— Ну, допустим, дам я вам финансирование, какие-то заказы подкину, и вы будете продолжать клепать вот такое убожество, — ткнул я пальцем в радиомагнитолу. — Это, как бы сказать, чтоб не обидеть, устройство хорошо смотрелось на столе крестьянина в сельской глубинке середины века, а сейчас его только выкинуть на свалку истории.

Я гляжу у вас все такое ммм мощное, кондовое, рубленое топором и приглаженное кувалдой. Дизайн вашей продукции хорошо смотрелся бы в танке или БМП, но не на журнальном столике потребителя. На выпуск такого оборудования денег вам ни я, никто другой не даст.

— Наша продукция на уровне мировых образцов, ее покупают в Турции, Вьетнаме, странах Африки и Европы! — оскорбился за родное предприятие Палагин.

— Ну-ка, ну-ка про Европу пожалуйста подробнее, куда в Европу, что, когда и сколько? Когда в последний раз туда что-то продали? — заинтересовался я.

— В основном это касается стереоусилителей, минимагнитофонов музыкальных центров. Поставляли в Польшу, Венгрию, Чехословакию, практически во все страны СЭВ, нам даже не хватало мощностей для удовлетворения потребностей торговли в нашей стране, — обтекаемо ушел от острого вопроса Палагин.

— То есть сейчас, с распадом СЭВ, в Европе вашей продукции уже нет? — с усмешкой посмотрел я на Палагина. — А позвольте вопрос, Иван Никитич, почему не продавали и не пытаетесь продавать свою продукцию в Германию, Францию, США, Японию? У вас же этот….. — хозрасчет, торгуйте на здоровье, незабвенный Михал Сергеевич дал вам такую возможность, тут вам и перестройка и плюрализьм и новое мышление в помощь. Так поведайте мне про увеличение географии продаж вашей продукции за последние пять лет.

Директор завода смутился и беспомощно оглянулся на своих заместителей, кучкой столпившихся за его спиной.

— Борис Николаевич, заказов торговли в стране, нам вполне хватало чтобы загрузить мощности предприятия!

— И где они заказы сейчас? Скажите честно у вас дома магнитофон, телевизор, какой модели?

Взгляд директора вильнул в сторону, немного помявшись, он ответил — магнитола у меня Вега — 115 нашего производства.

— Ну ну, — поторопил я его, — дальше что.

Убедительно соврать у Палагина не получилось.

— Магнитофон и телевизор, каюсь, японские — фирмы Сони. Но вы сами понимаете, Борис Николаевич, это же мировой бренд!

— Вы только что распинались, что ваша продукция тоже пользуется мировым спросом. Магнитола у вас стоит, и много у кого чего стоит, или уже и выбросили за ненадобностью, а покупать и использовать люди хотят почему то импортную технику. Вашу же, только за неимением лучшего. Я сомневаюсь, что у директора завода "Сони" на столе стоит магнитола "Вега", даже если предположить, что она и лучше, для него это будет непатриотично.

Три года подряд снижается выпуск грампластинок в стране, за последние два года падение в десять раз.

Уже пятнадцать лет как в мире разработана и реализована новая технология записи звука. Московский завод грампластинок закупил линию по производству CD дисков и в восемьдесят девятом году выпустил первую партию.

Таллинский завод в восемьдесят седьмом году выпустил аж, пару тысяч CD проигрывателей. Согласен, на импортных комплектующих, полностью передрав японский "Филлипс", но ведь хотя бы попытались?

А вы продолжаете выпускать магнитолы с проигрывателями грампластинок. Для кого? Где ваши лазерные проигрыватели?

А насчет Бренда — корпорация "Сони" создана была в сорок шестом году, как и ваш завод. И где теперь Сони и где вы, — продолжил я топтаться по самолюбию директора завода. — Где ваши видеомагнитофоны, компактные видеокамеры и некомпактные, фотоаппараты, телефоны, цветные телевизоры, игровые приставки, компакт-диски и минипроигрыватели?

Вы гордитесь выпуском двадцати видов продукции, ну и сравните с Сони, у нее более двухсот. Сравните дизайн. Что, красивую упаковку, ручечки, лампочки и блестюшечки не судьба придумать?

Я не говорю сейчас про электронную составляющую, про нее нам сейчас поведает министр связи, информатики и электронной промышленности Булгак Владимир Владимирович.

А присутствующие здесь — Председатель Сибирского отделения и вице-президент Академии Наук Коптюг Валентин Афанасьевич и директора НИИ физики полупроводников, НИИ электронных приборов и научных приборов обрадуют нас разработкой отечественных микропроцессоров, миниатюрных экономичных электронных элементов как существующих, так и перспективных, работающих на новых физических принципах.

Они покажут нам реальные перспективные образцы из которых вы склепаете и лазерные проигрыватели и цифровые фотоаппараты, видеомагнитофоны и видеокамеры. Да товарищи?

Министр связи и директора НИИ растерянно переглянулись между собой, не зная, что ответить настырному президенту.

— Возможно я дам ответ, Борис Николаевич, — смело вышел вперед академик Коптюг. — В функции НИИ не входят, простите за тавтологию функции производства. НИИ исследуют фундаментальные процессы, изучают и формулируют законы мироздания, осуществляют научные и научно-прикладные исследования и разработки в области физики и радиоэлектроники. В том числе и по получению, исследованию свойств и использованию новых материалов.

В НИИ практически нет своей производственной базы, нет технологов и возможности изготовить образцы продукции.

Это уже промышленность должна работать над технологиями производства новых материалов, разрабатывать новые электронные устройства и внедрять их. Наука только дает базовый толчок…

— Валентин Афанасьевич, — перебил я академика, — у нас, что наука работает только на себя? Мы мол, процессы будем изучать, монографии писать, докторские защищать, в академики себя избирать, а заводы по производству электронных элементов пусть сами придумывают свои микросхемы и разрабатывают технологии, создают промышленную базу их производства?

А наука в стороне постоит, ей науке только не забудь денежек отсыпать, коттеджей для академиков, в городской черте понастроить. На хрена, извиняюсь, нужна академия наук, проще каждый НИИ закрепить конкретно по своему профилю за промышленными предприятиями на правах конструкторских бюро и пусть творят практическую науку. Что-то не так с нашей наукой, если мы в электронике отстаем от всего мира на двадцать лет!

Я прервался и поправил сбившийся на шее галстук. — Вы все ратуете за торговлю с западом, мир, жвачка, дружба. Мечтаете о полных прилавках с сотней сортов колбасы и переполненных стеллажах с всякими Грюндигами, Сонями и Тошибами. Но если мы вступим в ВТО и откроем внутренний рынок то любой вот такой завод в условиях конкуренции сдохнет за месяц, а если не откроем рынки, то хрен вам, а не колбаса!

Или вы всерьез думаете, что продукция наших заводов на равных будете конкурировать с этими компаниями? Не говорю даже на внешнем, а на внутреннем рынке? Вам самим не смешно? И как быть?

Я понимаю, вам академикам надо на симпозиумах мировых покрасоваться, Нобелевские премии получить хочется, желается научных публикаций и мирового признания. А мне желается видеть, что наша страна — страна с передовой наукой, промышленностью, высоким уровнем жизни населения! Так может, как-нибудь совместим? Приятное с полезным? Впихнем невпихуемое?

Неужели так трудно понять, что надо таким вот заводам как этот шевелиться, работать над качеством, развивать новые технологии не только производства, а шевелить мозгой какое устройство может быть востребовано, куда еще можно всунуть ваш транзистор, радиодеталь, микросхему, понимашь!

Если раньше лучшая часть радиодеталей шла в оборонку, то сейчас промышленности надо завалить ими производство, что бы было над чем изгаляться. Да и не только производство, а все радиокружки домов пионеров и магазины радиотоваров.

Завод Вега производил радиостанции, кто мешает ему разработать оборудование для дистанционного управления, для начала, детскими моделями самолетов, автомобилей, а в перспективе, с наработкой определенного опыта, заняться радиоуправляемыми самолетами разведки и наблюдения, вертолетами, автомобилями, бронетехникой, средствами разминирования, роботами различного назначения.