Видимо действие только началось, и шесть десятков глаз пытались просверлить дырку во лбу углеокой. Нас заметили - на лицах возмущение. Кроме Дионисия никого не знаю. Патриарх тоже меня узнал, и отвел взгляд, но сбледнул с лица конкретно. Сразу понял мерзавец, что сейчас запахнет жаренным. Один из святош озвучил общую претензию.
- Что делают на собрание викариата, в священном месте, нехристи?! Это же ...
- Дионисий, из какой дыры ты вытащил эту деревенщину, он даже не знает, что храм и есть священное место! - С ухмылкой обратилась императрица к патриарху. - Как может быть священное место, внутри священного места? И что значит - НЕХРИСТИ?! Вон Папа Римский, всем в пример ставит патриарха Александрийского - Христодула. Он почему-то не гнушается, и своему викариату велит, заводить людей другой веры в свою церковь, и обращать их в веру истинную, что и должно делать пастырю божьему. А у нас что? Собранный тобой викариат слаб верой?! Умом?! Или во всем слаб?
Монахи скривились так, будто у них заболели зубы, притом все разом. М-да, нелюбим значит критику, и когда кого-то со стороны ставят в пример.
- Твоя недоработка, патриарх. - Набирая силы в голос, императрица продолжала. - Ведомо мне, что викариат свой ты набрал из раскольников и бунтарей, несогласных с действиями Мистика и софийской кафедры. Но ведь патриарха Николая нет уже полгода, а они у тебя до сих пор, раскольничают и бунтуют. Почему ты, Дионисий, не можешь растолковать своим людям, что, враги кончились, кафедра принадлежит им, и давно уже пора начинать работать не покладая рук, - а не бунтовать!
- Мы уже наработали на сто лет вперед! - Опять подал голос неугомонный монах. Тут я узнал его, по описанию советников - отец Павел из Агафонова монастыря, где он и познакомился с Дионисием. Хитрая и подлая натура, помогала ему быть на плаву при любой власти, а благодаря знакомству с патриархом влезть на ее вершину. А рядом его младший брат с посохом - Иоан Хромой. Фанатичный догматик и аскет, борода лопатой, ужасно неряшлив и выглядит гораздо старше своего брата. А еще он туп, вспыльчив, и боготворит Павла. - Кто тебя освободил из узилища?! Кто изгнал узурпатора!? Кто поднял народ на восстание и посадил тебя на трон?! Все это заслуга церкви - наша заслуга! ...
- А Дионисий точно не твой родственник? - Шепнула мне на ухо рыжая. - Врет не хуже тебя.
Я перевел взгляд на патриарха, цвет лица которого изменился на свекольный, и прошептал в ответ:
- Нет, не родственник! И я вру ради удовольствия, а ему положено по должности. " - Да уж, хоть и говорила Зоя, что святоша приписал себе наши заслуги - ну чтоб настолько нагло и цинично ..."
- ... И мы своим делом и кровью заслужили, - все продолжал вошедший в раж клирик, - чтоб в дела церкви не совали свой нос, те, кто в этом ничего не понимает...
- Довольно! Я услышала достаточно. - На лице углеокой брезгливая гримаса. - Послушайте сейчас меня! Не было заслуг церкви ни в моем освобождении, ни во всем остальном, о чем ты монах столько времени распинался. Были непростые времена, и я была вынуждена запретить Дионисию рассказывать правду о тех событьях. Сегодня я свой запрет снимаю, и вы, наконец, узнаете, как развивались события на самом деле.
"- Этого в сценарии не было. Но со стороны Зои - сильный ход, позволяющий дать патриарху второй шанс. И главное - позволить ему, сохранить свое лицо "
- Принять решение о неподсудности викариата и о его самостийности было не просто. Не одну ночь я провела в молитвах, чтоб господь, во благо его и Византии послал мне озарение. И сегодня ночью, оно пришло.
Ироничные взгляды рыжих и Делики тут же сошлись на мне, а их ехидные улыбки как бы говорили: " и мы испытывали подобное озарение, и притом не раз". Я в ответ скромно потупил взгляд, и с интересом стал рассматривать носки своих сапог.
- Вы, рабы божьи, - Между тем продолжала императрица. Ее голос обрел полную силу, - истинно уверовав в единого господа нашего, положили свои жизни на алтарь служения ему. Вы сами, по велению сердца, выбрали себе ношу! Я же от Бога пришла, и будь на то господня воля, к богу и уйду. Но пока он меня оберегает и шлет мне знамения свои.
Для вас я, ГЛАС его - чтоб знали вы волю его! Я ПЕРСТ его - чтоб указывать вам путь истинный! Я ОКО его - чтоб наблюдать за вами, слугами его. Так было и так будет во веки вечные. "Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, слово тебя мое от Бога царство" - Закончила она традиционно. Но тут тон ее стал резок, глаза налились чернотой, а взгляд обратился к монаху выскочке - Викарий Павел! Смута, посеянная тобой в церкви, приравнена к государственной измене! Ты будешь доставлен в халку, лишен глаз, правой руки и левой ноги. Взять!
Это она уже обратилась к своим легионерам. Те не мешкая, сноровисто выволокли упирающегося и скулящего монаха из общей толпы, дав пинка вставшему на его защиту брату, и скрылись с ним за дверью. Пока все провожали взглядом извивающегося в руках крепких парней, и молящего о пощаде викария, никто не заметил, как его брат вплотную подобрался к августе, и с криком - "Умри сатана" - занес свой тяжелый посох для удара. Его крик прервал удар грома и вспышка молнии. Именно так! Акустика помещения была изумительной и грохот выстрела из пистоля, прозвучал как гром, а отсутствие пламегасителя, в скудно освещенном помещении позволило всем созерцать яркий росчерк пламени. Тело с отсутствовавшей верхней половиной черепа, только начало заваливаться назад, а Варя уже делала шаг назад, отмахиваясь от облака едкого дыма. В руках у нее ничего не было. Гвардейцы, поначалу замешкав, выбежали вперед и прикрыли императрицу щитами. Августа жестом отрицания остановила охрану, те нерешительно отступили, сосредоточив все внимание на святой братии.
- А тебе, патриарх, своих помощников должно проверить в деле. - Если не считать мертвенной бледности, на лице августы не дрогнул ни один мускул, разве что говорить стала громче. - Вскоре войско Симиона вторгнется в Македонию и Фракию. Я не настаиваю на том, чтоб твои люди повторили подвиг Николая Мистика и вышли в одиночку против орд врага. Они должны присутствовать в Акрадиополе и Адрианополе, и в каждой крепости поднимать боевой дух и воинства и простого народа. Все должны знать, что если пала крепость - значит смертью храбрых пал закрепленный за ней викарий....
- Саня, ты гад! - До сих пор молчавшая Зоя заговорила только в паланкине, уносящем нас от Софийского собора в сторону дворца. - Почему не предупредил, что будет так громко, - я чуть не описалась от страха! А если бы твоя Муизза не успела с молнией, в моей голове была бы сейчас, вмятина с кулак.
- Ну ты, Ваше Императорское Величество, даешь - высказываешь претензии вместо благодарности, и это после того как все прошло как нельзя лучше. Муизза не могла ни успеть! А если б она не успела, я бы успел вырвать посох из рук засранца и засунуть его ему в задницу. Хотя нет, это, наверно, повредило бы вашей тонкой душевной организации.
- После того что ты выделывал со мной в термах и в спальне?! - Ироничная пауза. - Ну, нет! Я бы даже глазом не моргнула!
- Мне нравится ход твоих мыслей! Может, скажешь, чтоб нас везли сразу в термы?!
- Ты невыносим! - С притворной строгостью сказала августа. - Саня, ты можешь думать о чем-нибудь еще кроме ЭТОГО. - Сурово спросила она.
- Я не знаю. - Признался я. - Никогда не пробовал.
- Вот и я тоже думаю, откуда что берется?! Мои советники и стратеги, умудренные опытом мужи, думают над проблемой долго, строят многоходовые комбинации, дают рекомендации. А в результате, как правило, очень умно и аргументировано рассказывают, почему все пошло не так, как они задумали и предсказали. Ты же просто сразу отмахиваешься от проблемы как от надоедливой мухи, раз и все, - проблемы нет.
- Я не из тех, кто рассчитывает на много ходов вперед, просто по складу характера. Мне нравится находить в нужный момент единственно правильное решение. А еще, открою тебе один секрет, я очень ленив... И поэтому долго думать, мне вдвойне лениво.
