— Именно поэтому под архив выделен отдельный дворец, все комнаты которого завалены горами свитков по самые потолки, — ехидно кивнул его брат. — Уверен, спустя пару десятков лет что-нибудь да найдется.

— Еще я бы попросил твой браслет, — чуть повысив голос, продолжил Орсин, стараясь не обращать внимания на подколку. — Отдам его магистру и его команде, пусть изучат магические плетения. Может, получится снять его так. Маловероятно, конечно, но все же. Пусть хотя бы выяснят, правильно ли мы понимаем условия снятия замка.

— Допустим. А что будешь делать ты?

— А я… — его голос едва заметно дрогнул. — Постараюсь добиться того же дедовскими методами. Как бы мне этого ни хотелось избежать, время поджимает. Посол принципиальное согласие уже дал.

— Еще бы, — хохотнул Цзанрен. — «В чужой монастырь со своим уставом не лезут», — так, кажется, у них говорят? Хорошая поговорка, правильная. Я вообще не понял, как он так резко рядом с тобой оказался. Веришь, на секунду глаза от них отвел, оборачиваюсь, а все вдруг замолчали и на тебя смотрят. И тишина такая, что аж мурашки по коже побежали. Если бы я не знал, насколько лорд важен для их императора, решил бы, что это запланированная провокация, целью которой является развязать между нами войну.

— Никто не застрахован от дурацких случайностей, — вздохнув, пожал плечами Орсин. — Вспомни тот случай с вишневой косточкой.

— Мда, — хмыкнул Цзанрен. — И ведь как назло все случилось на торжественном обеде, где присутствовал отец Хайриль. У папы было такое выражение лица… я думал, меня на пару месяцев сошлют куда-нибудь на границу, а помолвку расторгнут.

— И здесь все примерно то же. Только последствия могут быть куда более печальными, — подытожил Орсин, вставая. — Ладно, Цзан, мне пора. Если вдруг чего-нибудь надумаешь, ты знаешь, где меня искать.

Цзанрен проводил удаляющуюся спину брата задумчивым взглядом, а когда за ним закрылась дверь, покачал головой.

— Какой же он еще мальчишка, — пробормотал он в пустоту. — Это не твои любимые машинки, братец, это высокая политика. Привыкай.

========== Глава 4. ==========

К концу второй недели Орсин равнодушно осознал, что теперь его не сможет смутить абсолютно ничего. И Кьйорана Рэндала, с которым они после всего пережитого вместе не могли не перейти на ты, тоже. Радовало лишь то, что прекрасная звукоизоляция личных покоев пятого принца не позволяла доноситься из них громким стонам распаленного и раскрасневшегося из-за действий Орсина посла, после пары дней активных усилий лишить его магического браслета растерявшего всю свою чопорную невозмутимость. Теперь он сам часто тянулся за жгучими, страстными поцелуями и тут же возвращал их сторицей, с интересом принимал участие в обсуждениях того, как еще можно доставить ему удовольствие и, не таясь, старался выжать из ситуации максимум. Орсин терпел.

Подколки и шуточки приехавших, стоило только немного подсохнуть дороге, братьев не вызывали даже малейшего отклика в утомленной душе, а пошлые советы и предложения рассматривались им исключительно с практической точки зрения (пробовали ли они уже это, или еще стоит попробовать). Учитывая, что из-за недостатка опыта в таком деликатном вопросе ему пришлось просить совета у АкТуш — лучшей одалиски из гарема отца — вскоре о его проблемах знали все. Впрочем, дворец всегда был большой деревней. Орсин и не надеялся сохранить в тайне то, чем они с послом занимались за закрытыми дверями, хотел лишь отделаться малой кровью. Но раз уж не вышло, о конфиденциальности и неприкосновенности частной жизни не стоило и мечтать. Именно поэтому, как только он подрос достаточно, чтобы получить свободу передвижений, он проводил большую часть времени в разъездах по городам халифата. Налаживать производство, консультировать мастеров и следить за воплощением своих идей и решений было интересно, но не менее привлекателен для принца был тот факт, что здесь за ним следует куда меньшее количество пристальных, изучающих, любопытных взглядов.

АкТуш оправдала свою репутацию умелой и знающей женщины. В притворной стеснительности, положенной каждой хорошо воспитанной девушке при разговорах «об этом», прикрыв рот рукавом искусно расшитого халата и лукаво блестя красиво подведенными сурьмой жгучими, бездонными глазами, она говорила о таком, что уши Орсина сворачивались в трубочку, а смуглая, обветренная кожа щек покрывалась жгучим, мучительным румянцем. Ему не хотелось даже представлять, откуда она взяла все это, и применялось ли что-нибудь из крайне неприличного и извращенного арсенала к его отцу (которого Орсин до этого момента считал образцом благопристойности и строгости). Несмотря на то, что он уже четыре года имел свой собственный гарем, после рассказов АкТуш Орсин неизменно чувствовал себя неискушенным и неоперившимся юнцом, впервые услышавшем о сексе.

***

Сейчас, когда они лежали, устало откинувшись на подушки посреди развороченного ложа, тихий, деликатный стук в дверь показался Орсину форменным издевательством. Утомленный Рэндал лениво махнул рукой и заявил, что ему абсолютно все равно, кто за дверью и войдет ли этот кто-то в комнату, но принца, возможно в силу возраста, хотя бы внешнее соблюдение приличий заставило со стоном подняться и, накинув легкий халат, доползти до двери.

— Ну? — буркнул он, приоткрыв дверь и недобро уставившись на сияющее лицо Шамиля, старшего архивариуса.

— Мы нашли, мой принц! — протянув ему тонкий свиток, перевязанный синей с черным узором лентой для официальных бумаг, просиял он. — Извольте ознакомиться.

Орсин кивнул, нетерпеливо потянул за завязки и, развернув пергамент, пробежал глазами текст. По мере чтения его лицо все больше вытягивалось, а к концу он, не в силах продолжать, закашлялся и помотал головой:

— И только-то? — прошептал он искривившимися в насмешливой, самоироничной улыбке губами. — После всех этих усилий, затраченного времени, убитых нервов… Одна несчастная фраза, и все? Так! — собравшись, он нервно завернул листок и всунул его в руки Шамилю. — Никому ни слова. Тебя здесь не было, а это спрячь так, чтобы никто, кроме тебя не знал где. Потом, когда шумиха уляжется, я сам к тебе приду и заберу свиток, чтобы показать отцу и братьям.

Архивариус мелко-мелко закивал и удалился торопливой семенящей походкой. Принц же замер, лихорадочно соображая, как стоит поступить дальше. С неделю назад, когда Кьйорану вконец надоели вечные перемещения между своими комнатами и покоями принца, он просто собрал вещи и переселился к Орсину. Первая неловкость спала, они разговорились, и оказалось, что лорд довольно приятный в общении человек. Но архивариус принес одновременно как решение всех проблем, так и бомбу с подожженным фитилем, потому что принц не знал, как ужасно гордый и самолюбивый лорд отреагирует на новость о том, что большей части их «мероприятий по его освобождению от браслета» можно было избежать. Нет, сам процесс ему, вроде как, нравился, но кто знает… Принц еще раз возблагодарил Бога за то, что у него в комнате исключительно хорошая звукоизоляция. Это оставляло свободу для маневра.

Орсин сдавленно выругался сквозь зубы и, вернув лицу нейтральное выражение, вернулся в комнату.

— Кто там был? — встретил его с порога вопрос Рэндала.

— Глава моей исследовательской группы, — не покривив против истины (архивариусы частенько помогали ему в его изысканиях), отмахнулся Орсин. — Предложил еще одну вещь… Ты как, не сильно измотан?

Рэндал закатил глаза к потолку и прислушался к своим ощущениям.

— Ну, если от меня не потребуется вставать и двигаться, то можно, — после паузы заключил он. — А может, перенесем на завтра?

— Давай, — с готовностью закивал не менее измотанный Орсин. — Действительно: ты все равно уже опоздал на неделю, теперь днем больше, днем меньше…

— Тогда спать, — сладко зевнул Рэндал и похлопал по матрасу рядом с собой. — И ты давай ложись. Я не хочу перебить сон, когда ты начнешь устраиваться.

— Воля моего тиан-дэ — закон, — усмехнувшись, сладким голосом пропел Орсин, одним движением скидывая с плеч халат, но лорд только хмыкнул и красноречиво приподнял тонкое шелковое одеяло.