— Как же так, никто не предупредил! Как же…

Народ стоящий в очереди расступился и Петр увидел причину беспокойства. В очереди стоял Ельцин, за ним пристроились еще три представительных товарища, держа в руках пластиковые подносы.

— Борис Николаевич! — ринулся к президенту Семенихин, но резко затормозил уткнувшись носом в плечистого охранника.

— Борис Николаевич, — выглянув из-за плеча охранника, продолжил взывать Семенихин, — пройдемте в отдельный кабинет, я приглашаю отобедать.

— Ближе к народу надо быть, батенька, — я ехидно улыбнулся оглядывая директора завода, — что же вы отрываетесь от коллектива, вставайте рядышком, сейчас и пообедаем и пообщаемся!

— Да что здесь кушать! Борис Николаевич! В меню выбор небольшой, смутился директор.

— Вот и посмотрим и на меню и на тебю, — прервал я его пререкания. — Вставайте передо мной, берите разнос и вперед!

Я с интересом смотрел на поднявшуюся возле раздачи суматоху. Дородная тетка, в белоснежном халате, — "Надо же хоть что-то белоснежное", — чуть ли не тычками подгоняла персонал тащивший какие-то нарядные судочки и кастрюльки. И стоя на страже принесенного добра, начала подгонять раздатчиков и рабочих, — быстрее, быстрее берите, что хотели и проходите на кассу, не задерживайте очередь!

Под чутким руководством могучей тетки очередь перед нами начала активно сокращаться.

— Товарищи рабочие, вам новые блюда вынесли, пробуйте, когда еще удастся, — подлил я маслица в суматоху.

Очередь закипела, уже расплатившиеся и приблизившиеся к кассе рабочие с сожалением оглядывались на везунчиков тыкающих пальцами в принесенную тару и делающих заказ.

— Мне заливного, — опознав блюдо, пробасил угрюмый мужик, — и тефтелек пяток с пюре положите и…. икорки… И…

— Имей совесть Семен, — выкрикнул кто-то из очереди, — оставь нам что-нить попробовать!

Когда мы приблизились к раздаче, в судочках и кастрюльках показалось дно…

— Чем потчевать будешь хозяин, — радостно хлопнул я по плечу директора завода. — Отведаем, что бог послал? — И подтолкнул его в спину в сторону раздачи.

Затравленно оглянувшись, директор обреченно ткнул пальцем в кастрюлю с тушеной капустой и попросил одну порцию минтая.

Весело улыбнувшись раздатчице я попросил, — мне того же, что и директору вашему, отведаем чем пролетарий питается! И компотик берите, смотрите как искрит на солнышке, — ткнул я пальцем в захватанный стакан.

Тут очередь застопорилась на кассе, как я понял, из-за отсутствия в меню вкуснятинки с директорского стола.

Кассир замахала руками, подзываю заведующую столовой, — Ирина Николаевна, что пробивать? В меню только капуста и рыба, — донеслось до меня.

— А чем тефтели не рыба, а икра есть рыбьи яйца значит тоже рыба! — подключился я к уточнению меню, — пробивай как минтай красавица, не держи очередь, пюре картофельное — те же овощи, сойдет за капусту!

Наконец мы расплатились и я направился к столику, за которым сидел, как я запомнил, Семен.

— Не помешаем Семен?

— Что вы! — сделал попытку привстать работяга.

— Сиди, сиди, — махнул я рукой, располагаясь напротив.

— И вы садитесь, присаживайтесь господин директор, — обратился я к растерянно стоящему с подносом директору завода. Я провел пальцем по липкому столу и достав из нагрудного кармана носовой платок тщательно вытер руки и брезгливо бросил платок на стол.

— Приятного аппетита, — взяв вилку, дал я отмашку и ухватив пальцами кусок минтая принялся выковыривать рыбий хребет.

Вся моя команда расположилась за столиками рядом и поглядывала на меня, не проявляя явного энтузиазма к приему пищи.

Директор завода, пока я расправлялся с рыбой, покраснев от смущения, смолотил всю капусту и нерешительно поглядел на стакан с компотом.

— Ну как обед, — разделавшись с рыбой, спросил я у Семена.

— Замечательно, — справившись с попыткой вскочить, выдавил из себя работяга.

— Вишь как бывает? — подмигнул я Семену, — а вот нам с директором не повезло.

— Дай бог не в последний раз, спасибо — поддержал меня он, подымаясь из-за стола.

— Выводы сделал какие, нет? — взглянул я на потупившегося директора, когда мы остались одни — стыдно стало да? А молотить за соседней стенкой деликатесы в одно рыло, бесплатно, не стыдно? Или уже собственником себя почувствовал, господинчиком?

— Да какие это деликатесы возмущенно воскликнул директор.

— По сравнению с тем, что в наших тарелках…..

— Простите Борис Николаевич! — вскочил с места директор.

— Не сделал….

— Что не сделал?

— Выводы не сделал! Меня-то о чем прощения просишь? Я не говорю, что ты должен в очереди со всеми стоять и в общем зале питаться. Я тебя в очередь поставил, чтобы ты прочувствовал эту тошнотную атмосферу, — обвел я рукой зал, — это убожество…. Вот за что стыдно должно быть, пусть бедно, но чисто, пусть стол небогатый но с душой накрытый и питательный. А вот на столе у тебя должно быть тоже, что и у него, — кивнул я на место ушедшего Семена. И посмотрев на довольные лица отдельных счастливчиков, подумав, поправился — у него как у тебя.

— Собери ка мне весь инженерный состав где-нибудь, пообщаемся!

— Есть Ленинская комната, — воспрянул директор завода.

— Пойдем в Ленинскую, — поморщившись от набившего оскомину названия, и подымаясь из-за стола распорядился, — сбор через полчаса, а пока пройдем по заводу.

"Вот оно какое дежавю" из моих снов. Узнаваемый облик завода сквозь призму сновидений всплывал у меня еще когда мы подъезжали к проходной, и подтверждалсятеперь когда шли по его территории наяву. Хотя точно никогда не был здесь, но почему-то перед глазами, как вживую, стояли пустые цеха с выбитыми глазницами стекол, сменяемые многоуровневыми парковками и огромным торговым центром.

— Ашан, — произнес я растерянно.

— Не понял, какой ашан, — удивился директор.

— Не обращай внимания, это я так о своем, о девичьем, — усмехнулся я, — веди Сусанин к Ленину.

"Действительно какой Ашан, откуда это мне навеяло? Какое-то слово монгольское, причем оно тут".

Завод впечатлял, кругом что-то грохотало, жужжало и стучало. Народ, вывалившись из столовой, тянулся по своим цехам, навстречу спешили рабочие на обед во вторую смену. Грязный снег, сдвинутый трактором, кучами лежал по всем свободным углам, подчеркивая общее неблагоприятное впечатление.

Подойдя к зданию администрации завода, мы поднялись на второй этаж и ведомые директором, зашли в Ленинскую комнату.

— Здравствуйте товарищи, — произнес я со входа и направился к трибунке, стоящей на столе, напротив сидящих в зале людей. Бурбулис и Гайдар расположились на первом ряду, а Шахрай присел за стол возле меня, приготовившись изображать секретаря. Директор завода присел рядом с Шахраем и окинул взглядом собравшихся.

Немаленькое помещение было заполнено почти полностью, только первые два ряда кресел были свободны, как обычно бывает в больших аудиториях институтов. Негромкий гул разговоров при нашем появлении стих и люди внимательно смотрели, ожидая разъяснений для чего мы их собрали.

— Я думаю представлять меня особенно не надо, — улыбнувшись, я обвел глазами сидящих в зале. — Хочу донести до вас свою тревогу и одну мысль, что бы вам было о чем поразмышлять, на досуге.

А перед этим… кто тут главный экономист, — я пробежался глазами по сидящим напротив.

Сидящий с краю пожилой мужчина привстал и громко представился.

— Я экономист, Буров Виктор Сергеевич.

— Замечательно, поведайте нам как вы замечательно работаете, сколько станков произвели в этом году и какой процент объем продукции составляет в сравнении с прошлым девяностым годом и восемьдесят пятым, для примера.

Экономист поднял глаза к потолку и бодро выдал, — по сравнению с прошлым годом объемы снизились на пятьдесят процентов, а в сравнении с восемьдесят пятым годом в пять раз. [21]

— Владимир Петрович, — повернулся я к директору, — а рабочих и ИТР на сколько меньше стало?