====== За стеклом (часть вторая) ======

Под просвечивающим насквозь взглядом капитана Сэм почувствовал себя неуютно, но продолжал держать морду кирпичом.

Как он и опасался, его ночные похождения к чешуйчатому заключенному не остались незамеченными. Но вот куда все это время смотрело начальство, если с момента первого его знакомства с нагом прошла почти неделя?

— Офицер Рыкинс, как ты объяснишь то, что вот уже несколько ночей подряд был зафиксирован не единичный случай проникновения тобой в место пребывания особо опасных преступников, не получив на это соответствующих разрешений? — решил не тянуть кота за хозяйство Бого.

— Капитан? — сделал тот самую невинную мордашку, на которую был способен. — А как бы вы поступили на моем месте, не обнаружив охрану на их постах?

— Кхм… Об этом я разговаривал с каждым из них отдельно, — стукнул копытом буйвол. — Однако почему ты сразу же не доложил об этом мне? Почему не сообщили об этом ни тогда, ни в последующие дни?

— О чем докладывать, капитан? — удивился белый волк. — Разве мне запрещено перемещаться по участку, будучи полицейским? Тем более, что ничего экстренного не произошло, ведь змей находится на причитающемся ему месте, а в следующие дни дежурные присутствовали на своих постах. И от них я получил разрешение на то, чтобы пройти к заключенному. Так что я абсолютно не понимаю по какому поводу меня вызвали и какие именно ко мне претензии. В том, что я не сдал своих коллег, проспавших всю ночную смену? Так это не мои обязанности и не мои проблемы, тем более, что вы все равно об этом узнали, — раздраженно начал покачивать белоснежным хвостом, по своей пушистости который тот мог поспорить с метелкой Уайлда.

— Моя претензия к тебе заключается в том, что ты не сообщил о том, что змей разговаривает с тобой!

— Капитан?! — еще больше выпучил на него глаза Сэм, охреневший от такого заявления.

— Не «капитанькай» мне тут! — повысил голос Буйволсон, переходя на свою привычную манеру общения. — Почему я только сегодня узнал, что ты не только каждый день шатаешься к опаснейшему заключенному, к которому я запретил приближаться, но и еще активно при этом болтаешь с ним за жизнь, в то время, как никто из нас из этого гада ползучего и слова вытянуть не мог?! — и резко сбавил тон, перестав реветь, как ужаленный в ягодицу медведь, продолжив куда спокойнее. — Поэтому ты сейчас спустишься со мной и еще двумя следователями, пожелавшими присутствовать при допросе.

— Я??? Но почему?! — еще больше охренел волк.

— Ты не расслышал, что я тебе сказал? — снова начал реветь Буйволсон, сурово сверкая крошечными очками для чтения. — Никто до этого из змея и слова не мог вытащить, отчего вообще в его разумности начали сомневаться! А ты тут, такой умный, всего за несколько минут сумел развязать гаду язык, добившись большего, чем весь отдел за неделю! Через тебя хотя бы стало известно имя нашего дорогого гостя и то, что в широтах с холодным и умеренным климатом ему подобных не стоит и искать! И раз он с тобой разговаривает, а с нами нет, то ты будешь присутствовать на допросе. И с этого дня твои ночные дежурства у камеры змея обязательны, только разговаривать с ним ты будешь не о всякой фигне, а о том, что нам будет интересно.

— Понятно, — хмуро кивнул молодой волк, с ностальгией подумав, что лучше бы его в архив сослали.

С учетом того, что ожидаемые следователи из другого департамента уже прибыли, на допрос все отправились незамедлительно. Сэм хотел проскользнуть незаметно и самым последним, а после стоять у самой стеночки и не отсвечивать, но Бого чуть ли не пинками загнал волка вперед всех и заставил стоять рядом.

Рыкинс бегло осмотрелся, но никаких существенных изменений в помещении он не заметил. Все то же преломляющееся на свету толстенное стекло за которым неподвижно лежала огромная черная туша с крепкой чешуей, на которую сейчас с квадратными глазами уставились переставший нахально скалиться гиена и нервно перебирающая копытами зебра с выкрашенными в фиолетовый светлыми полосками на ирокезе. Видимо, только сейчас следователи поняли, что тринадцатиметровый змей — это реально здоровая тварюшка. А главное ХИЩНАЯ! Судя по их бегающим взглядам, направленным на выход, гиена с зеброй подумывали о том, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, не посчитав стекло достаточной защитой от плотоядного хладнокровного.

— Ты вообщ-щ-ще во с-с-сне нуждаеш-ш-шся, маленькое чудовищ-щ-ще, раз-с-с уже и днем явилс-с-ся меня дос-с-ставать? — глухо прошипел наг из глубины своих колец, стоило лишь закрыться двери за их спинами.

— На самом деле это наша инициатива, а не офицера Рыкинса, — осторожно взял на себя слово Буйволсон, не зная, будет ли титанобоа разговаривать, если узнает, что помимо волка есть и другие звери.

Однако хорошо же Сэм проехался тому по мозгам, раз змей начал шипеть, едва лишь его почуяв. Пожалуй, надо бы дать ему премию или утвердить за ним должность штатного мозгоклюя. Преступники будут выкладывать все свои грязные планы и сознаваться во всех преступлениях, только лишь бы от них забрали ЭТОГО! Да, пожалуй надо действительно поднять эту тему в ближайшем будущем. А уж если к Рыкинсу добавить рыжего тролля… Бого поежился, испугавшись собственных мыслей, и открестился от этой идеи.

— Ну и ч-ч-чего приперлис-с-сь? — после небольшой паузы лениво поинтересовался Соларис, по прежнему не высовываясь из убежища в виде собственных колец, как черепаха из панциря.

Капитан полиции едва заметно облегченно выдохнул. Значит, его расчет оказался верным, и в присутствии того, с кем более менее наладил отношения, змей решил пойти на контакт.

— Ты знаешь, зачем мы здесь.

— Знаю, — согласился тот. — Каждый день с-с-с одними и теми же вопрос-с-сами. Надоели.

— И каков твой ответ на них?

— Не дождетес-с-сь… — с явной издевкой.

— Ах ты ползучий… — начал закипать Буйволсон, но его перебили.

— Не поддавайтесь на провокации, капитан. С этим… — крашенная зебра смерила чешуйчатую гору презрительным взглядом, — существом нельзя говорить, как с цивилизованным животным. Оно понимает лишь язык силы.

— О-о-о… А вы с-с-считаете с-с-себя с-с-сильнее меня? — отозвался Соларис тем же насмешливым тоном. — Ч-ч-что ж, попробуйте.

— Смейся сколько влезет, монстр. Но не думаю, что тебе станет настолько же смешно, когда ты повторишь судьбу своего сородича, — вскинула голову полосатая, вытаскивая на свет то, что принесла с собой. — Узнаешь?

Черная с оливковым отливом чешуя пришла в движение, когда Соларис принялся расплетать свои кольца, чтобы поднять голову. Узкие ноздри выдохнули на холодное стекло теплый воздух, отчего-то стало мутным и от этого малахитовые глаза казались немного расплывчатыми. Тонкие зрачки безотрывно вцепились в прозрачный пакет, внутри которого было видно потемневший у основания змеиный клык.

— Дос-с-стань, — уже без прежней насмешки прошипел наг, выглядя встревоженным.

— Неужели заинтересовался? — захихикал своим полубезумным смехом гиена так, как умеет только этот вид. — Труп этого ублюдка вынесло на берег течением. Ему пулю пустили в мозг через пасть, после чего скинули в реку, где тот кормил рыб.

— Еще легко отделался по сравнению с тем, что ждет тебя, если не будешь полезен, — кивнула на слова напарника второй следователь, тем не менее доставая клык из прозрачного пакета.

Сразу же после этого наг принялся покачивать темным раздвоенным язычком, пробуя на вкус запах, исходящий от улики, и разбивая его на составляющие. Небольшие отверстия в стекле для вентиляции у самого потолка позволяли ему это сделать, хоть и пришлось подождать, когда необходимый запах дойдет до органов осязания.

— Так что не стоит принимать нас за плюшевых игрушек, которые не могут за себя постоять. Если ты не станешь говорить то, что нас интересует, то перестанешь представлять для нас ценность, — вновь оскалился гиена, растягивая лыбу до ушей. — А когда это случится, то ты будешь молить о том, чтобы мы обошлись с тобой столь же мягко, как с этим рыбьим кормом!