Уважаемый читатель! В своих руках ты держишь замечательную книгу «Владивостокские рассказы» приморского писателя Анатолия Георгиевича Смирнова.

В книге напечатано более трех десятков рассказов, которые касаются разных направлений жизни нашего любимого города Владивостока.

Буквально каждый рассказ интересен сам по себе: он впечатляет, тревожит, терзает душу, воспитывает, заставляет задуматься о правильности поведения «государевого человека», учит патриотизму и любви к Родине, тактично направляет к лучшему стремлению, поведению среди окружающих людей в современном мире.

В рассказе «Окровавленный зубр» описываются исторически заметные события, которые происходили в столице Приморья, когда автомобилисты, и не только они, были возмущены несправедливым решением правительства страны о запрете ввоза автомобилей-иномарок в Россию через морские порты Дальнего Востока. Тем более всеобщее негодование и возмущение возрастает из-за того факта, что для жесткого подавления владивостокского «восстания» предпринимателей-автомобилистов был срочно направлен московский ОМОН, который «успешно» выполнил свою грязную работу.

В книге «Владивостокские рассказы» ярко видно, что писатель Анатолий Смирнов, который издал не один десяток книг, очень тонко воспринимает все происходящие общественно-политические, производственно-хозяйственные и служебные процессы в сегодняшней действительности города Владивостока, Приморского края и России, о которых он умело и творчески говорит в своих рассказах и других литературных произведениях.

Являясь опытнейшим пограничником-профессионалом, талантливый член Союза писателей России Анатолий Смирнов, конечно, во «Владивостокских рассказах» уделил достаточное внимание нелегкой пограничной службе, охране государственной границы, славным патриотам-пограничникам.

Анатолий Смирнов прожил тяжелое детство. В четырнадцать лет начал самостоятельно трудиться. Он закалялся, воспитывался, набирался уму-разуму в труде, учебе, в сложнейшей профессии разведчика-пограничника, участвуя непосредственно в «горячих боевых точках». Заслуженно награждён многими отечественными и иностранными орденами и медалями. Активно продолжает участвовать в общественной жизни города Владивостока, Приморского края и Погранвойск России.

Жизнь Анатолия Смирнова – это наглядный пример добросовестного образцово-показательного отношения к труду, учёбе, службе, общественной работе и бесконечной любви к своей Отчизне. Он достойный Учитель для подрастающего поколения и своих читателей.

Имея такую замечательную биографию жизни и богатый жизненный опыт, Анатолий Смирнов написал еще одну прекрасную книгу «Владивостокские рассказы», которую с удовольствием будут читать дальневосточники.

A. M. ВАСЯНОВИЧ,

член Союза писателей России, почетный член Владивостокского морского собрания, доктор технических наук, профессор

Мне давно хотелось написать и опубликовать книгу «Владивостокские рассказы», именно владивостокские по смыслу и содержанию, о владивостокцах и Владивостоке. С таким названием был не согласен мой хороший друг и товарищ поэт Борис Лапузин. Дело в том, что у него уже давно вышла книга «Владивостокские стихи». Но я всё же подумал, если у Василия Белова наряду с «Плотницкими рассказами» есть «Вологодские рассказы», мне встречались книги с названиями «Костромские рассказы», «Ленинградские рассказы», «Уральские рассказы», то почему не может быть «Владивостокских рассказов». Были варианты назвать, как, например, у Гиляровского «Москва и москвичи», а тут – «Владивосток и владивостокцы», но у него описания Москвы, а я от этого ушёл, я писал рассказы о людях, именно владивостокские рассказы. Тем более что я цикла владивостокских рассказов у наших писателей не встречал. Поэтому книга вышла именно с таким названием.

Во Владивостоке живут люди с разным социальным статусом. Владивосток город портовый, город тружеников, у всех своя судьба. В девяностых город пережил криминальный разгул, из-за книги Константинова «Бандитский Петербург» город на Неве прозвали бандитским, таким считают и сейчас, хотя по этой части он Владивостоку «в подмётки не годится», поэтому совсем немного я коснулся и этой темы.

Когда-то гостей и жителей города на въезде встречал большой транспарант «Владивосток – город моряков, рыбаков и пограничников». Сейчас военно-морской флот сократили, рыболовецкий распродали, а о наличии пограничников предпочитают лишний раз не говорить. Я попытался коснуться и этих основополагающих для нашего города категорий людей. То есть написать книгу о владивостокцах. Что получилось? Читайте.

С большим уважением к владивостокцам,

Анатолий СМИРНОВ

Алеут Рындвай стоял на улице Алеутской города Владивостока и глазел на скопище автомобилей, сплошным потоком преодолевающими перекрёсток. Здесь на автобусной остановке Семёновской тоже была давка автобусов, которые одновременно двигались в автомобильной толчее, едва не касаясь бортами и не наезжая на людей. И, скорее всего, давили бы их, но те сноровисто выскакивали из ловушек, создаваемыми «микриками» и большими автобусами.

– Однако, ловко умеют выскакивать из под машин, – отметил Рындвай.

Он сам едва не попал под пятящийся на тесной стоянке автобус, и теперь с испугом глядел на все ухищрения людей, снующих на Семёновской. Здесь ему назначил встречу знакомый по работе в чукотской тундре геолог Николай.

– Ты до Семёновской лучше добирайся на такси, а то потеряешься в большом городе, – напутствовал он по телефону Рындвая.

И вот теперь во все раскосые глаза тот высматривал появление Николая. А того всё не было.

– Не торопится, однако, – подумал Рындвай.

И тут светофор мигнул зелёным глазом, и с той стороны улицы показался Николай.

– Заждался, брат? А я вот с непривычки в пробку попал, тут тебе, брат, не тундра.

Собственно, он-то и сагитировал Рындвая на поездку во Владивосток. Там, на Чукотке, Николай любил останавливаться в яранге у Рындвая. Длинными вечерами они пили чай, иногда и кое-что покрепче, и неторопливо разговаривали. Для таких случаев у Рындвая был всегда припасён хороший кусок оленины. Николай уже давно изучил весь жизненный путь Рындвая.

– Как же ты, алеут, попал на Чукотку? – спросил он однажды.

– Однако, наш старик переехал с Аляски на курильский остров Парамушир, а потом я стал чукчей.

– Как это стал чукчей?

– Однако, отец переехал на Чукотку.

– Но у тебя же в документах записано – алеут.

– Однако, записано алеут, а раз дом на Чукотке, значит чукча.

– Ну, чукча, так чукча, – не стал спорить Николай.

– Пусть будет чукча-алеут.

– А старик-то, это кто?

– Отец моего отца, старый Кием.

– А он куда делся?

– Утонул, однако.

– Как утонул?

– Большая волна пришла на остров.

– Цунами что ли?

– Однако, так её русские люди называли.

– И что же?

– Много людей утонуло. В русском посёлке люди утонули, отец отца и ещё люди со стойбища, и ещё пограничная застава. Отец говорил – только начальник не утонул и два пограничника. И солдаты, и жена начальника, и ребёнок маленький, все утонули. Шибко большая волна. Смела и дома, и людей. Один песок остался.

– А как же начальник не утонул?

– Он как раз пошёл на гору, смотреть, как эти два солдата за морем смотрят. Тут и пришла волна, большая волна, – повторил Рындвай.

– А ты как выжил?

– Однако, я родился уже на Чукотке. Здесь вот, – показал он на место возле яранги.