— Большое спасибо за откровенный разговор, господин президент Российской Федерации. Отдельное спасибо за столь щедрые предложения, которые говорят о том, что Российская Федерация действительно желает видеть в Китае равноправного партнера, и период противостояния закончен.

"Сейчас я тебе еще помощь предложу, со всем своим участием!"

— Прошу прощения уважаемый Председатель КНР, я хотел уточнить бомбу-то свою, на полигоне Лобнор почему еще не взорвали? — с фальшивой озабоченностью задал я провокационный вопрос.

У меня все сейсмостанции страны со вчерашнего вечера не спят! Караулят, панимашь! Как-никак испытания такой огромной мощности, не каждый день случаются! Мы их у себя уже двадцать лет не проводили! Вы если, что обращайтесь, мои специалисты окажут необходимую консультативную помощь.

"Сделал гадость сердцу радость! Пускай поищут черную кошку в темной комнате, глядишь кого и найдут".

Напевая про себя "там где прямо не пролезем мы пройдем бочком" я с душевной нежностью смотрел на невозмутимую физиономию китайского председателя, нутром чувствуя какой раздрай у него сейчас в душе.

— Не стоит беспокойства, господин президент, — мягко осадил меня Шанкунь, — наши специалисты достаточно квалифицированы, чтобы провести испытания самостоятельно. У меня остался еще один животрепещущий вопрос, по поводу прекращения грузового сообщения между нашими странами.

— Не стоит обращать на это столь пристальное внимание, дорогой Председатель КНР Ян Шанкунь. Когда наши специалисты совместно согласуют вопросы равноценного товарообмена, взаиморасчетов, гарантий выполнения обязательств, в соответствии с законами КНР и Российской Федерации, мы вернемся к вопросам возобновления торговли.

Единственное, хочу огорчить вас по поводу леса, продажа сырого леса кругляка в России на экспорт запрещена, соответствующий Закон уже принят Верховным Советом. На экспорт будет поставляться только продукция более глубокой переработки. Но и здесь мы готовы пойти на встречу Китайским партнерам, создав совместные предприятия по заготовке и обработке древесины и восстановлению лесов и предоставлению таким предприятиям определенных преференций.

"Сейчас усугубим, надо же мне увидеть хотя бы тень эмоций на твоем лице коллега!"

— У меня для вас небольшой презент, господин председатель, мне его из посольства Российской Федерации в Германии прислали, — произнес я, вручая коллеге книгу с красочной обложкой, на которой крутой советский Рэмбо, в шапке ушанке со звездой, мочил саперной лопаткой бородатых супостатов, — представляете, в маленьком книжном магазине, продается любопытная книга, выпущенная небольшим тиражом, но на четырех языках, написанная в жанре альтернативной истории, как указано в аннотации.

Посмотрев на скептическое выражение лица китайского руководителя я подчеркнул:

Не смотрите, что фантастика. Мне посол очень настоятельно порекомендовал ее прочитать лично. Я прочитал, и теперь рекомендую Вам, уважаемый Председатель КНР Ян Шанкунь. Для того, чтобы подогреть ваш интерес, скажу, что о предстоящем сегодня испытании ядерной бомбы большой мощности я вычитал из нее. Так, что не обижайте своих атомщиков, никто военными тайнами не торгует! Вы не пожалеете потраченного времени на ее чтение, я вас уверяю!

С сомнением посмотрев на врученный презент, Председатель КНР передал книгу секретарю и сдержанно поблагодарил меня за столь занимательный подарок.

***

Премьер Госсовета Ли Пэн почти весь перелет из Москвы в Пекин увлеченно читал переданную Ельциным книгу, делая выписки в тетрадь понравившихся или вызывавших сомнение изложенных событий. Дойдя до факта испытания ядерной бомбы, на который ссылался Ельцин, Ли Пэн восхищенно цокнул языком, вызвав гримасу недовольства Председателя КНР, ожидающего окончательного вердикта.

Перелистнув последнюю страницу Ли Пэн с удивлением приподнял брови, увидев сложенный вдвое лист стандартного формата А-4 с надписью "Послание доброй воли".

"Уважаемый Председатель КНР Ян Шанкунь. Говорят если можешь сделать доброе дело — делай. Сто тысяч погибших и пропавших без вести в результате землетрясения в провинции Сычуань, триста тысяч пострадавших вопиют в моей душе о сострадании и помощи. Ельцин".

"Не помню никакого землетрясения в этой провинции", — удивился Ли Пэн прочитав вступление, и еще больше удивился увидев дату: "двенадцатого мая, две тысяча восьмого года, в четырнадцать двадцать восемь по Пекинскому времени произойдет землетрясение силой семь и девять десятых балла по шкале Рихтера. Эпицентр будет находиться в семидесяти пяти километрах от столицы провинции Сычуань города Чэнду, в уезде Вэньчуань. Гипоцентр на глубине девятнадцати километров".

— Что так удивило тебя мой друг, — не выдержал Ян Шанкунь.

— Ельцин предсказывает землетрясение, через четырнадцать лет, с большими жертвами.

— Насколько большими? Где? — поразился Председатель КНР.

— Под сотню тысяч! В провинции Сычуань.

— Что, вот так просто намекает?

— Нет, прямым текстом говорит — помогите людям…

— Мало нам одного американского пророка, еще и русским спокойно не живется, — буркнул Ян Шанкунь, — жаль, мне не дожить до подтверждения.

— Но ведь он мог ничего и не сообщать!

— Мог? Конечно мог! Теперь вот сиди и думай для чего он это написал, за четырнадцать лет до предполагаемого события?

***

Мой посыл съезду заменить потерявших берега выдвиженцев в Верховный Совет во главе с Хасбулатовым депутаты спустили на тормозах. Большую часть подготовленных моей администрацией законопроектов похоронили — завернули на доработку, как они это называют. Зато приняли "исторические решения" по ускорению приватизации государственных предприятий, в обход моего Указа о приостановке этого процесса.

Конституционный суд бывшего государства усиленно работал над развалом существующего, выискивая крамолы и малейшие поводы для признания очередного моего указа незаконным. Сложилась парадоксальная ситуация. Этим же самым съездом мне ранее были даны расширенные полномочия по проведению реформ и одновременно народные депутаты топят многие мои начинания, долженствующие привести к росту экономики, снижению коррупции, воровству и присвоению государственной собственности, безудержному вывозу ресурсов и товаров.

Особенно меня порадовали коммунисты, сотрясая воздух с трибуны съезда заботой о народном счастье, расширению льгот и борьбой с ростом цен, всем своим кагалом голосовали против моих предложений о приостановке начала приватизации и внесению кардинальных изменений в соответствующий закон, запрете торговой спекуляции, запрете приватизации служебного жилья всем категориям государственных служащих, в том числе и депутатам Верховного Совета.

Хасбулатов и подпевала Руцкой окончательно отмежевались не только от администрации президента но и от, с таким трудом, формируемого правительства.

Выстраиваемую заново вертикаль министерств и подчиненных предприятий и профильных консорциумов постоянно лихорадило чехардой назначений и замен, передвижек, созданием новых должностей.

Помимо полномочных представителей президента в регионах я ввел такую же должность в каждом министерстве. Не успевал следственный комитет возбудить уголовное дело против одного проворовавшегося министра, как на их место садился следующий из списка желающих дорваться до халявной государственной кормушки. Ни увеличение сроков заключения, ни многократные размеры штрафов не могли запугать закаленную в подковерной грызне бюрократию. На тысячуворов одна посадка, вполне себе примлемые боевые потери — ниже статистической погрешности.

Я еженедельно выступал по телевидению с разъяснением населению сути планируемых реформ и причин отклонения Верховным Советом и съездом подготовленных законопроектов. По всем государственным телеканалам ежедневно вскрывались все проблемные места стихийной приватизации, негласно и гласно получившей добро законодателей.