Здесь и в самом деле было жутко, словно тебя заблаговременно положили в гроб. Настолько жутко, что Кэтрин, считавшая себя храброй, едва не запросилась наружу, как только Кэролайн закрыла за ней дверцу сейфа. Что должен был чувствовать человек, день за днём в течение нескольких месяцев находившийся здесь безо всякой надежды на спасение, снова и снова захлёбывающийся, умиравший и снова воскресавший для новых непрекращающихся мучений, и подумать было страшно. Кэтрин даже казалось, что здесь ей стало тяжелее дышать. Впрочем, возможно, причиной тому была слабая уверенность, что, если бы не Стефан Сальваторе, едва ли бы эта дверца снова открылась для неё, и уверенность куда более сильная в том, что, если бы не Стефан, этот железный ящик стал бы для неё и последним пристанищем, и гробом. Но Стефан был рядом, и это вносило некоторое успокоение: хоть раз, но сейф ещё раз откроют.

Но и это успокоение было слабым. Снова и снова, прислушиваясь к дыханию и бормотанию нервничающей вампирше снаружи, Кэтрин раздумывала, что же заставило её влезть в этот сейф. Стефан был прав сегодня утром: она слишком любила жизнь. Но вот она лежит рядом с вампиром-потрошителем, к тому же, не контролирующем свои чувства, в обители его ужаса и покорно ждёт своей участи. Так Кэтрин, которой она была до трагедии возвращения человеческой сущности, едва ли стала бы так сильно рисковать собой. Или стала бы? Если бы в этом сейфе по-прежнему лежал Стефан Сальваторе, которому требовалась бы помощь? Ответ был до смешного очевиден, по крайней мере, самой Кэтрин: она сделала бы это для Стефана. Снова и снова, сколько потребовалось бы. Пусть ей не слишком улыбалось умереть, она выложила бы эту карту ради него. И о причинах задумываться не стоило: много лет, десятков, сотен лет она всеми силами пыталась вытравить из своего сердца любовь, которой никогда не было в её планах. Ничего не вышло. Ни один мужчина не затмил для неё Стефана Сальваторе, ничего на свете не казалось ей более желанным, чем снова увидеть его улыбку и почувствовать, что он так же любит её, как в дни их безмятежного счастья. Она могла бы предать любого, каждого человека на Земле, даже, быть может, свою дочь – но не его. И она собиралась быть с ним до последнего своего вздоха – даже если смерть ей суждено принять от его руки.

Вампирский организм восстанавливается быстро, так что Стефану понадобилось не больше пары минут, чтобы придти в себя. Инстинкты Кэтрин всё ещё работали, так что она благоразумно отпрянула, когда вампир, почуяв свежую кровь, подался вперёд. Маска чудовища исказила черты его лица, но к этому мгновению девушка уже собралась с мыслями, и встретила эту гримасу самой очаровательной из своих улыбок. Стефан, похоже, тоже полностью вернулся в реальность, потому что на смену хищному обличью пришёл ужас. Вампир неистово забарабанил по дверце сейфа.

- Кэролайн, открой немедленно! Ты что, не понимаешь?! Я могу её убить!

- Прости-прости-прости, - прощебетала вампирша снаружи, и голос её звучал виновато. – Понимаю, это немного экстремально, но…

- Немного?! Вы что, совсем с ума сошли?!

- Мы должны попробовать и этот путь, - теперь Кэролайн говорила твёрдо, так что Кэтрин стала даже немножко гордиться ею.

Кэтрин приподнялась на локте, глядя на Стефана сверху вниз. Вампир тяжело хватал воздух ртом и упорно старался не глядеть на Пирс. Определённо, она имела выдержку куда лучше, чем он, хоть её сердце стучало, как заячье, и Стефан не мог этого не слышать. Но боялся он, а не она. Боялся, что убьёт её. Ей не нужно было быть вампиром и обладать сверхъестественными способностями, чтобы понять это. И эта мысль заставила Кэтрин улыбнуться.

- Я вот тут подумала, - протянула девушка, заставляя Сальваторе обратить на себя внимание. – Все твердят, что двойники связаны между собой? Но никто не говорит о том, насколько сильно связаны их судьбы. Впрочем, думаю, никто из двойников за всю историю человечества не был связан так сильно, как связаны мы с тобой… сейчас.

- Тебе нужно выбраться отсюда. То, что вы задумали, - вампир тяжело вздохнул, - безумие. И оно может стоить тебе жизни. Слышишь?

Но девушка предпочла сделать вид, что не слышит его. Стефана беспокоит её безопасность – и этого Кэтрин вполне хватало.

- Думал ли ты, Стефан, - продолжала она, как ни в чём не бывало, - что твои страхи связаны вовсе не с боязнью утонуть? Ты ведь бессмертен и ты не мог об этом забыть. Думаю, ты просто концентрировался на физической боли, на удушье, чтобы не думать о том, что твой брат встречается с твоей бывшей девушкой, пока ты один брошен ими на дне карьера.

- Хватит! – прорычал он, стремительно развернувшись к ней и схватив Кэтрин за горло. Не сильно, но ощутимо, и с каждой секундой хватка его становилась всё крепче. – Ты никогда не была глупой, Кэтрин! Почему тогда ты влезла сюда и пытаешься разбередить мои раны, зная, что находишься в смертельной опасности?

- Представь, что я избрала… такой способ самоубийства… - воздуха в её лёгких становилось всё меньше, и теперь она лучше могла понять, что чувствовал Стефан, когда тонул. Голос её становился всё более хриплым, но она всё же улыбнулась. – С пользой для… всех… Для тебя… Ты – Стефан Сальваторе. Соберись.

- Ты не должна делать этого, слышишь?! – он почти кричал.

- Да, злись! Злись, Стефан, злись на меня! Ты чувствуешь, что твои страхи… покидают тебя? Ты целую… неделю… занимался лишь тем, что… спасал мне жизнь… Позволишь ли ты… своим страхам… погубить меня?

Она хватала воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Стефан ощущал под своими пальцами, сомкнутыми на её шее, неистовое биение пульса. Он чувствовал её запах, почти касался носом её кожи, и эта близость застала Стефана врасплох. Теперь он не мог точно сказать, чего хочет больше: выпить её кровь до капли или же поцеловать её. Само осознание того, что Кэтрин Пирс подвергла опасности свою жизнь, чтобы вытащить его из омута его страхов… снова, сводило Сальваторе с ума. Клыки прорезались сквозь дёсна, сетка вен проступила на лице, и вампир придвинулся к Кэтрин ещё ближе, хотя это казалось невозможным. Вдруг девушка обхватила ладонями его лицо, прижалась лбом к его лбу, одновременно оберегая его и дразня. И Стефан забыл о сейфе, об ужасах утопления, об отчаянии, ещё недавно одолевавшем его. Сам того не заметив, он разомкнул железную хватку пальцев на её горле, и его прикосновения из смертоносных превратились в нежные.

- Я здесь… Я с тобой… - шептала она.

Голос её успокаивал, губы манили… Он снова попался в эти сети, как юноша, которым уже давно не был. Переведя дыхание, ныряя в этот омут с головой, Стефан подался вперёд. Вдруг резкий поток света ослепил их, заставил отпрянуть друг от друга. Краем глаза вампир заметил, как Кэтрин отвернулась, закусив губу, и выглядела она совсем не насмешливой, как он мог бы ожидать. С трудом оторвав взгляд от девушки, Стефан посмотрел вверх: нависшая над ними Кэролайн выглядела встревоженной и озабоченной.

- Всё в порядке? – она перевела взгляд со Стефана на Пирс. – Стало так тихо, что я начала беспокоиться.

- Полный порядок, - одним рывком вампир сел и тут же выбрался из сейфа.

- Кажется, у нас всё получилось, - послышался голос Кэтрин, всё ещё слегка приглушенный металлическими стенками.

Опершись на стенку сейфа, девушка попыталась встать. Стефан, ведомый одним только импульсом, наклонился и, сжав руку Пирс в своей, помог Кэтрин подняться. На секунду сжав его пальцы, она разомкнула рукопожатие и обхватила себя руками. Стефан поймал озадаченный взгляд Кэролайн и пожал плечами. Не было смысла даже пытаться объяснить что-либо Форбс, да и желания у Стефана никакого не было. Он даже сам не пытался разобраться в себе, чтобы не обнаружить в себе тех чувств, которые захлестнули его, пока он был в такой опасной близости с Кэтрин.

========== Глава 19. Очень холодное Рождество ==========

Мы всего только люди, и боги создали нас для любви. В ней и наше величие, и наша трагедия.