- У вас есть еда?

- А как ты думаешь, чем питается Джереми? Манной небесной? – голос старшего Сальваторе звучал ехидно.

Только сейчас она вспомнила о Джереми Гилберте, мальчишке, вернувшемся с того света, и обнаружившим, что на месте его родного дома осталась лишь горстка пепла. Теперь и он жил здесь, вместе с сестрой. Пирс криво усмехнулась, подумав, что бы сказал старый мистер Сальваторе, узнав, что его сыновья превратили родовое гнездо в приют для обездоленных. Колкая реплика уже готова была сорваться с её уст, но Кэтрин заставила себя прикусить язык: Деймон был явно не настроен выслушивать её умозаключения. Она была обязана Деймону жизнью и крышей над головой, и выбирать ей было не из чего. Ей придётся привыкнуть.

В гостиной обнаружились Елена, и Кэтрин чувствовала на себе её пристальный недобрый взгляд всё время, пока шла на кухню. Что ж, им тоже придётся привыкнуть.

- Что, мальчишка Гилберт всё время этим питается? – удивлённо произнесла она, найдя в холодильнике лишь несколько замороженных пицц. – Не удивительно, что он так агрессивен, - Кэтрин вспомнила юного охотника, каким он предстал перед ней в пещере, у могилы Сайласа.

- Если тебя что-то не устраивает, - голос Елены был полон могильного холода, - ты всегда можешь пойти вон.

Пирс заставила себя промолчать. Желудок её громко заявил о себе: Мередит Фелл велела Сальваторе кормить её отвратительными кашами всё то время, что она была слаба, чтобы восстановить силы, и теперь Кэтрин могла съесть лошадь. После недолгих поисков ей всё же удалось найти овощи, и, сунув пиццу в духовку, она взялась за салат. Движения её были неловкими: в последний раз она держала кухонный нож в руках, когда отрубила пальцы Джону Гилберту, да и это было уже больше года назад.

Тень упала на стол, рука девушки дёрнулась, и скользнувший по пальцу нож оставил длинный порез. Кэтрин инстинктивно поднесла к губам палец и нашла вкус крови солёным и довольно противным. Она пятьсот лет питалась этим, но людям, наверное, и не должен нравиться вкус их собственной крови.

- Нервничаешь? – густой бархатный голос заставил её поднять глаза. Стоящий перед ней Стефан улыбался, взгляд его внимательно изучал Пирс, но она не могла разгадать истинное выражение его глаз. Чёртова человечность! Он застал её врасплох – толстый ковёр заглушил его шаги, а она была слишком увлечена своим голодом. Без острого вампирского слуха девушка чувствовала себя голой, слепой и беспомощной.

Кэтрин улыбнулась, но ей самой улыбка показалась слишком уж нервной.

- Немного. Пятьсот лет я не была озабочена тем, что приготовить на обед, и, кажется, немного отвыкла от этого, - кисло произнесла она. Как бы ей хотелось снова стать быстрой, неуловимой, опасной. Она бы смогла посмотреть своим врагам в лицо, одурачить их или просто сбежать. Но теперь она могла лишь одно: трусливо отсиживаться за толстыми дверями особняка Сальваторе.

Капля крови из раненого пальца капнула на деревянную столешницу, и девушка быстро смахнула её рукой. Младший Сальваторе продолжал наблюдать за ней, и улыбка не сходила с его лица, словно приклеенная. Взглянув ему за спину, она увидела Деймона, озабоченно приглядывающегося к ним. Спустя мгновение он оттеснил Стефана и грубо схватил Кэтрин за локоть, увлекая за собой.

- Пусти! Мне больно! – Кэтрин попыталась вырваться, когда они дошли до лестницы, спиной чувствуя настороженный взгляд Стефана. Но с таким же успехом она могла попробовать сдвинуть каменную глыбу. Она была слаба, а в нём по-прежнему бурлила нечеловеческая сила.

Вампир молчал, крепко стиснув челюсти. В полной тишине он втащил её по лестнице на второй этаж и, лишь толкнув её в какую-то комнату и заперев дверь, заговорил:

- С ума сошла?! – порывшись в шкафчике, Сальваторе бросил ей на колени аптечку. – У Стефана проблемы с самоконтролем, забыла? Или ты всё-таки решила отправиться к праотцам, раз размахиваешь перед его носом окровавленным пальцем?

- Приятно, что ты обо мне беспокоишься, - улыбнулась девушка.

- Чёрта с два! – на миг лицо Деймона исказилось, открывая его вампирскую сущность. Кэтрин отпрянула от него и едва не свалилась с бортика ванной. До сих пор она не сознавала, насколько опасным может быть старший брат, но теперь, похоже, ей придётся быть осторожной. – Мне было бы жаль, если бы антикварный ковёр и труды Мередит пропали даром, - к нему вернулся его обычный сарказм. – Будь осторожнее, - бросил он ей, выходя в коридор.

Кэтрин хмуро посмотрела вслед вампиру. До этого момента она не задавалась вопросом, зачем нужна Сальваторе. Но беседа с Деймоном убедила девушку в том, что дружеских чувств он к ней не питал, не говоря уже о Елене. Никогда Деймон Сальваторе не был альтруистом, по доброте душевной приютившим девушку, обманувшую его с дюжину раз. Ей бы никогда не следовало забывать об этом, но она всё-таки забыла. Человеческая кровь, текущая в ней, сделала её слабее, уязвимее. Она сделала её слепой и забывчивой. Но всё-таки Кэтрин не забыла, каково это – притворяться, чтобы спасти свою шкуру.

Улыбка тронула её губы. Пускай Сальваторе думают, что она стала покорной и милой, а она тем временем разберётся, что же им от неё всё-таки надо.

***

Её пальцы так близко – протянуть руку, и можно сжать в своих. Но она бесплотна, словно соткана из воздуха – и осознание этого вновь больно режет по сердцу.

- Джереми, не отвлекайся, - девушка улыбнулась, кивнув головой в сторону планшета. – Елена должна получить моё письмо до завтра. Я обещала ей.

- Елена должна узнать правду. И Кэролайн тоже. Они все должны знать.

Его голос твёрд, но сердце обливалось кровью. Он всё ещё помнил Анну – лучше, чем ему хотелось бы. И надеялся, что подобное больше никогда не повторится. Тяжело видеть призраков, которые когда-то были твоими друзьями.

Лицо ведьмы исказилось. Что это – страх? Бонни Беннет никогда не знала страха. Но её слова говорят об обратном:

- Я боюсь, Джереми, - вздохнула она. – Я вижу их. Слышу их смех, и как они вспоминают обо мне. Если ты скажешь им, что я… Если ты скажешь им, они похоронят меня, и путь в их жизни будет мне заказан.

- Это не так, - мотнул головой он. Способна ли его сестра забыть лучшую подругу? Вряд ли. – Все они ждут тебя. Кэролайн строит планы на колледж, она уже обустроила комнату. Комнату для троих. Они будут ждать тебя, но ты… Ты никогда не придёшь.

Бонни медленно прикрыла глаза, и губы её задрожали. Он был прав, бесконечно прав. Она никогда не сможет вернуться, чтобы пойти в колледж и вновь обнять подруг. И всё же она боялась признать, что она мертва. Плевать, что она это знает, и знает Джереми. Пока эти слова не произнесены, пока это – только их тайна, кажется, что всё ещё можно изменить.

- Они могут ждать вечно, - напомнила она, стараясь сдержать слёзы.

Джереми облизнул губы, подыскивая слова. Иконка на экране радостно мигнула, извещая о доставке сообщения. Очередного лживого сообщения. Он написал, наверное, больше сотни сообщений за лето – Елене, Кэролайн, Мэтту, мистеру Беннету и даже себе. Он писал их в тихом уголке парка под диктовку ведьмы-призрака, и это не казалось ему странным. Он не любил обманывать сестру, но отказать Бонни тоже не мог. Он уже не помнил, где оканчивается ложь и начинается правда. Он устал лгать, но остановиться тоже не мог, не причинив боль кому-то. С момента смерти Беннет никто не видел его настоящим, потому что он улыбался и зачитывал отрывки из писем Бонни, когда ему хотелось плакать и горевать.

- Когда-нибудь придётся сказать.

- Когда-нибудь, - кивнула ведьма, - но не сейчас.

========== Глава 3. Забытый лик ==========

- Тебе не кажется, что ты играешь с огнём? – Кэролайн бросила платье поверх одной из коробок.

- С огнём? Она же человек.

- Да, но она по-прежнему Кэтрин Пирс. Цель жизни которой – выжить, а сейчас, когда она человек…

Елена только отмахнулась от подруги. Форбс активно готовилась к переезду в колледж , и ей, наверное, тоже стоило бы начать. Но то, что Кэтрин очнулась, несколько выбило её из колеи: она ведь думала – да что, надеялась – что жизнь в бывшей вампирше угаснет прежде, чем Кэтрин придёт в себя. Но мисс Пирс оказалась куда более живучей, чем можно было представить.