— Браво, Лаврова, — раздались в стороне ленивые хлопки аплодисментов.
В тот же миг весь обзор закрыли всколыхнувшиеся упругой волной угольно-черные волосы заслонившей меня спиной близняшки. Я только вздрогнула от столь неожиданной близости.
— Великолепное сокрытие ауры. Теперь даже я не могу отличить тебя от простой души, — довольно протянул приближавшийся Гаруда, выглядевший расслабленно и раскованно, если бы не его холодный цепкий настороженный взгляд голубых глаз и слабо вьющаяся у самой кожи черная дымка. — Но рефлексы, я смотрю, у тебя остались прежними, несмотря на эволюционный скачок, — остановился дух на безопасном расстоянии. — Вот только спрятать ее теперь, как раньше, в своем подсознании у тебя не выйдет.
— Ирина? — дошло до меня наконец.
И одновременно с этим я ощутила натянувшуюся между нами связь. Для этого нужно было лишь понять, что отклик нужно ждать теперь не изнутри, а снаружи.
Это было очень странно. Связь ощущалась теперь совсем иначе, ведь Верас теперь не была частью меня и стала отдельной полностью сформировавшейся личностью с собственным мнением и чувствами. Теперь ее эмоции не были отражением моих собственных. Пока еще слабые, не до конца осознанные, но несомненно настоящие.
Я ощущала их и точно знала, что они не мои.
Я чувствовала, что Лаврова была в замешательстве. Она ничего не понимала. Она озадачена собственным изменившимся положением, потому как все её попытки абстрагироваться и вернуть холодную непоколебимость терпели неудачу. Она запуталась и растерялась, чувствуя себя беспомощной и потерянной. Из-за этого от неё начала исходить смесь раздражения и легкого страха. Раздражения от невладения ситуацией и страха из-за слов Гаруды, что я оказалась теперь в уязвимом положении.
Не знаю почему, но последнее меня успокоило настолько, что, расхрабрившись, я сама положила руку на ее плечо и с любопытством высунулась из-за плеча. Так же, как делала это всегда, с той лишь разницей, что происходит это теперь в реальности.
Теплая. Даже горячая.
Как странно её трогать. Такое ощущение, что прикасаешься к чему-то ненастоящему, эфемерному, пришедшему из сна, что должно развеяться на глазах, но почему-то упрямо остается на месте.
Ну и дура же я, если испугалась своего собственного Вераса. Ведь она сама первым делом только что заявила, что несмотря на неожиданный результат, приведший к нашему разделению, все еще считает себя обязанной мне подчиняться. И уж точно ни в коем случае не причинит мне умышленного вреда. А также не позволит причинить мне вреда никому другому.
Для нас двоих ничего не изменилось. Пусть мы и перестали быть единым целым, но наши отношения остались прежними.
Ирина бегло скосила на меня взгляд. Через прикосновение к ее плечу я чувствовала огромную силу Вераса, скатанную в сверхплотный шар и заключенную в человеческое обличье. Она вибрацией отдавалась в пальцах, просачиваясь сквозь бледную прозрачную кожу. И я тоже дрожала всем телом, внезапно увидев перед собой океан разумной энергии, изливающейся в окружающее пространство через светящуюся рыжим радужку.
Связь внезапно натянулась и расширилась, как и звериные зрачки, окруженные завораживающим мерцающим пламенем.
Вся эта сила... Вся невообразимая мощь, ощущаемая легким зудом в ладони... Я чувствовала, как она мягко обволакивала меня, согревая, преданно ластясь и потираясь, подобно огромному животному. Верас будто кричала мне всей своей сущностью: “Прими меня! Я вся полностью и без остатка подвластна лишь твоей воле! Прими меня, как воплощение своей силы, и направляй меня! Используй, как пожелаешь! Только не бойся, только не отталкивай меня! Не оставляй одну! Без тебя я беспомощна!”
И я не стала ее отталкивать, а наоборот обняла со спины, положив голову на родное плечо и пытаясь успокоить перенервничавшее воплощение собственных сил. Это сработало. Глупый страх исчез, сменившись покоем и уверенностью в собственные силы. Уверенностью в нее.
И Ирина это мигом почувствовала. Ее плечи расправились и сама она будто стала выше ростом. Все терзавшие ее сомнения мигом улеглись, и до меня по связи донеслась ее радость и облегчение.
— Считаешь, что я больше не смогу защищать ее, как прежде? — провокационно изогнула бровь Верас, накрывая одну мою руку своей, а в ее сухом тоне прорезались первые стальные нотки угрозы: — Хочешь первым убедиться в обратном?
Конец POV Кира
Гаруда скривился под маской, увидев две абсолютно идентичные спокойные полуулыбки. Причем беловолосая Кира с каждой минутой в целительной ауре поменявшей полярность Вераса (или кем там стала эта тварь со своими 16 духовными слоями (если считать вместе со сроднившейся человеческой душой, то всеми 19-ью)) становилась все более похожей на живую. А вот у Лавровы из-под верхней губы виднелись кончики подросших клыков.
Быстро сориентировались, сучки.
Если бы он поторопился и убил Киру на месте прежде, чем эти двое после короткой заминки, умудрились восстановить контакт, то Верас была бы сейчас безраздельно в его власти. Но нет же, надо было поддаться любопытству и посмотреть, чем все кончится. А когда опомнился — то стало слишком поздно для вмешательства.
И как эта Вольная умудрилась перетянуть весь контроль над Верасом на себя одну? Он уже убедился в этом, когда на немой приказ демон ответила полным игнором, даже не дернувшись. Почему сама Лаврова позволяет управлять собой не сильнейшему, а какой-то недоделке? В том, что Верас броситься на него, стоит лишь спровоцировать, Гаруда теперь не сомневался. И потому все его внимание было теперь сконцентрировано на смело взиравшей на него неожиданной сопернице за трофей в лице достигшей зрелости и вошедшей в силу демона.
Между ними повисло молчание, нарушаемое тишь тихой угрожающей вибрацией горла Вераса и звуком столкновения когтей, когда Гаруда задумчиво перебирал пальцами. В том, что ему не составит труда уничтожить Киру — дух не сомневался, но нападать не спешил. Другое дело, что если он попытается это сделать, то Лаврова немедленно вмешается и тогда придется развоплощать её тоже. А мужчине этого делать не хотелось. Его не оставляла уверенность, что Вераса ещё можно вернуть под свой контроль, если лишить всех существующих привязок, и не превращать в соперницу, требующей немедленного уничтожения. Нет никаких гарантий, что другие Верасы достигнут тех же небывалых высот в развитии. Но будет лучше, если Ирина, привыкнувшая к своему новому положению, придет к логичному выводу, что так не сумеет действовать на все 100% и избавится от сущности-паразита самостоятельно.
Торопиться некуда.
В Чистилище в их распоряжении тысячелетия и даже вечность, которые он готов предоставить.
А Лаврове может понадобиться несколько дней, чтобы освободиться и встать под его крыло, чтобы после этого уже наверняка от него никуда не деться.
Мужчина настолько увлекся размышлениями, что едва не проморгал момент, ради которого он и проторчал все четыре месяца возле разлома, ожидая, когда дичь соизволит клюнуть на установленную им приманку.
Первой почуяла неладное Верас, благодаря своей усилившейся интуиции уловившая опасность из зеркального темного провала, оказавшегося позади. Она резко ухватила Киру за руки, плотнее прижимая к своей спине, и начала стремительно увеличиваться в размерах, хотя на деле просто перестала скрывать свою ауру и маскироваться под простого духа. Девушка удивленно вскрикнула, внезапно оказавшись оторванной от земли на высоте около четырех метров в окружении вуали Тьмы, и вздрогнула от оглушающего щелчка громадных челюстей, едва не откусивших Верасу хвост. Кира отвлеклась, когда мир перевернулся, и она обнаружила себя развалившейся на спине сотканной из дыма хищницы, которая, припав к земле на все четыре лапы, напряженно наблюдала за разворачивающейся сценой. Ойкнув, девушка вцепилась в шелковую черноту на загривке пальцами, чтобы не свалиться, и чувствовала внутренней поверхностью бедер ребра и перекатывающиеся под кожей мышцы. Кира пропустила почти все последующие события и пришла в себя лишь под самый конец.
