— Урок первый, — разделавшись с невольной жертвой своей шутки, он обратился к моей удаляющейся от греха подальше спине. — Забудь все, что ты знала при жизни. В Чистилище твоя энергия — это твое оружие и только с её помощью можно уничтожить другого духа, если сумеешь придать ей форму.

На открытых местностях города демон пустоши забрасывал меня небольшими плотными огненными сферами, наносящими огромный урон при взрыве, либо же пикировал на меня в образе огромного серо-белого змеееда, за которым тьма и паутина проклятья тянулись, как реверсивный след от самолета. На лапах у этого птеродактиля в перьях были когти с меня размером, оставляющему при промахах на земле настоящие траншеи, и потому попадаться ему крайне не рекомендовалось. Но если я и могла без труда уворачиваться от истребителя-переростка, то поднимаемый мощными крыльями ветер отшвыривал меня, как соломенную. К тому же, один раз он использовал нечто вроде огненной волны, воспламенившись и “стряхнув” с маховых перьев белое пламя, прокатившееся по руинам, подобно цунами, выжигая все на своем пути. После чего этот огонь словно “сжимался”, темнел и застывал, превращаясь в куски льда, украшавшего окрестности массивными гротескными фигурами. Но не успела я как следует полюбоваться на этот шедевр, как весь лед неожиданно сдетонировал, едва не растерзав множеством острых осколков колдовского “стекла”, который быстро истаял черным дымом и вернулся к хозяину.

Все это выглядело крайне опасно, и я не рисковала соваться под огонь и лед, успевая скрываться в последний момент. Но отчего-то у меня все равно оставалось ощущение, что он специально проводит свои атаки по площади таким образом, чтобы меня в худшем случае зацепило лишь самым краешком.

Не хочет лишиться понравившейся игрушки прежде, чем та ему надоест?

С другой стороны, это означает, что все его позерство и спецэффекты никак не отражают истинной силы моего противника, который и без того кажется мне слишком сильным и опасным.

Честно говоря, я в ахуе от подобного босса. Уже к концу первого дня гонки на выживание он сумел добиться от меня, Вераса (!), нервного тика на оба глаза и шараханья от каждой тени, но заканчивать на этом явно не собирался.

После некоторых подобных “полетов”, я посчитала, что лучше все же прятаться в подземелье и там строить планы мести, но раздавшееся вскоре издевательское шипение намекнуло, что так легко я не отделаюсь.

Правда, разобравшись, я решила, что на втором уровне все же лучше, чем в пустыне (его привычном ареале обитания), ведь в ограниченном пространстве узких коридоров он не мог толком ускоряться, чтобы не впечататься в стены (а значит быстро настигнуть меня), атаковать с дальних и сверхдальних дистанций или принимать облик особо крупных тварюшек (кроме облика громадной пепельной змеи, вполне уютно чувствующей себя под землей). И это еще не считая множество различных запутанных проходов, лазов, расщелин, в которых можно спрятаться, что серьезно увеличивало мои шансы на победу и вызывало у него недовольное бурчание.

А еще он очень любил болтать. Причем вне зависимости от того, слушаю я его или нет. У него просто была странная тяга делиться с окружающими своими знаниями, наблюдениями и рассуждениями, словно испытывал в этом какую-то жизненную необходимость. Хорошо, что хоть больше не поет, а просто иногда мурлыкает про себя разные смутно знакомые мотивчики. Впрочем, я не сильно возражала, потому что так я хоть на звук могла определять, в какой он стороне и как далеко от меня находится. Но от массированного прессинга мозга меня это не спасало, отчего не только мою эмоциональную, но и логическую часть лихорадило.

А все почему?

Да потому что тему для “дебатов” чертов святоша выбрал все ТУ ЖЕ!

Три дня спустя

— ...Поэтому предлагаю все-таки начать с начала, в соответствии с принятым христианским каноном. А первой книгой в библиотеке Писаний как известно является книга Бытия (по-гречески Генезис). Когда евангелист Иоанн начал свою книгу о Христе с тех же самых слов, он произвел очевидную аллюзию на ветхозаветный текст и одновременно смелую заявку на ревизию наследия Моисея, — вещал надвигающийся на меня монстр лекторским тоном.

При этом его глаза неотрывно смотрели на меня, жавшуюся в углу, куда он меня загнал. Он пребывал в своем темном человеко-монстроподобном облике, неторопливым шагом приближаясь, как и неотвратимость моего наказания на кончиках его когтей, царапающие сейчас стену с противным звуком задеваемых камушков и разрываемых грибниц.

— Книгу Бытия можно условно поделить на две части — доисторические легендарные события (от сотворения мира до Ноя и вавилонского столпотворения включительно) и жизнеописание первых исторических персонажей (Авраама, Исаака, Иакова и его двенадцати сыновей). Авторство всех первых пяти книг Библии фундаменталисты приписывают Моисею, якобы получившему откровение по выделенной линии от Творца всего видимого и невидимого. Однако некоторые совпадения библейской истории с распространенными мифами древнего мира (например, вселенский потоп) дают основания полагать, что происхождение легендарной части повествования могло быть и другим. В частности, эти идеи Моисей мог почерпнуть во время обучения (он был воспитан как египетский принц). Подобного рода предположения высказывали и некоторые экзегеты христианской патристики. Экзегетику можно определить как толкование Писания. Это деятельность по уточнению нечетко сформулированных библейских моделей (как правило начальной фазы)...

“Изыди-и-и-и!!!” — не выдержала этой пытки Кира, умоляя меня хоть как-то ограничить поток насилующей ее нежную натуру информации.

Моя человеческая часть очнулась не так давно после длительной спячки в разломе между измерениями и оказалась совсем не в восторге от ситуации, в которой оказалась. Но тоже не могла предложить пока никакого иного выхода, кроме как избегать боя против многократно превосходящего по уровню силы противника и защищаться.

Я увернулась от удара, на этот раз отделавшись лишь несколькими срезанными прядями волос, проскользнула между ног затормозившего существа, и побежала дальше.

Гаруда проводил меня ленивым взглядом, хмыкнул, превратил оставшиеся на его когтях волосы в белое пламя и поглотил его, как обычно. После развернулся и пошел за мной все так же неторопливо, продолжая лекцию:

— В начале описаны славные дела — космология. Мы узнаем, что Бог сотворил небо и землю — из чего? А из ничего, из пустого места. Это многообещающее начало, интересная, самобытная модель, особенно учитывая, что ее можно приблизительно датировать тысячелетием до Платона и Аристотеля. Напомню, что у Аристотеля мир никто не создавал вообще, он всегда таким был, есть и будет. А у Платона демиург пользовался готовым строительным материалом из четырех стихий. Далее модель развивается — мы узнаем, что создание мира проходило через несколько последовательных стадий. Замечу, что до этой точки библейская модель где-то даже близка современному пониманию процесса. Длительность стадий в размере одного календарного дня каждая можно списать на детское восприятие аудитории (что и делали многочисленные экзегеты древности и современности). Дальше хуже. С удивлением мы узнаем, что в определенный момент Бог создал небесную твердь, при этом часть воды осталась над ней, где-то в высоком космосе. Забегая вперед, спустя века эта деталь была взята на вооружение христианскими космологами, предполагавшими, что в этом пассаже скрыт глубокий замысел и там (в прекрасном нетленном далеко за твердью) вода используется в системе охлаждения небесных светил. Другой казус — флора, она чудесным образом оказалась создана до образования светила большого — Солнца. Святые отцы хорошо осознавали, что здесь что-то перепутано и объясняли этот очевидный сбой в последовательности миросозидания учебными целями — дабы земледелец не идолопоклонялся Солнцу и хорошо уяснил себе, кто здесь Бог истинный, а кто ложный. Замечу, что утверждаемое наличие подобных мотивов еще более усложняет задачу сортировки Откровения Божия от сугубо человеческих измышлений. Если благая цель (распространение модели) оправдывает любые средства (искажение истины), то можно очень далеко зайти. Еще замечу, что во всем описанном процессе создания мира напрочь отсутствует идея эволюции. Бог с ним, вслед за св. Иоанном Златоустом назовем все это «та микра» — т.е. «мелочами жизни» и пойдем дальше…