Почему деревня плоская? Такова биота. Ничего с этим не поделаешь. Она не вполне подчиняется гравитации, как это делают космические ядра, но собирает первозданную массу почвы, воды, воздуха и света в жизнедательный продукт. Стоит посмотреть на горы зерна и овощей в конце лета.
А мировой город? Лежит вдали от континентов. Легкую и светлую воду, ее называют пресной, использует в качестве питьевой. Много ее идет на нужды производства. Однако по-настоящему жгучий интерес город испытывает к морской воде. Она несет его корабли во все концы Земли через пропасть расстояний. Куда же несет? К континентам, на которых расположена мировая деревня. Первые города строились по берегам рек и озер. Деревня находилась рядом. Продуктовый оборот был местным. Вторые и третьи города старались опереться на полноводные реки, имеющие выход к морю, а еще лучше, если перед ними расстилалась ширь самого океана. Вот так и шла жизнь: мировой город, будучи точкой на карте, правда все более жирной и ставшей почти пятном, постоянно искал встречи с континентальными массами Азии, Африки и Южной Америки. Максим чуть не забыл упомянуть Россию. Она ведь тоже континент, да еще какой!
Его мысль сама собой настроилась на другой масштаб. Не так ли точно действует космос. Спутники Солнца по мере их взросления удаляются от него, расширяя окрестность. Земля во младенчестве была перемешана внутри себя, никакой из слоев не успел как следует выделиться. Их разделение на ядро, мантию, каменную оболочку означало отталкивание легкого от тяжелого, вплоть до поверхности, а затем накрыло Шар водой, окутав сверху газом. Солнечная система есть, в сущности, то же самое. Если она еще не закончила своего развития, то ее окрестность продолжает расти, расстояния между спутниками, как и удаленность от самого Солнца, становятся все шире. Хорошо бы их замерить.
Он опять подумал о человеке, который готов был обрушить гору ради доброй земли. Больше всего деревня любит такую землю, называя ее кормилицей. Будь континенты вдвое и втрое, вдесятеро больше, деревня заполнила бы их без остатка. Правда, при условии воды и света. Ничто не может удержать ее от распространения, никакая сила. В этом она похожа на траву, которая растет повсюду. Недаром нашу планету называют зеленой. Хотя она голубая по цвету теплого океана и серая по цвету холодного, но зеленая в самой выпуклой части и белая у полюсов.
Континентальные выступы велики. Чего стоят китайские равнины или исполинский треугольник Индостана. Раньше до появления здесь деревни все это пространство занимала дикая буйная древесная жизнь, тростники, болота, джунгли. Но пришла деревня с мотыгой в руках, и все изменилось. Откуда пришла? В каком-то виде она жила здесь и раньше, только не была деревней, а чем-то совсем другим. Чтобы стать иным, надо из одного места уйти, в другое прийти. Нельзя измениться, не совершив движения. А так как перемена обитаемой среды есть самый простой способ развития, то племена, придумавшие клумбы и грядку, постепенно просочились на континентальные выступы. Просочились, принеся с собой приемы и навыки земледелия, выработанные дома. Существуют же теории диффузии человечества из древних ареалов в новые. На наших глазах белая раса перебралась через океаны, заселив Австралию и Америку. Это ли не доказательство. Деревня неукротима в своем движении к континенту, как набухшая почка, коробочка с семенами, как зеленый лист. Беда в том, что на ее пути встают горы, как, например, в Индии или Индокитае, пески великих пустынь: это и Китай, и Центральная Азия, Средний и Ближний Восток, а также необозримая Северная Африка. Природа всюду воздвигает неодолимые барьеры безостановочному росту, и по большому счету правильно делает, иначе вся поверхность Земли, став деревней, рано или поздно положила бы этому росту предел. Мы лишились бы многого, что украшает Шар: тех же гор и песков, тростников и болот, провалов, пещер и других таинственных мест. Ведь Шар дан не только человеку с его домашним скотом, но остальной флоре и фауне, древним отложениям, скалам, каньонам, фьордам и так далее.
Все это – крупные формы, которые доверены Шару. Наша звезда умножает мельчайшие формы – основу химии – от лития через углерод и кальций все дальше и тяжелей – почетная и трудная работа. Шар получил эту основу в наследство от неизвестной нам древней звезды или звезд, уже успевших разбросать семена из раскрытой коробки по Млечному Пути. Шар сумел возвести из них крупные формы – дело тоже очень нелегкое и необычайно важное. В Солнечной системе много самых разных Шаров – больших, малых и совсем почти незаметных. Точное их число до сих пор не установлено. Все они несут свою высокую службу. Солнце неустанно создает свои элементы, немногие по названию, но не поддающиеся никакому количественному учету. Шары, наоборот, вырабатывают беспредельную номенклатуру форм, хотя их общая масса не идет ни в какое сравнение с продукцией Солнца. И формы эти от самых мелких, как, например, отдельная песчинка, порой бывают грандиозными, заслуживая отдельного имени: Эверест, пик Победы, ледник Федченко, Байкал. Шары не то чтобы соревнуются друг с другом, однако никто не хочет уступить пальму первенства в выработке самых разнообразных сочетаний массы, элементного и молекулярного состава. Максим вспомнил про Эверест на Земле. Марс, радиус которого вдвое меньше, сумел поднять над собой вулкан Олимп высотой в 27 км. Планетам земной группы повезло больше остальных, их атомарный список оказался намного длиннее. Поэтому по-настоящему острое соревнование развернулось между ними. Земля вышла в лидеры, выстроив помимо каменной, водной и газовой оболочек биосферу. Вот уж воистину, когда Вселенная творила Землю, она ей материнство обещала.
Однако чем все-таки прирастает деревня? Пространством, если оно еще есть. И людьми. Но пространство рано или поздно заканчивается, а люди нет. Наоборот, их становится все больше и больше. Во-первых, потому, что они живые существа. Их время течет стремглав. Во-вторых, сама Земля требует новых работников. Супружеская пара лишь тогда входит в силу в качестве земледельческой ячейки, когда рядом с ней поднялись дети и заполнили функциональный спектр хозяйственной жизни. В результате уже через два-три поколения Земля безнадежно отстает от людей. Вырвавшись вперед, они попадают в демографическую ловушку, похожую на глубокую яму, из которой выбраться невозможно.
Мировая деревня колеблется между бурным ростом населения, востребованностью рабочих рук и их катастрофическим избытком. Она не привлекает людей со стороны, как делает город, способом социальной возгонки. Она воспроизводит население естественным путем. Если есть земля, способная плодоносить, будут и дети. Едва встав на ноги, они уже ее работники, растут не по дням, а по часам, подобно стеблям бамбука.
Дети в Мировой деревне рождаются не столько хотением мужа, сколько земли. Раз она кормит, за ней нужно ухаживать, и тем заботливей, чем больше оскудевает силой от множества людей, припадающих к ее сосцам.
Голос Фая вошел в него издалека, как будто они находились в разных слоях одного и того же времени и теперь перекликались. Максим успел удалиться в окрестность. Там всюду порхали мысли, предлагая себя поймать. Их было много, одна лучше другой, его внимание постоянно раздваивалось. Это походило на сон, ведь во сне тоже много чего происходит, но без осознания самого себя. Если попал в поток случайных образов, тебя несет, как вещь. Не ты вызываешь их, они появляются. Так же точно и мысли: ты думаешь их, и вдруг в какой-то момент они начинают думать тебя.
– Плуг пришел на готовое, – повторил Фай, – без мотыги ничего бы у него не получилось. Самого себя не родишь, нужен родитель.
Максим ждал продолжения.
– Копает? – спросил он.
– Да, рвы, каналы, колодцы, но я не о том. Раз копает, то нивелирует, расширяя. Здесь и там создает ровные участки, террасы, сносит холмы. В конце концов все клочки объединяет в поле, только тогда приходит плуг. Ведь он не может перемещать грунт, лишь бороздит.
