хвастаясь своими познаниями. – Только путешествовать здесь очень опасно из-за аласторов. В бескрайней пустоши, разделяющей поселения этого мира, их там очень много. И когда кто-то из нас превращается в аластора, то изгоняют в пески...

- Погоди, как ты город назвала?- мне показалось, что я ослышалась.

- Редфорт, – послушно повторила та. – Такое его официальное название. Хотя кто-то называет его Йелллоунайф, говоря, что так он назывался раньше, пока его собаки не отстроили заново.

У меня в голове не укладывается – еще один Редфорт? У меня, конечно, не выдавалось случая облазить тот, что в реальном мире, и сравнить с этим, но на первый взгляд имеется куча различий! ТАМ хотя бы народ поприветливее что ли и по костям не ходишь... Значит ли это, что потусторонний мир является отражением нашего? Целая планета мертвецов? Или же локация более ограничена? Про космос как-то страшно думать, учитывая черную дыру на небе...

Ладно, этот вопрос пока подождет. Надо бы теперь побольше разузнать о своем противнике прежде, чем мы с ним снова столкнемся.

- Этот Гаруда... – спросила я как можно безучастнее. – Что вы еще можете о нем сказать? Какой он? Что о нем вообще известно?

- Он странный, – впервые подал голос один из зебр, идущий слева.

Я все еще не поняла, как эти люди могут оказаться анималийцами, но эту тему обязательно планировала поднять позже.

- Более странный, чем вы? – изогнула бровь.

Теперь фыркнул второй мужчина, что замыкал процессию, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал.

- Понимаете... эм-м...

- Кира Вольная, – представилась я, как всегда, решив не светить своим Верасовским именем.

А то мало ли я недоброжелателей сюда отправить успела? Вдруг вычислят. О наемнике Ирине Лавровой, одной из выживших из нашумевшего отряда Верас, многие в мое время слышали, ведь я всегда представлялась перед своими контрактниками. Люди те были жутко недоверчивые и всегда требовали доказательства, ища мои документы в сети или в других источниках, а вот о давно мертвом человеке Кире Вольной не знает практически никто. Просто меры безопасности, ничего личного.

- Так вот, мисс Фри, – переиначила на свой лад пантера, на что Кира в мыслях в очередной раз обматерила языковые барьеры, издевающиеся над ней даже здесь. – Вы должно быть знаете, что значит обладать силой. Хоть немного, но возвышаться над толпой, иметь преимущества, стать менее уязвимым, а значит обрести власть над другими разумными. Каждый, кто имеет хоть какую-то власть, стремятся подчеркнуть ее, удержать всеми доступными способами и приумножить. Я хочу сказать, что это естественно – желать стать сильнее, подчинять себе слабых, чтобы те выполняли твою волю и все такое. В этом месте все такие и все к этому стремятся. Но сильнее Гаруды никто никогда стать не сумел при всем желании и вряд ли когда-либо станет. Он истинный владыка Ада, хоть и отрицает это.

- Вот! Я и говорю, что он странный! – поддакнул Марти, подходя ближе. – Он самый старый и могущественный дух, почти бог, обладает такой силой, что при желании может легко уничтожить Ад своим белым пламенем и освободить всех заключенных, но вместо этого сидит здесь вместе с нами и ждет непонятно чего!

- Кто-то считал его посланцем Господа, когда он только попал сюда, – продолжил Саймон, тоже приблизившись для разговора. – Это случилось, может быть, полторы тысячи лет назад или еще раньше. Никто из ныне живущих уже и не помнит этого, потому что с тех времен никого не осталось. Только пересказывают друг другу слухи правдивые и не очень. Говорят, что он был подобен яркому свету, затмевающему все души на небе вокруг себя, будто настоящее солнце. В нем было столько энергии и силы, что никто не мог находиться рядом с ним, падая ниц в благоговении и восторге. Он был подобен чуду. Все принимали его за настоящего ангела из-за белоснежных крыльев, мудрости и удивительных способностей, явившемуся, чтобы простить все наши грехи, прекратить мучения и забрать с собой. Но все ошибались. Разобравшись что к чему, Гаруда, как он представился всем тогда, одним движением без каких-либо объяснений сжег всех вышедших к нему лордов и их окружение, которые накопили достаточно энергии для перерождения, но не хотели оставлять это место из-за нажитого влияния и власти. И вот тогда он показал всем настоящий Ад, потому что на этом “ангел” не успокоился и уничтожил всех и каждого, кто попытался вернуться обратно в круг перерождений или приблизиться к этому. Многие пытались спрятаться, прорваться на небо или же атаковать его, но белое пламя не оставляло никаких шансов. Говорят, что раньше в пустыне не было столько праха, как после его явления, и все скелеты, усыпавшие города, принадлежат его жертвам. Гаруда выследил всех до единого, оставив лишь слабых и беспомощных, никоим образом не способных ему навредить, и только тогда утихомирился. А когда закончил, то предупредил, что будет убивать любого, кто приблизится к той черте, когда сможет сбросить с себя проклятье, и тем самым обрек нас всех либо на обращением в аласторов и прочих монстров либо же в горстку праха. И свое обещание сдерживает до сих пор, за что его все люто ненавидят.