Уна расплакалась.

— Того, кто крадет еду для ребенка, жестоко карают, — всхлипнула она. — Закон требует, чтобы рабыне, пойманной на воровстве, отрубали ухо.

— А что с нашей дочкой? — прошептал Дигральде. — Где она?

— В надежном месте, — шепотом ответила Уна. — Она в безопасности.

Наконец на берег сошли и воины, таща тяжелые сундуки, набитые золотыми и серебряными украшениями.

Сигурд переводил взгляд с одного корабля на другой. Но «Дракона» среди них не было. На обратном пути корабли попали в бурю, объяснили ему, и потеряли друг друга из виду. Должно быть, скоро вернется и «Дракон».

Сигурд ждал. Сидя на Белогривом, он день за днем вглядывался в холодную зеленоватую гладь фьорда. За пазухой у него был спрятан маленький деревянный корабль. Он сам его вырезал и хотел показать отцу, как только тот вернется.

Однажды он заметил, что кто-то наблюдает за ним, прячась за деревом.

— Рейм! Ты?

— Орм Викинг куда-то уехал, — шепотом ответил Рейм. — Вот я и пришел.

Сигурд спрыгнул на землю.

— Я давно не видел тебя. Думал, что ты теперь меня и знать не захочешь.

Рейм опустил голову.

— Я ненавижу воинов ярла. И его самого. Раньше я был свободным человеком, сыном бонда. А теперь за меня и побитой собаки не дадут.

Они направились через лес к поляне. Ветер раскачивал ветки и осыпал землю красными и желтыми листьями.

— Когда я стану ярлом, — сказал Сигурд, — ты получишь свободу. И ты, и твоя сестра. Ты будешь моим главным помощником, Рейм, клянусь тебе.

Рейм пожал плечами.

— Я хочу вернуться домой, в Ирландию, — сказал он, сжав кулаки. — Здесь я не останусь.

Сигурд накинул свой плащ на плечи Рейму. Пустив Белогривого на луг, они уселись в дупле старого дуба.

— Знаешь, — сказал Рейм, — в Ирландии я дружил с соседскими мальчишками. Чуть не каждый день мы играли в лучников в лесу за нашей усадьбой. Как жалко, что тебя с нами не было! Когда я забываю, что ты сын ярла, ты мне нравишься больше всех моих прежних друзей.

Тихая радость наполнила душу Сигурда. Он долго не мог говорить. Потом вынул нож и надрезал себе большой палец. Знаком он велел Рейму проделать то же самое. Они соединили свои кровоточащие пальцы.

Побратимы до самой смерти!

Они долго смотрели в глаза друг другу.

Но, вернувшись домой, Сигурд вдруг испугался. А что если боги видели, как он, сын ярла, братался с рабом? Сигурд лежал без сна и все думал, думал, чувствуя боль в порезанном пальце.

— Эдда! — окликнул он. — Что это там шумит?

— Ели, — отозвалась она. — Это шумят ели.

Через несколько дней во фьорд вошел длинный корабль.

Это был «Дракон».

Торарин Резчик первый заметил его. Страшный крик вырвался из груди резчика, когда он увидел глубокие следы от топора на носу и корме, которые были украшены змеями и чудовищами, сплетенными в неистовой схватке.

Вскоре до усадьбы, дремавшей в лучах предвечернего солнца, донесся крик:

— Ярл убит! Великий ярл убит!

Сигурд услышал его, когда, сидя во дворе, выстругивал стрелы для лука. Начался переполох. Люди метались от дома к дому. Орм Викинг собрал в гриднице дружинников; рабы покинули поля и луга и несмело потянулись ко двору ярла, чтобы узнать, что случилось. Мимо Сигурда мелькнула мать — заламывая руки, она бежала к заливу.

Сигурда удивляло, что он продолжает сидеть на месте. Такой спокойный, как будто ничего особенного не произошло. Он даже не оставил свою работу, словно метавшиеся по двору люди и страшная новость не имели к нему никакого отношения. Он понимал, что ярл никогда не был ему таким отцом, о каком он мечтал в детстве. Для него ярл был только прославленным викингом и суровым воином.

Когда во дворе наконец стало тихо и безлюдно, Сигурд пошел в конюшню, отвязал Белогривого и медленно поехал на берег.

Он сразу увидел, как сильно пострадал «Дракон». Тонкая резьба и изящный орнамент вдоль борта были изрублены острой сталью. Но пострадала не только резьба, жестоко пострадали и люди. Многие были тяжело ранены и изувечены, они стонали, когда их выносили на берег. Иные в бреду звали Ворону.

— Жена ярла запретила Вороне появляться на усадьбе, — резко сказал Орм Викинг. — Теперь, когда ярл погиб, она не желает терпеть у себя эту колдунью. Гоните ее прочь, если увидите!

Наконец все узнали, что случилось с «Драконом». Он благополучно возвращался к родным берегам, везя из похода богатую добычу. По пути он попал в жестокий шторм, и его прибило к берегу. А там в засаде стояли шведские корабли. Шведы крюками притянули к себе «Дракона» и хлынули на палубу. Ярл погиб одним из первых. Воины рассказывали, что он выпил лишний рог меда и вел себя неосторожно. Сокровища, однако, удалось отстоять. Ну, а это самое главное, решили про себя многие бонды, ходившие с ярлом в поход.

— Погиб мой муж! — стонала жена ярла.

— Корабль пострадал, а это куда хуже, — вторил ей Торарин Резчик, но так, чтобы она не слышала.

На лицах рабов, столпившихся на берегу, можно было прочесть злорадство. Но некоторые рабы испытывали страх. Как знать, к добру или к худу изменится их жизнь. Поодаль от всех стояла Ворона. Она низко опустила голову и прикрыла лицо черным плащом.

— Идем, Сигурд, — позвала мать. — Идем домой.

Следом за матерью Сигурд вошел в просторную гридницу, где, несмотря на ясный день, было темно и холодно.

— Почему ты не плачешь? — спросила мать, опускаясь на лавку.

Сигурд вскинул голову.

— Но ведь отец сейчас у Одина. В Вальгалле. Там он может сражаться каждый день, а вечером погибшие в сражении все равно оживают. Разве не об этом он мечтал?

Мать оторопела. Потом лицо ее стало жестким и холодным.

— Ты не скорбишь об отце, — сказал она. — И я тоже. Меня выдали замуж за ярла, когда мне было шестнадцать зим. Мы оба были из знатных семей, которые, благодаря нашему союзу, надеялись усилить свое могущество. Я была нужна ярлу только для того, чтобы рожать ему сыновей, которые могли бы носить оружие и прославить его род. Троих из них уже нет в живых. У меня теперь никого не осталось, кроме тебя. Но судьба все равно заставит и тебя отправиться на поиски богатства и счастья. И тебе придется взять в руки оружие.

Мать тяжело вздохнула и стиснула руки.

— Но помни об одном, Сигурд, — сурово сказала она, встав перед сыном. — Ты должен отомстить за смерть своего старшего брата Эйрика. Это наш долг перед родом.

Сигурд вздохнул. Всегда одно и то же. Всегда разговоры о богатстве, мести и славе рода. Однако он понимал, что мать права. Если он не продолжит борьбу, усадьбу ярла сровняют с землей, а их самих продадут в рабство. Они должны биться, как орлы: и клювом и когтями.

В тот же вечер на усадьбу прибыли родичи, которые хотели воздать ярлу последние почести. Ярла должны были похоронить в большом кургане, и корабль, на котором он ходил в поход, повезет его теперь в царство мертвых.

Сигурд пришел в конюшню. Шесть самых лучших коней будут сопровождать ярла в последний путь. Среди них был и Белогривый. Сигурд знал, что отцу полагается все самое лучшее. И тем не менее он долго плакал, обняв за шею маленького белого жеребенка, которому он дал имя Грани.

Три воина с корабля ярла были ранены особенно тяжело. Они потеряли много крови. Старая Кумба ухаживала за ними и перевязывала им раны, но это мало помогало.

Вечером двери гридницы распахнулись, и вошли дружинники. Они привели девушку в черном плаще.

— Мы позвали Ворону, хозяйка. Она принесла с собой травы и мази для наших раненых.

При этих словах жена ярла вскочила с места.

— Гоните ее прочь! — воскликнула она. — не желаю видеть ее!

^{— Гоните ее прочь! — воскликнула жена ярла.}