Суета в воинской части и произошедшие изменения не осталась не замеченными прибывшими.

— Здравствуйте Дукуваха Баштаевич! — натянув на лицо улыбку, радушно произнес Сутягин, выходя навстречу и протягивая руку для рукопожатия, надеясь на встречное желание разрядить обстановку.

Увы, желание командира полка не совпало с целью приезда главы Шалинского района.

— Ты что за бойню устроил здесь полковник? — Сходу, не соизволив поздороваться, наехал на командира полка председатель райисполкома демонстративно заложив руки за спину, — и что это за полоса препятствий из бетонных блоков, танк стоит на выезде? Ты что на войну собрался полковник?

"Вот ты значит как, олень… северный, — выругался про себя Сутягин, — ну что ж получишь тем же самым по тому же месту".

— Что молчишь, язык проглотил?

— Вы берега не попутали… сэр мэр? — не остался в долгу командир полка.

— Как ты смеешь говорить таким тоном с уважаемыми людьми, — вмешался первый заместитель Абдурахманова, сделав шаг вперед упершись хищным взглядом в глаза Сутягина.

— Что посеешь то и, — сделал паузу Сутягин, — скажем так, огребешь.

— Русский пес, — выплюнул один бородач, демонстративно сунув руку за отворот дубленки.

Стоящий сбоку солдат группы прикрытия щелкнул предохранителем автомата, намекая, что горячиться не стоит.

— Постановлением Парламента республики Ичкерия, сегодня тридцать первого марта все воинские части на территории республики взяты под юрисдикцию Чечни, — задрав козлиную бородку, с важностью продекламировал Абдурахманов, — а вы не только злостно воспрепятствовали установке флага, но и надругались над национальной святыней.

Глава района ткнул пальцем в смятую тряпку возле входа в здание КПП.

Неприкрытое хамство и надменные морды собеседников вывели командира полка из себя. Чувствуя, что его заносит все больше и дороги назад уже нет, иначе потеряешь лицо, Сутягин перебил Абдурахманова.

— Святыня у меня на флагштоке развевается, а эту тряпку у себя дома вешайте. А по поводу происшедшего. Извольте уважаемые. Проинформирую вас, как это выглядит с нашей стороны.

Никакой бойни не было, а был вооруженный мятеж, переросший в беспорядки, сопровождаемый попытками проникновения на территорию воинской части Вооруженных Сил Российской Федерации, с применением оружия и техники. Последствия, как вы видите, устраняем до сих пор. В результате убит солдат Российской армии и ранен офицер дежурный по КПП, похищен автомат! Дружественным, так сказать, огнем нападавших, ранены люди. Один из бандитов споткнулся идал очередь по беснующейся толпе.

— Споткнулся! Это сейчас так называется? Его ваш отмороженный майор застрэлил, я сам видэл, — сорвался на акцент, вклинившийся в диалог заместитель главы Удугов.

— Ты еще скажи мамой клянус, — поддразнил его Сутягин.

— Я вырву твой поганый язык!

— Не юродствуй командир, — надменно выпятил челюстьАбдурахманов, — проводилась санкционированная горсоветом мирная демонстрация, под контролем представителей органов власти, с сугубо мирными целями — продемонстрировать единство чеченского народа в защите суверенитета республики Ичкерия и установить флаг республики на здании штаба полка.

— Значит это ваши контролеры, организовали подвоз митингующих, героически прячась за спинами женщин и детей, скандировали хором: "Русский убирайся вон" и обещали "рэзат" головы? — ехидно уточнил Сутягин. — В ноябре, такие же мирные граждане, разоружили в Грозном батальон МВД, убили офицера. Седьмого февраля другие мирные продолжили — из охраняемых вашим ОМОНом складов полка внутренних войск, утащили четыре сотни стволов автоматов и пулеметов. Три дня назад вашими гвардейцами в Грозном похищено пять БМП выделенных на патрулирование. И везде фигурируют ваши мирные граждане! Чечню Москва не признает суверенным государством и мне не понятны ваши попытки вывесить флажки непонятного цвета на моем штабе, силами небольших вооруженных групп численностью по пятьсот человек, усиленных бабами и детьми.

— Вы превысили свои полномочия полковник, стреляя из пулеметов по женщинам и детям. Следствием того пять убитых и десять раненых граждан Ичкерии, в том числе две женщины! — продолжал гнуть свою линию Абдурахманов.

— Лично я не знаю никакой Ичкерии, мой полк дислоцируется на территории России. А бабы с детьми в атаку не пулеметы не ходят. Их перед собой мужественные джигиты толкают, — не остался в долгу Сутягин.

— Я уже доложил президенту Дудаеву. Он через два часа прибудет сюда с начальником гарнизона Грозного генералом Соколовым, так что намыливайте веревку, полковник и готовьтесь к суду, — угрожающе завершил речь глава города.

— Президента Дудаева я не знаю, только президента Ельцина знаю. Слышал, про какой-то исполком общенационального конгресса под руководством еще одного бандита — Дудаева, разогнавшего Верховный Совет республики, силами группы сугубо мирных, — передразнил главу Сутягин, — отморозков, выбросивших из окна его председателя. Так что ни один сепаратист на территорию части не войдет, президент он там или общенациональный конгрессмен!

— Ты ответишь за оскорбление президента! — угрожающе прошипел Абдурахманов. — Ты горько пожалеешь за свои необдуманные слова, пол-ков-ник, — по слогам процедил глава города, прищурив взгляд. — Ты будешь…

— Я думаю дальнейший разговор бессмысленен сэр мэр, — прервал главу Сутягин. — Честь имею!

— Подполковник Нетреба, а вам кто разрешал покидать территорию части? — немедленно ко мне!

Командир полка четко развернулся и сопровождаемый группой охраны направился в штаб части, оставив кипящую от бешенства делегацию самой себе.

— Стоять, полковник, — крикнул в спину командира части, заместитель главы.

Сутягин, закаменев спиной, продолжил движение в выбранном направлении, не обращая внимания на кипевшую гневом группу переговорщиков, ожидая ежесекундно выстрела, но обошлось.

— Никого ближе двадцати метров к территории части не подпускать, — отдал распоряжение вновь назначенному дежурному по КПП Сутягин, проходя мимо. Возле КПП командир полка оглянулся.

Нетреба, даже не сделал попытки тронуться следом, продолжая о чем-то беседовать с главой города.

— Шкура! Дерьмократ! — в сердцах сплюнул Сутягин.

"Ты неси меня река… Куда меня несет", — размышлял Сутягин, замедлив шаг, нарочито неторопливо вышагивая по дороге.

А какие были мечты когда писал рапорт о замене! Дослужить до пенсии на не пыльной должности, получить генерала, обзавестись связями. И вот нате-получите, заменился вместо арбатского военного округа в Северокавказский. Кто-топопадает из огня в полымя, а я с точностью до наоборот! Хорошо еще семью не перевез, отправил к родителям в Курск. Однако назад уже не сдашь. Надо что-то делать. Что-то я куда-то не туда раскомандовался. Ох не туда. Стоять на месте нельзя, дело делать надо. Чую не жить нам здесь, надо попутно с усилением охраны готовить полк к эвакуации.

Штаб округа так пока и не отвечает, а когда разродится ценными мыслями, нас здесь на фонарях перевешают! Хоть нарочного в генштаб, в Москву посылай, минуя штаб округа! Но ведь хрен доедет!

Продуктов на складах хватит на две недели, а потом "хендэ хох" камрад, извольте в плен!

И это если не учитывать внезапное пополнение в виде семей офицеров и гражданского персонала. А так даже и меньше. И долго я высижу? Все идет к тому, что и не жить и не служить нам в Шали.

Надо думать в какую сторону драпать, так вернее будет. Запрошу ка я санкцию штаба округа на эту операцию. А готовиться начнем без промедления, попутно с усилением охраны.

Работы по переводу воинской части в готовность к отражению нападения продолжалась до поздней ночи. Все-таки хоть танковый полкпусть и учебный, но штатом укомплектован вдвое от боевого. Четыре сотни мужиков, изрядно замотивированных, эта та еще ипическая сила. Беломорканал конечно не выкопают, но батальонный опорный пункт за сутки осилят.