– Можно ограбить госучреждение, в котором достаточно наличности, и которое содержится за счет бюджета, – Пояснил "Паук".

– Я предлагаю ограбить "почту" – заявил Дробилин, – Там совершенно нет никакой охраны, и деньги туда тоже привозят: для почтовых переводов и пенсий.

– То есть ты предлагаешь мне пенсию моей бабки украсть? – возмутился "Сапер", – Она итак еле перебивается от пенсии до пенсии, а ты хочешь, чтоб из-за нас она на месяц без денег осталась?

– Нет, почта – это плохой вариант. Там вряд ли наберется столько денег, сколько вам нужно… – поддержал его "Паук", – Грабить нужно банк!

– А во время ограбления нам убивать никого, не придётся? – осторожно спросил "Сапёр".

– Если все сделаем быстро и чётко, то обойдёмся вообще без единого выстрела. Ну а если начнут стрелять в нас, то и мы будем стрелять в ответ.

– Так ты тоже хочешь участвовать? – оживился "Сапер".

– Да, я давно думаю об этом. Сорвать большой куш – единственный способ решить денежные проблемы моей семьи. Больно смотреть, как мать мечется. Но в одиночку об этом даже думать глупо. А с вами втроём у нас должно получиться.

– Почему это втроём? – возмутился "Шмель", – Мне тоже деньги нужны!

– И ты из-за 8000 готов рисковать своей свободой, а может даже жизнью? – изумился "Паук".

– Ты же сам говоришь, что дело – верняк! Риск минимален, зато выгода очевидна. Мы по сути итак рискуем каждый день, удирая от "мусоров" на своих мотоциклах. И разбиться можем, и под пули попасть…

– Ну, с тобой всё понятно… – ответил Укрытцев, – Только "Сапер" и "Бита" ещё не согласились.

Харламов почесал затылок. Всё внутри него напряглось в этот момент. Он понимал, что от его решения будет зависеть вся его дальнейшая судьба. Он собственно уже всё решил. Всё что мог он уже потерял, и терять ему было больше нечего, кроме своих близких. А ради их спасения он готов был положить на алтарь даже собственную жизнь.

– Как писал Островский: "И самого кроткого человека можно довести до бешенства. Не все преступники – злодеи, и скромный человек решится на преступление, когда ему другого выхода нет". Так что я с вами, пацаны…

– А я вообще за любой кипишь, кроме голодовки! – весело повторил "Бита" свою любимую фразу, после чего добавил: – Да и мучеником становиться я пока не хочу… Короче я в деле.

– Добро, – удовлетворённо кивнул "Паук", – Значит нас уже четверо.

– И я с вами! – улыбнулся Епишев, – Эти деньги – единственный шанс вызволить отца из лап чеченских боевиков. Мать уже отчаялась продать нашу квартиру. А если срочно не собрать деньги – его убьют. И она, боюсь, зачахнет от одной мысли, что не смогла его спасти. Мне уже больно смотреть на неё…

– Моя мать тоже угасает, – с тоской пробасил "Мамонт", – раз есть возможность крупную сумму раздобыть, – возьмите и меня с собой! Ещё остались небольшие шансы операционным путём её спасти от рака, но с каждым днем эти шансы тают. Операция эта дорогостоящая, и делают её только в Европе. Денег таких у нас нет, а просто сидеть и смотреть, как она умирает, мне не выносимо тяжело…

"Паук" с согласием кивнул, и перевёл свой серьёзный взгляд на "пельменя", который с интересом наблюдал за окружающими. Почувствовав, что в него пытливо впились глаза Укрытцева, Кузённый замотал головой и возбужденно затараторил:

– Э, нет "Паук", на меня не гассчитывай. Я в этой авантюге не участвую. Еще помочь чем-то вам – пожалуйста, но под пули с вами лезть я не собигаюсь. Это без меня…

Внезапно из своего укрытия выскочил "Друппи", до этого тихо сидевший в углу. Он подбежал к толпе и с оживлением огласил гараж своим звонким голоском:

– Возьмите и меня с собой, ребята. Я пригожусь. Вы не пожалеете. Мне тоже лишние деньги не помешают.

– Нет, "Друппи", – осек его "Паук", – Извини, конечно, но ты пока еще слишком мал для таких дел. В крайнем случае, придумаем тебе какую-нибудь задачу в тылу. Будешь, к примеру, нас ждать в гараже с распахнутыми воротами, готовый быстро их закрыть, когда мы вернемся.

– Точно, а то ещё укусит кого-нибудь… – ухмыльнулся "Бита".

– Итого шесть человек… – задумчиво заключил Укрытцев, обведя глазами толпу.

– Где ж вы столько стволов возьмёте, ггабители-гецидевисты? – скептически ухмыльнулся "Пельмень" – Вам тепегь целый агсенал нужно где-то газдобыть…

– Нам бы и одного ствола хватило для острастки. Но ствол должен быть реальным… Чтоб и в воздух пальнуть можно было, и от погони отстреливаться, – заключил Укрытцев.

– В наших краях Гражданская война гремела, – помявшись немного и смочив слюной засохшие губы, тихо сказал "Шмель", – Я знаю все участки, где проходили бои. Можно всем пройтись с лопатами по тем местам, может что-то и найдём.

– Без металлоискателя – не реально. Для этого придется вшестером целое поле перерыть. И даже если откопаем какое-нибудь оружие, то состояние его будет удручающее. У меня в гараже за год запчасти ржавеют, а если их в землю закопать на 80 лет, то, скорее всего, от них вообще ничего не останется… – с грустью заключил "Паук". Все крепко призадумались. "Сапер" нахмурил лоб, и высказал свое предложение:

– Я могу сделать поджиг.

– А, поджиг! – радостно заголосил "Филин", – Знаю, знаю. Это самодельный пистолет из трубки, шомпольный, однозарядный. У меня приятель один сделал себе такой, чтоб по кошкам стрелять. Переборщил однажды с порохом, и он взорвался у него в руке. Теперь у него двух пальцев не хватает… – сказав про пальцы "Филин" вспомнил своего отца, голос его задрожал, и он опустил голову.

– Поджиги эти только и годятся, чтоб по кошкам, да по воробьям стрелять. Прицельная дальность не больше 10 метров. Убойная сила слабая. Человека не завалишь из такого, а только разозлишь. Да и стекло бронированное не пробьет, если там оно будет. Таким вряд ли кого-то напугаешь. Перезаряжать долго и неудобно, да и не надежный он. "Филин" правильно заметил. Можно больше себя искалечить, а не противника, – с тоской заметил Укрытцев, и выражение его лица стало еще печальнее, – Нам бы посерьезнее надо что-нибудь… Автомат или хотя бы ружьё… Ты, "Шмель" как-то говорил, что у тебя брат где-то поблизости служит?

– Да, в военной части ПВО. 15 километров от нас.

– Ты бы перетёр с ним как-нибудь с глазу на глаз. Может он может стволы подогнать?

– Да ты что, "Паук", – вытаращил глаза "Шмель", – Как же он казенное оружие нам подгонит?

– Ты узнай. За спрос не бьют. Я всю жизнь по военным городкам кочую и наслышан, как военные казенное оружие распродают. А отец рассказывал и вовсе жуткие вещи. В Чечне солдаты на бутылку духам автоматы меняют. А те потом из их же оружия стреляют по ним в ночное время. Может и брат твой сможет чем-то помочь.

– Хорошо, давайте доедем завтра с кем-нибудь, чтобы брат не понял, что я для себя спрашиваю.

– Слушай, "Сапёр"! А ты говорил, что у тебя дед охотник был. Может у него ружьё осталось? – осенило Дробилина.

– Не знаю, может и осталось… Но в гараже его точно нет, я там всё перерыл. Надо у бабушки спросить…

– Ну, так давай завтра съездим к твоей бабушке, а потом – к моему брату, – предложил "Шмель".

– Хорошо, только скажи, туда дорога не песчаная ведёт? А то моторашка моя по песку не тащит совсем. Колёса маленькие – зарываются. А "Ижаку" – похоже Alles*…

– Туда «гравийка» ведёт. Твой "Туляк" проехать должен…

– А что с "Юпаком"? Всё так плохо? – спросил Укрытцев.

– Катастрофическое состояние… – вздохнул Сергей, – Разбита приборка и двигатель, передняя вилка погнута, раму повело, бак помят. В движке наверняка половина деталей тоже деформирована, ну и по мелочи: 2 поворотника, передняя фара, руль… Не уверен, возможно ли, вообще его восстановить… Наверное, будет дешевле купить новый.