Выслушав ее вопрос, Кира поджала губы, встала с дивана и отошла к шкафу, оперевшись о него одной рукой. Она стояла к ним спиной, низко опустив голову, что ее длинные вьющиеся волосы скрывали лицо. И когда уже звери решили, что она не будет отвечать на этот вопрос, Кира тихо и сбивчиво заговорила. Слова давались ей с явным трудом.

- Дикость? Я бы даже сказала – сумасшествие, – с явной насмешкой в голосе. – С вашей точки зрения все выглядит именно так, и вы ничуть не ошибаетесь. Мы действительно дикари. Пусть у нас были крутые пушки и навороченные телефоны, но нашей сути это никогда не меняло. У нас было все: интернет-магазины, пытавшиеся впарить откровенную hren’; выпуск новостей по вечерам, в которых сложно отделить правду от вымысла; нудная монотонная работа; кредиты в банках, за которые будут расплачиваться еще твои внуки, несмотря на увеличенную продолжительность жизни; непомерный долг перед обществом, которому ты nahren не сдался, и клоуны у власти, не умеющие решать проблемы растущего населения, но зато отлично придумывающие новые смехотворные законы и налоги. И знающие, что больше всего денег приносит война, поэтому всеми силами препятствовали тому, чтобы этот кровавый огонек никогда не погас. А с кем воевать, когда единственная разумная раса на планете – твоя?

- Кем ты была в своем мире?

- А как вы думаете? – немного повернула она к ним голову.

- Знаешь, вариантов не так много, если, конечно, у вас каждый не носит с собой винтовки и не владеет боевыми приемами, – попытался пошутить Девид, но получилось как-то не очень.

- Я одна из выживших добровольцев, пожелавших участвовать в эксперименте по созданию универсальных солдат. Условием отбора там было наличие отметки в медицинской карте увеличения продолжительности жизни. В мое время только недавно изобрели препарат, замедляющий старение и позволяющий дожить в редких случаях до трехсот лет вместо восьмидесяти. А так как принявших это лекарство было до безобразия мало из-за его немедленного засекречивания в угоду властьимущих и безумной цены ворованных образцов на черном рынке, то и добровольцев оказалось меньше ожидаемого. Идиотов, пожелавших рисковать своей с трудом добытой долгой жизнью ради неясных амбиций неизвестного ученого, было мало.

- Как же тогда ты оказалась в этом замешана?

Кира грустно улыбнулась, повернувшись к слушателям.

- По глупости. Говорила же, что только полные кретины на это соглашались. Правда, узнала я об этом намного позже. Когда... Когда началась война, я не пожелала бежать с остальными и примкнула к отряду ополченцев. Не буду рассказывать обо всем, что я пережила за тот период и почему я обрезала свои волосы, но случилось так, что однажды я познакомилась с одним парнем, и тот оказался волонтером. Он предложил мне долгую жизнь в обмен на участие в одном эксперименте. Помню, тогда я посмеялась над ним, – Кира вернулась на свое место, обхватила руками колено, поставив на него подбородок, и пустым взглядом уставилась в никуда. – Когда ты каждую минуту рискуешь нарваться на пулю или мину, то это лекарство кажется пустой тратой средств, ведь бессмертия оно не обещало. Не знаю, о чем тогда я думала, но согласилась. С того момента моя жизнь кардинально изменилась, как и я. Шанс на выживание в этом опыте был всего лишь 2,7%, но я оказалась упертой. Среди тысячи погибших осталось всего тридцать счастливчиков. Скажете, это жестокость? По сравнению с происходящим вокруг, эти смерти были каплей в море. Получившийся отряд назвали Veras, как единственный в своем роде. Один боец Verasa стоил десяти обычных солдат и обходил по силе, скорости, выносливости, иммунитете и терпимости к боли. Этакий Капитан Америка rossiskogo разлива. А за счет того, что наша жизнь была продлена, с каждым годом мы становились только опаснее, до совершенства оттачивая старые приемы и осваивая новые. Наш отряд быстро завоевал мировое признание, доказав свою эффективность, но разве тридцатка бойцов могла остановить войну миллиардов? Несколько раз побывав на передовой и потеряв троих, нас начали жалеть и поставили охраной к нескольким высокопоставленным семенам хвойного дерева. Война шла уже шестой год. Все устали, и все чаще начали звучать слова о грядущем перемирии. Переговоры проходили на нейтральной территории. Весь мир, затаив дыхание, наблюдал, как два хумана, под защитой своих телохранителей, решали судьбу всей планеты. Но переговоры сорвались из-за неизвестного снайпера. Он застрелил представителя одной из сторон. Не знаю, кому он служил, но своего он добился. Перемирие переросло в новый скандал с взаимными упреками, и случилось то, чего все боялись с самого начала. В ход пошло ядерное оружие. Ваши зоны отчуждения как раз показывают, где был сконцентрирован основной удар. Наш отряд распался. Все выжившее после начала ядерной войны население ушло под землю, спасаясь от радиации, но некоторые предпочли остаться на поверхности и бежать туда, где еще было возможно жить без защитного костюма. Я пошла вместе с ними. Во-первых, мне было все равно, во-вторых, оставалось еще много, кому могли пригодиться услуги наемника или телохранителя бывшего бойца Verasa, в-третьих... Мне просто было интересно, сколько времени должно было пройти, прежде чем хуманы окончательно друг друга уничтожат, – она засмеялась. Нехорошо так засмеялась, со злорадством. – Ведь это так на нас похоже: продолжать ненавидеть других и обвинять во всех случившихся неприятностях, когда надо, наоборот, пытаться объединиться ради всеобщего выживания. Знаете, в этом всем даже есть некая прелесть. Восемь миллиардов взлетело на воздух ради амбиций пары сотен, владеющих всеми мировыми запасами. И при всем эта же сотня убеждала остальных, что мирные жители “нерабы” и действуют они в интересах своего народа!

- Сколько тебе лет?

- Двадцать пять.

- Хм, тогда выходит, что ты стала солдатом в девятнадцать лет, – мысленно прикинула про себя Джуди. – Ты говорила, что война до переговоров длилась шесть лет, и двадцать пять лет тебе было бы сейчас при условии, что ты попала к нам сюда в год срыва переговоров. Или тебе было меньше, когда все началось?

- Умный зайчик, – засмеялась Кира. – Мне было пятнадцать.

- Значит, ты работала наемником четыре года?

- Пятьдесят шесть.

- Сколько??! – опешили звери. – Ты же сказала, что тебе двадцать пять лет!

Она посмотрела на них с откровенной насмешкой.

- Я вас не обманула. Физически мне двадцать пять. Замедленное старение, помните?

- Или все дело в том лекарстве, которым ты меня опоила? – тихо зарычал Волкас. – То, что я изменился, тебя совсем не удивило!

Хуман покачала головой:

- Нет, neirostimylyator лишь производит полное обновление клеток и повышает регенерацию в несколько раз за счет энергии организма, но старение он не замедляет. К тому же, его нельзя использовать часто. На психику влияет.

- Для семидесяти семи ты неплохо выглядишь, – решила сделать ей комплимент зайчиха.

- Я бы не хотела распространяться о своем настоящем возрасте. Я сама в смятении, когда вижу даты.

- Погоди, погоди, – не захотел отклоняться от прошлой темы Волкас. – В смысле, на психику влияет? Чем это грозит?

Кира нахмурилась. Видимо, эта тема была ей неприятна.

- Официально neirostimulyator не имеет никаких негативных последствий для организма, но препарат нелегально вышел на рынок до окончания испытаний. Его негативный эффект заметили позже. Дело в том, что нервные клетки обновляются тоже, а старые разрушаются. Начинается проблема с памятью, логикой и контролем эмоций. Но тебе не нужно волноваться на этот счет. После первого применения это незаметно.

- А моя внешность? Можно как-то вернуть все обратно?

- Что тебе не нравится? – с искренним недоумением. – Разве плохо, что ты проживешь лишних пять лет?

- Почему пять?

- Может три. Сколько живут волки? Десять лет?

- Чего это десять?! – заволновался тот. – Почему десять? Вообще-то мне сорок было!

Человек посмотрела на него с еще большим недоумением, подумав, что ее разыгрывают.