Шторм в Керчи Шумит, валы вздымая, Понт Эвксинский, Скрывая древний город под водой. И, обладая силой исполинской, Грохочет гром июньский, молодой. На море шторм! Срывает ветер крышу, Раскалывают небо на куски Зигзаги молний…Колокол услышу — И вглядываюсь в даль из-под руки. А там – завеса плотного тумана, И тучи в стрелах молний вдалеке… Там храм, что принял имя Иоанна, Воздвигнут на любви, не на песке. На вершине горы Митридат Моря свежее дыханье, Керчь – и Митридат-гора. Изнурительна жара, Вялых листьев колыханье. Киммерийские ворота — И ступени в небо… Мост: Он вдали… А мне охота Глянуть вниз, где во весь рост Распростёрся город древний. На ступеньках – зыбь веков. Не уйти от сквозняков: Всё отчётливей, напевней Стонет арфа… Сам Эол Эту арфу изобрёл. Мне она напоминает Про горячие бои: Где осколки от гранат, Где чужие и свои Обагрили землю кровью, Где тоску про долю вдовью, Песни бережно хранят. В керченской степи Рваная рана оврага На груди степной. До родника – два шага, Шелест травы и зной. Коршун упрямо кружит, Юркнула в нору мышь… Ветер с листвою дружит: Зашелестел камыш. Спрятался за высоткой Старый окоп в полынь. Линия неба чётко Врезалась в степь, в теплынь. Под молодой плакучей Ивой – могильный холм. Выпал мне грустный случай: Вспомнила – в горле ком. Дед мой погиб в атаке, В братской могиле спит… Там пламенели маки В лунках из-под копыт… Поле Ветру нравится русское поле: Как волнуется рожь при луне, Где играют ведущие роли Свет и тень, приближаясь ко мне! Где бурьян, вырастая стеною, Отряхнёт чужаков семена, И – стена меж тобою и мною, Снова чертополоха стена! Это поле, что полито кровью Человечьей, шумит по ночам. Стебли маков, прильнув к изголовью, Приближаются к сонным очам. Утром птицы в воздушном потоке Устремляются вдаль, за межу, И гудит самолет на востоке, За которым я долго слежу. Красный конь
Конь! Казачий быстроногий конь: Бьет копытом, гулко бьет копытом. Ржаньем прогоняет страх погонь — И скорбит о всаднике убитом. Навсегда запомнил верный конь Звонкий голос казака лихого. Прыгнул в воду, а потом в огонь, И от боли захлебнулся снова. Больно видеть друга – седока На земле, среди густой полыни. Холодна у всадника рука, Навсегда в степной остался глине. Страшно, страшно жаркому коню Сквозь кинжальный блеск великолепий, Двигаться навстречу воронью Одному среди бескрайней степи. Белый конь Белый конь в тумане тихо бродит, Ветки верб мерцают у реки. Белой ночью белый пароходик Подаёт негромкие гудки. След разлук в душе молочно-белый, И от камня – по воде круги… Жеребёнок – милый, оробелый, В неизвестность ночи не беги! Даже птицы в белые одежды Рядятся, и, выйдя из воды, Тянут крылья, полные надежды, Прячутся в прибрежные сады. Мягкие, как лён, свои ладони На глаза роняет мне рассвет… Где-то на лугах пасутся кони. И короче этой ночи нет. Уроки плаванья Отец стоит ко мне спиною, Кричит с досадою: – За мною! Я страсть трусливых не люблю, Капризных маменькиных дочек… – Плыви!.. Мне б воздуха глоточек — И я все окрики стерплю, В холодной глуби погибая… А под водою голубая Рыбешка юркнула в траву… И вынырнув, я по-собачьи Барахтаюсь, смеюсь и плачу, И все плыву, плыву, плыву… Свисают мокрые косицы, Немеют смуглые ключицы, Слабеет тело, но река Несет меня легко и вольно, И усмехается довольно Отец – и вот его рука! О, счастье – заново родиться: В воде плотвицею резвиться, Над крышей ласточкой летать! Проснуться утром солнцем алым, К воде бежать ребенком малым, Ромашкой в поле лепетать! Юность Родниковая радость, Васильковая грусть. Земляничная сладость, Ветки тоненькой хруст. Я губами срываю Мякоть со стебелька, Я восторг не скрываю В кружевах сосняка. И земля бесконечна, И бессмертна душа. Я юна и беспечна, Воду пью из ковша. В ненаглядное лето, Где по пояс трава, Уплываю, согрета Солнцем, с чувством родства… |
