— Эт точно, остановка конечна, трамвай дальши не поедимо, — радостно откликнулся погранец, коверкая украинский язык.

— А може розійдемося краями, з нас ящик горілки, — с надеждой, заглядывая в глаза, забросил удочку охранник.

— Это мы хорошо зашли, водка, тушенка, консервы, сахар, премия будет зашибись! — доложился контрактник осматривающий груз, похоронив на корню надежды Петрухи откупиться.

Микола отмер, заглушил двигатель и завороженно глядя на направленный в его сторону автомат, ствол которого недвусмысленнопредлагал покинуть кабину, вылез из-за руля, открыл дверь и спрыгнул на землю.

— І ктож вам доповів про нашому маршруті, — попытался уточнить Петруха размер подставы.

— Сам себе злобный буратино, — хохотнул погранец, — с трассы то вы свернуть на объезд свернули, но колею такую проторили, что и слепой нащупает!

Улыбка пограничника самопроизвольно растянулась на всю его довольную морду. Еще бы, вся контрабанда конфисковалась вместе с техникой и перегонялась на областной таможенный пункт, где оценивалась и пускалась в продажу через аукционы.

Двадцать пять процентов продажной аукционной стоимости товара и техники возвращалась в погранотряд и распределялась исходя из расчета: пять процентов премия патрулю, десять процентов премия на весь остальной личный состав отряда и десять процентов на обеспечение жизнедеятельности отряда.

Такое распределение премии стимулировало пограничников лучше всякого плана по поимке контрабандистов. Все рыли копытом землю, чтобы попасть в патрульную группу и заодно присматривали друг за другом, чтобы кто, не дай бог, не взял на лапу мимо общей кассы.

Общак он такой, дисциплинирует лучше устава и уголовного кодекса. Патрульные излазили всю зону ответственности, изучили и по возможности перегородили каждый возможный объезд. Установили на всех съездах с трассы сторожки и секретки и ежечасно их проверяли.

Если в начале организации всей этой деятельностиколичество задержанной контрабанды не впечатляло, то уже через месяц склады таможенных пунктов ломились от изъятого товара.

Часть контрабанды все равно уходила через границу, пока пограничники трясли кого-нибудь на одном объезде, через два других, раскурочив преграды, утекало еще несколько машин с незаконно вывозимым грузом. С целью воспрепятствовать этому, а больше с целью поправить свое финансовое положение, из числа добровольцев, личного состава отдыхающих смен, укомплектовали и запустили сверхштатные патрульные группы.

Тех, кто проявлял низкую активность, отстраняли от патрулирования и ставили в наряды на контрольно-пропускные пункты, стимулируя повышение результативности остальных.

На пойманных контрабандистов заводились уголовные дела и выписывались штрафы в размере стоимости контрабанды. Либо сиди, либо плати.

Постепенно количество желающих заниматься рискованным бизнесом подсократилось, практически до нуля, торгаши не хотели рисковать товаром, покупатели деньгами, а водители и охранники свободой, так как платить штрафы за них никто не торопился.

Заодно выросло само собой количество товаров в магазинах страны, особенно в приграничных областях, пусть и по пока еще завышенной цене, но наметилась тенденция к снижению цен на продовольствие с низкими сроками хранения. Денег у людей больше не становилось, все повышения зарплат были заморожены.

Практика премирования граждан вскрывших факты воровства и хищения из бюджета, нецелевого использования денежных средств, в процентном выражении от спасенного и не растраченного впустую также начала приносить свои плоды.

Либералы и дерьмократы костерили на все лады президента Ельцина в печати и на телевидении, на своих собраниях и митингах, сравнивая со Сталиным, а страну с Гулагом. Обзывая порядочных людей стукачами и доносчиками.

Президент Ельцин издал указ по борьбе с коррупцией, которым, при бездействии органов прокуратуры и МВД, разрешил гражданам и общественным объединениям пресекать выявляемые нарушения законов РФ своими силами, под присмотром полномочных представителей президента на местах, с последующим письменным уведомлением обленившихся правоохранителей через местную и центральную прессу и телевидение.

Каждый чиновник, милиционер, прокурорский и судейский работник, кто больше, а кто меньше в любом районе или городе оброс связями родственными и приятельскими.

Из-за невозможности честно купить практически любой товар, вся страна десятилетиями жила по принципу — там достать, выбить или украсть, тут вручить и подмазать, здесь отблагодарить.

Коррупционные схемы по отмыванию денег, прикрытию воровства из бюджета, спекуляций земельными участками, продуктами питания и товарами народного потребления тысячами нитей связали между собой всю чиновничью братию вкупе с организованной преступностью, с боем выгрызающей себе место под солнцем.

Не имея под собой законных оснований, указ президента о борьбе с коррупцией лег под сукно правоохранителей и местной власти.

Двадцатого марта президент лично обратился к народу, советам народных депутатов и предложил в соответствии со статьей Конституции РСФСР взять в свои руки власть, выгнать в шею проворовавшихся глав администраций районов и городов, директоров и бухгалтеров предприятий, колхозов и совхозов, зажравшихся торгашей. Очистить свои ряды от плесени. Иначе эта плесень сожрет все.

Милиции и прокуратуре, органам суда и следствия президент посоветовал заниматься своим делом, ловить бандитов и преступников, возбуждать уголовные дела на проворовавшихся чиновников и попутно избавиться от коллег занимающихся незаконной деятельностью.

***

— Представляете, как Ельцин перефразировал фразу главного героя романа Достоевского "Преступление и наказание" Родиона Раскольникова? — Разорялся в радиоэфире передачи "Гвоздь программы" радиостанции "Эхо Москвы" правозащитник Ковалев, — прямо так и сказал на всю страну: "Ты, мой народ, ты быдло или право имеешь?"

— Дааа, — протянул ведущий, — называть народбыдлом, подразумевая тварь дрожащую это за пределом человеческого…. Да, за пределом.

— Это еще что, дальше хлеще! — Захлебнулся воздухом Ковалев и закашлялся, отпив воды из услужливо поданного стакана правозащитник продолжил, — кстати, в дополнение к сказанному, свое выступление Ельцин сопроводил неизвестным стихотворением, обзывая народ зайцами и овцами и призывая волков надрать им зажиревшие холки! Каково а?

— Ничего, в ходе сегодняшней беседы, мы с вами еще разберем по составляющим это пресловутое обращение к народу! Хе-хе. Обсосем, так сказать, косточки. — Хихикнув, поддержал оппонента ведущий.

Ковалев выудил носовой платок и поплевав протер линзы.

— Цитирую дальше: "Так оторви жопу от дивана, встань и сделай! Хватит диванных демагогий и кухонных рассуждений. Сожми свой штык мозолистой рукой и раздави всю мразь, — захлебнулся от восторга правозащитник. — Каково вам это? У президента весь народ сидит, извиняюсь, "жопами" на диванах стройными рядами и ничего не делает!?

— Неужели, так и сказал? — пораженно воскликнул ведущий.

— Да, да, — заливисто засмеялся Ковалев, — народ именно, что сидит на жопе ровно и смотрит телеобращение Ельцина, больше народу делать не-че-го!

— А наш всенародно избранный предлагает устроить нам вторую гражданскую войну с Гулагом в придачу! — не утерпел телеведущий.

— Более того, — взахлеб, перебил ведущего Ковалев, — наш гарант законности и конституции издает Указы, нарушающие Российские законы, всеми силами препятствует проводимым реформам, приватизации государственной собственности. Представляете, объявил приватизационный чек, предоставляющий каждому гражданину страны право на часть государственной собственности никчемной бумажкой! Для президента ничего не свято, труд наших предков — ничто, а их потомки ни на что права не имеют!

— Сергей Адамович, что еще зацепило ваш взгляд как опытного политика?

— Пожалуй… резкий поворот к коммунистам, он их прямо призвал в своей речи к возврату. Хватит! Натерпелись! Семьдесят лет угнетения всех прав и свобод! Я десять лет отсидел в застенках КГБ при СССР! Коммунизм не пройдет! — патетически провозгласил Ковалев, вздернув подбородок.