В голове у нее мгновенно сложилась радужная картина: она становится богатой вдовой благодаря любезному вмешательству правительства янки. Миллионы золотом! Она сможет отремонтировать Тару, нанять работников и засадить землю хлопком на много миль вокруг. У нее будут красивые платья, любая еда, и у Сьюлин и Кэррин тоже все будет. И Уэйда она будет сытно кормить, чтобы щечки у него стали пухленькие, купит ему теплые вещи, наймет гувернантку, а потом отправит учиться в университет… чтобы он не вырос босяком и невеждой, как все эти белые голодранцы. Она сможет нанять хорошего доктора, который будет присматривать за отцом, а Эшли… чего бы только она не сделала для Эшли!

Монолог тетушки Питтипэт неожиданно прервался, и она спросила:

– В чем дело, Мамушка?

Вернувшись из страны грез, Скарлетт увидела стоящую в дверях Мамушку. Сложив руки под передником, она смотрела на свою воспитанницу настороженным и пронизывающим взглядом. Хорошо бы знать, подумала Скарлетт, давно ли она там стоит и что успела услышать. Похоже, все, судя по блеску в ее старых глазах.

– Мисс Скарлетт прямо с ног валится от усталости. Лучше бы ей пойти прилечь.

– Да, я устала, – сказала Скарлетт, поднимаясь и бросив на Мамушку по-детски беспомощный взгляд. – Боюсь, я к тому же еще и простудилась. Тетя Питти, вы не станете возражать, если завтрашний день я проведу в постели и не составлю вам компанию? Я могу нанести визиты в любое другое время, к тому же завтра вечером мне очень хочется попасть на свадьбу к Фанни. А если мне станет хуже, я не смогу пойти. Полежать денек в постели – это для меня роскошь.

В глазах Мамушки мелькнуло беспокойство: она пощупала руки Скарлетт и заглянула ей в глаза. Ее воспитанница и в самом деле выглядела плохо. Ее возбуждение исчезло без следа, она побледнела, ее явно знобило.

– Голубка моя, руки у вас как ледышки. Отправляйтесь в кроватку, а я принесу вам чаю с ромашкой да горячий кирпич положу, чтобы вы пропотели.

– Ох, какая же я глупая! – воскликнула пухленькая старушка, проворно вскочив со стула и поглаживая руку Скарлетт. – Трещу как сорока, а о тебе совсем забыла. Девочка моя, ты завтра весь день будешь нежиться в постельке, и мы сможем поболтать всласть… О нет, дорогая, к сожалению, нет, я не смогу с тобой посидеть. Я обещала провести завтрашний день с миссис Боннелл. Она слегла с гриппом. И ее кухарка тоже. Мамушка, я так рада, что ты здесь. Утром ты должна пойти со мной, будешь помогать.

Мамушка торопливо проводила Скарлетт вверх по темным ступенькам, что-то бормоча о холодных руках и тонких туфлях; Скарлетт покорно со всем соглашалась, а в душе торжествовала. Все складывалось просто отлично. Если ей завтра удастся усыпить подозрения Мамушки и спровадить ее из дома с утра пораньше, она сможет отправиться в тюрьму и повидать Ретта. Поднимаясь по лестнице, она услыхала слабый раскат грома и, остановившись на столь памятной лестничной площадке, подумала, что он похож на пушечный выстрел во время осады. Скарлетт вздрогнула. Отныне раскаты грома всегда будут напоминать ей грохот орудий и войну.

На следующее утро из-за облаков временами проглядывало солнце, резкий ветер стремительно гнал по небу темные тучи, гремел оконными рамами и глухо стонал по всему дому. Скарлетт прочла короткую молитву, поблагодарив Бога за то, что прекратился ночной дождь, – всю ночь она пролежала без сна, слушая его стук, означавший приговор ее бархатному платью и новой шляпке. Завидев первые лучи солнца, она тут же воспряла духом и с трудом удерживала себя в постели, хрипло покашливая с бледным и умирающим видом, пока тетушка Питти, Мамушка и дядюшка Питер не отправились к Боннеллам. Когда наконец хлопнула калитка и в доме никого не осталось, кроме распевавшей на кухне кухарки, Скарлетт выскользнула из постели и вынула из платяного шкафа свои обновки.

Сон освежил ее и придал бодрости, а в холодной очерствевшей глубине своего сердца Скарлетт почерпнула столь необходимое ей мужество. В самом предвкушении предстоящей схватки умов с мужчиной, с любым мужчиной, было что-то, заставившее ее почувствовать себя в своей стихии, а мысль о том, что после многомесячной борьбы с бесчисленными невзгодами ее ожидает встреча с настоящим живым противником, которого можно разгромить собственными силами, воодушевляла ее еще больше.

Трудно было одеваться без посторонней помощи, но Скарлетт в конце концов справилась и, надев шикарную шляпку с лихим плюмажем, ринулась в комнату тетушки Питтипэт полюбоваться на себя в большом зеркале. До чего же хороша! Петушиные перья придавали ей отчаянно-задорный вид, а глаза под темно-зеленым бархатом шляпки вдруг стали поразительно яркими, засверкали как изумруды. Платье просто бесподобное, смотрится так богато, так нарядно и в то же время достойно! Как замечательно снова надеть красивое платье! До того приятно было осознавать, что она выглядит привлекательной и соблазнительной, что Скарлетт порывисто наклонилась к зеркалу и поцеловала свое отражение, тут же рассмеявшись над собственной глупостью. Она накинула на плечи кашемировую шаль Эллин с восточным рисунком, но поблекший цвет старой шали портил впечатление от зеленого платья и придавал ей слегка потрепанный вид. Найдя в платяном шкафу тетушки Питти большую черную накидку – тонкую, для осенней погоды, – которую тетушка надевала только по воскресеньям, Скарлетт заменила ею материнскую шаль, в уши вдела привезенные из Тары бриллиантовые сережки и, вздернув голову, осмотрела себя. Серьги мелодично звякнули, и, довольная произведенным эффектом, Скарлетт напомнила себе, что при встрече с Реттом нужно будет вскидывать голову почаще. Играющие серьги всегда привлекают мужское внимание, а девушкам придают неотразимо задорный вид.

Как жаль, что у тетушки Питти только одни перчатки: те, что сейчас надеты на ее пухлые ручки! Без перчаток ни одна женщина не может чувствовать себя настоящей леди, но у Скарлетт не было ни единой пары с тех пор, как она покинула Атланту. От тяжелой работы в Таре ее руки загрубели. Какая уж тут красота! Что ж, с этим ничего не поделаешь. Она возьмет тетушкину котиковую муфточку и спрячет в нее руки. Скарлетт увидела в этом последний завершающий штрих своей элегантности. Теперь, глядя на нее, никто не догадается, что бедность и нужда стоят у нее за плечами.

Главное, чтобы об этом не догадался Ретт. Пусть думает, что ею движут одни только лишь нежные чувства.

Скарлетт на цыпочках прокралась вниз по лестнице и вышла из дома, пока кухарка, ничего не подозревая, распевала на кухне во все горло. Чтобы ускользнуть от всевидящего ока соседей, она торопливо пробежала по Пекарской улице, а на Плющовой улице присела на тумбу коновязи у сгоревшего дома в надежде, что какая-нибудь карета или фургон подвезет ее. Солнце, выглядывающее из-за туч, на миг освещало улицу обманчиво ярким светом, но совсем не грело и тут же снова пряталось, ветер, проникая под юбку, трепал кружева ее панталон. Погода оказалась холоднее, чем ожидала Скарлетт. Она поплотнее закуталась в тонкую накидку тетушки Питти, нетерпеливо дрожа всем телом, и уже решила было проделать весь долгий путь через город к лагерю янки пешком, когда на улице появился разболтанный фургон, запряженный старым мулом. Фургоном правила жующая табак старуха с обветренным и сморщенным лицом, выглядывающим из-под обвисших полей поношенного капора. Она направлялась в сторону городской управы и с недовольным ворчанием все же согласилась подвезти Скарлетт, хотя сразу стало ясно, что ни нарядная шляпка, ни муфточка, ни бархатное платье не произвели на нее должного впечатления.

«Она приняла меня за потаскушку, – подумала Скарлетт. – И с этим, пожалуй, не поспоришь!»

Когда они наконец добрались до городской площади и увидели впереди высокий белый купол городской управы, Скарлетт поблагодарила старуху, слезла с козел и проводила взглядом отъезжающий фургон. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто на нее не смотрит, она ущипнула себя за щеки, чтобы вызвать румянец, и до боли искусала губы, чтобы они стали красными. Затем, поправив шляпку и пригладив волосы, Скарлетт окинула взглядом площадь. Двухэтажное краснокирпичное здание городской управы уцелело от пожара, но под серым небом оно выглядело мрачным и заброшенным. Окружив здание со всех сторон так, что на городской площади, в центре которой оно стояло, не осталось ни клочка свободной земли, тянулись рядами потрепанные и забрызганные грязью военные палатки. Повсюду слонялись солдаты-янки. Скарлетт нерешительно посмотрела на них, чувствуя, что мужество покидает ее. Как ей отыскать Ретта в самом сердце вражеского лагеря?