Редактор отдела новостей мистер Хью Риссел, был худым мрачным человеком. Он приезжал на работу точно в десять часов и каждое утро проводил полчаса у газового камина за изучением сообщений агентств, передаваемых ему через отверстие в стене, затем он поднимался этажом выше, чтобы присутствовать на редакционном совещании.

Этим утром он был еще наверху, когда Магнус вошел в отдел новостей.

В это самое время журналист Томас Пайк занимал одно из мест, отведенных для прессы в помещении Юго-западного окружного суда в Найтсбридже на расстоянии шести с небольшим миль от редакции «Пейпер». В то утро первым именем в списке арестованных было «Несбит». Но в десять тридцать, когда началось заседание суда, оказалось, что обвиняемый отсутствует. Часом позже судья, немного посовещавшись с главным секретарем, обратился к белокурому молодому человеку в спортивном пиджаке, стоявшему с кожаной папкой в руках у дальней стены.

– Это ваш случай, сержант Склирос?

На лице молодого человека отразилось внимание.

– Да, ваша милость.

Судья обратился к находящемуся здесь же адвокату:

– Вряд ли мы сможем тратить на это время, мистер Джемсон. Поскольку ваш клиент отсутствует, лучше отложить это слушание на завтра. – Пока он говорил, из боковой двери появился полицейский в форме, подошел к светловолосому сержанту из сыскной полиции и передал ему листок бумаги. Сержант взглянул на бумагу и сделал несколько шагов вперед. В зале стояла тишина, все смотрели на него.

Он заговорил ровным бесстрастным голосом, по которому ничего нельзя было определить:

– Ваша милость, только что я получил информацию, что этой ночью мистер Несбит получил смертельную травму в автомобильной катастрофе близ Слоу.

Томас Пайк тут же сорвался со своего места в ряду для представителей прессы и помчался мимо скучающих блюстителей порядка к двери в вестибюль, где находился общественный телефон. Лично ему имя Несбита ничего не говорило, но присутствие известного адвоката означало нечто значительное.

В конце вестибюля он заметил молодого сержанта, покидающего здание через главный вход. Пайк бросился к нему, кивая головой в почтительном приветствии.

– Сержант Склирос? Я Пайк, из агентства новостей «Южная звезда».

Склирос остановился. Рядом с Пайком он выглядел очень аккуратным; его светлые волосы отливали серебром под стеклянным куполом крыши.

– Да, мистер Пайк?

– Как я понял, именно вы занимаетесь делом Несбита?

На мгновение молодой человек улыбнулся, чуть растянув губы, в то время как его глаза остались холодными. Светло-серые, жесткие, они были слишком старыми для его лица и чуть прищуренными, как будто он постоянно вглядывался в даль.

– Итак, вам хотелось бы узнать о покойном мистере Несбите, не правда ли?

Он оглядел вестибюль, чтобы убедиться, что они одни.

– Лучше вам заглянуть сюда, мистер Пайк.

Улыбка еще растягивала его сухие губы, когда из-под локтя он извлек кожаную папку и открыл ее.

Магнус Оуэн промычал что-то своим коллегам, плюхнулся на стул и занялся своей почтой: грудой текстов заявлений для печати, письмом, напечатанным красными буквами, где его оскорбительно именовали «типичным самонадеянным маленьким тайным фашистом», и очередным посланием от адвоката его жены. Эту, последнюю бумажку он скомкал и небрежно швырнул в корзину для бумаг, затем чуть наклонился вперед, готовясь совладать с начинающейся головной болью.

Прошло уже шесть месяцев с тех пор как она оставила Магнуса – маленькая шустрая дебютантка, наскочившая на него в поисках дальнейших удовольствий. Все потому, что он был умен и отличался от других: лучший выпускник исторического отделения Кембриджского университета, виновник небольшого политического скандала и автор бестселлера, ставший известным журналистом. Она нашла его восхитительным; он был ранен на военной службе, о чем говорили шрамы на теле. Он представлял для нее нечто новое, но новизна длилась недолго. Вскоре она обнаружила, что замужество связывает ее и абсолютно не соответствует стилю ее жизни. Она нашла нового избранника, преуспевающего модного фотографа.

Магнусу она тоже была уже не нужна, но он не хотел и развода. Срабатывало валлийское пуританство, сформировавшееся у зажиточного класса под влиянием церкви, учение, которое внешне он отвергал, но никогда не смог бы вырвать из себя полностью. Он научился грешить, но не сострадать.

Он извлек кучу газет, на прочтение которых у него не хватало сил за завтраком, и, захватив их, отправился к облицованной дубовыми панелями двери, на которой значилось «Принципал» – эвфемизм, выбранный в редакции для туалетной комнаты. Это было темное помещение, едва ли пригодное для размышлений. Единственными надписями на его стенах были записи рассеянного репортера, пытавшегося разгадать кроссворд в газете «Таймс». Магнус сел на унитаз и начал читать.

Этим утром в «Пейпер» была напечатана вторая редакционная статья, озаглавленная «Позорное отречение от обязанностей», нападающая на «Би-Би-Си» за последнюю телевизионную пьесу о банковском менеджере, которого каждую ночь купала его мамочка.

Магнус тяжело вздохнул и закрыл глаза; головная боль нарастала, а скверное настроение только усиливало ее. В такие моменты он сам удивлялся тому, что работает на «Пейпер». В глубине души Магнус презирал ее за благочестивую нравственность, за чопорные высокопарные поучения и интеллектуальную ортодоксальность. Правда, в прошлом она славилась оригинальностью и эксцентричностью. В стародавние времена там был один редактор-чудак, который отрастил себе необычайной длины ноготь, расщепил его и использовал в качестве пера. Но все это было давно. В конце пятидесятых годов дела «Пейпер» пришли в упадок, поползли слухи, что компании «Финлейсон Траст» угрожает самоликвидация и газета будет продана. В конце концов после серии секретных сделок «Пейпер» перешла в руки Джеймса Брума, миллионера с темным прошлым.

Вскоре появился новый макет газеты, включающий страничку для женщин, высокие заработки привлекли блестящих молодых журналистов, появились и другие нововведения. Тем не менее «Пейпер» сохранила свою старую приверженность добропорядочности. Редакционные статьи продолжали выступать против падения нравов, в то время как политический отдел выжидательно восседал на своем Олимпе, упорно не желая занимать какую-либо решительную позицию из боязни прослыть необъективными.

Возможно, одна из действительно странных особенностей «Пейпер» заключалось в характере ее нового владельца и главного редактора. Несмотря на все споры, касающиеся перемен, Брум, вскоре ставший сэром Джеймсом Брумом, оставался единственным персонажем всей драмы, не появившемся на сцене – он никогда не выступал публично, никогда не давал интервью. Кажется, была опубликована всего одна его фотография, где можно было увидеть сильно затемненное лицо человека средних лет, которое могло принадлежать любому бизнесмену. Справочник «Кто есть кто» уделил ему только несколько строк, а его адресом значился Финлейсон Хаус, офис «Пейпер». Он не посещал клубы, не искал развлечений. По слухам, он был выходцем из Центральной Европы, первых успехов добился в Южной Америке, вел дела в Австралии, пока наконец не достиг значительных высот в британской общественной жизни.

Хотя подробности его карьеры были окутаны тайной, его влияние в кругах истэблишмента было значительным; и пусть некоторые считали его выскочкой, купившем «Пейпер» просто, как билет в палату лордов, было известно, что он пользуется доверием у ряда крупных политических деятелей обеих главных партий, а также имеет доступ в мир большого бизнеса и индустрию средств связи и информации.

За четыре года работы в «Пейпер» Магнус всего лишь раз встретил Брума. Это официальное интервью, длившееся не более пяти минут, было бы совершенно обыденным, если бы не один странный случай, который сохранился в его памяти. Он поднялся на пятый этаж к главному редактору, где секретарша попросила его подождать в приемной, пока сэр Джеймс Брум не будет готов принять его. В приемной не было никого, кроме плечистого мужчины, стоявшего на стремянке и протиравшего какие-то книги. Он спросил Магнуса, что тот хочет, затем молча слез вниз и исчез за внутренней дверью. Несколько минут спустя вышел секретарь и сказал Магнусу, что сэр Джеймс ждет его.