- Не только она. Впрочем, о чём теперь жалеть? Бонни снова с теми, кто её любит, Сайлас больше никогда не потревожит нас, да и ты, - он смерил Пирс взглядом, - жива.
- И думаю, что за это мне стоит благодарить тебя одного.
Стефан покачал головой.
- Не стоит благодарностей.
Кэтрин только пожала плечами. Она была ещё слишком слаба, чтобы вести длинные беседы, и, кажется, все свои силы растратила на сарказм. Несмотря на то, что Стефан старался казаться безразличным, его беспокоил вид девушки: она была чрезвычайно бледна, под глазами залегли тёмные тени, губы пересохли и потрескались. Мередит Фелл разводила руками, глядя на Кэтрин, и не решалась предугадать, как пойдёт выздоровление девушки. Болезнь и долгая борьба за жизнь изнурили её, и ничего больше в ней не напоминало о той девушке, к ногам которой так легко падали мужчины. К ногам которой когда-то пал и сам Стефан. И это беспокойство, которое он ощущал, смущало самого вампира. Разве не должен был бы он быть зол на неё или хотя бы безразличен к ней после всего, что было между ними за его долгую жизнь? Но Стефан снова спас ей жизнь, хотя это можно было бы посчитать оплатой одного из множества долгов, но ведь он и сейчас здесь, у её постели, подаёт ей воду и печётся о её здоровье!
- Я поздравляю тебя, - выдавил из себя вампир, чтобы хоть чем-то разбить гнетущую тишину, повисшую между ними, - ведь ты снова победила смерть.
Губы Кэтрин тронула лёгкая улыбка.
- Только благодаря тебе, - тихо ответила она. Её рука скользнула по простыне, и в следующую секунду пальцы её уже сжимали руку Стефана.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что происходит. Он всегда старался избегать прикосновений Кэтрин, которые действовали на него, как дурман, кроме тех моментов, когда это было неизбежно. Но сейчас она застала Сальваторе врасплох. Тепло побежало от кончиков его пальцев к самому сердцу, отогревая, вызывая ненужные воспоминания. Ловушка раскрылась. Кэтрин, как заворожённая, смотрела на их переплетённые пальцы, и Стефан был готов поклясться, что она, чёрт её дери, чувствует то же самое. Огромным усилием воли он прервал эту связь, разомкнув рукопожатие, пока капкан не захлопнулся.
- Я не хочу, чтобы ты считала себя чем-то обязанной мне, - не глядя на неё, ответил Стефан. – Считай, что это мой дар тебе, Кэтрин, шанс начать всё заново.
Он не смотрел на неё, а потому не видел, как блеснули её глаза при этих словах. Когда вампир поднял голову, Кэтрин рассматривала свои бледные пальцы. Она ничего не ответила, а потому парень тихо вышел из комнаты и притворил за собой дверь. Прислонившись к прохладной стене в коридоре, он пытался прогнать навек отпечатавшийся в сознании образ Кэтрин, понимая, что это невозможно. Кэтрин не покинет его, как и он не покинет её, ведь, похоже, он единственный, кто пока ещё готов защищать её, слабую и беззащитную, от опасностей этого мира. И в этом его спасение и его погибель; в в том и дар его, и проклятие.
========== Глава 18. Терапия. Часть 1 ==========
- Кэтрин, а мы с тобой живы?
- На этот вопрос невозможно ответить. Нет однозначных терминов. (с)
После гулкой тишины особняка беззаботный шум «Мистик Грилля» действовал на Стефана ободряюще. Он знал, что некоторое время назад, пока он сражался с возвращающимися воспоминаниями, его старший брат вот так же укрывался в какофонии звуков бара от неопределённости в их отношениях. Теперь же воспоминания Сальваторе-младшего вернулись в полной мере, и теперь уже Стефан искал убежища, в котором мог бы спрятаться от настороженных взглядов Деймона, осторожных, мягких фраз Елены и, конечно же, Кэтрин. Эта девушка поправлялась медленно, но неуклонно, так что им оставалось лишь дивиться силе, всё ещё живущей в этом обескровленном организме. И всё же, в свете того, что именно Кэтрин Пирс была одной из главных героинь его возвращающихся воспоминаний, теперь, когда ей больше не грозила опасность со стороны Деймона или ещё кого-либо, Стефан поспешил покончить с ролью её рыцаря и спасителя. Глупо было, вернув себе память с таким трудом, совершать уже однажды совершённые ошибки. А ведь ещё немного, и спасать нужно было бы его самого.
Стефан с сомнением посмотрел на бокал в руке и на почти пустую бутылку виски. Алкоголь был, кажется, последним пунктом в длинном списке того, что могло примирить его с реальностью, любезно набросанном для него Кэролайн Форбс. Эта неугомонная вампирша между экзаменами, которые она не желала пропускать, и университетскими вечеринками, которые она взялась организовывать в Уитморе, нашла время, чтобы заехать в Мистик Фоллз и проведать его. Несмотря ни на что, Стефан был благодарен ей за это; девушка являла собой приятный контраст с Еленой, у которой по большей части был виноватый и смущённый вид, и его братом. Отношения его с Деймоном всё ещё были хрупкими, на грани взрыва и отчуждения: память о некоторых давних и не слишком поступках старшего брата не давала покоя Стефану, лишь укрепляя незримую стену между ними. Непонимание, недоверие, холодность и толика презрения – всё то, что годами копилось в каждом из них по отношению к другому, всё то, что они скрывали за притворными улыбками и настоящим сарказмом, теперь вырвалось на свободу, разрослось, словно ядовитый цветок, отравивший их души. То, как Деймон поступил по отношению к Кэтрин, наводило младшего Сальваторе на неприятный мысли о том, что его брат поступит подобным образом с любым, если в том будет его выгода, даже с родным человеком; то, что Деймон забыл о нём на долгие месяцы и удовольствовался его двойником, уязвляло и причиняло боль. Конечно, теперь Сальваторе-старший всячески пытался показывать свою привязанность к Стефану, но – и Стефан помнил это – подобные проявления чувств никогда не были сильной стороной Деймона. Вот и теперь порой отголоски старых обид и недомолвок давали о себе знать, и принять своеобразную любовь брата младшему Сальваторе было тяжелее, чем когда-либо. Стефан бежал и от этого тоже – от Деймона и от себя, – стараясь утопить свои сомнения в брате и в себе в виски. Но алкоголь, как и все предыдущие способы, совершенно не помогал.
В списке Кэролайн оставалось ещё несколько пунктов, не внушающих, впрочем, Стефану никакого доверия и совершенно его не обнадёживающих. Одним из них были разной степени искренности любовные привязанности. Что вкладывала в это понятие Форбс, он предпочёл бы не знать – сложные взаимоотношения девушки с Тайлером и Клаусом не могли не наложить своего отпечатка на когда-то романтическую Кэролайн. По счастью, даже выступая в роли его психотерапевта, она позволяла ему интерпретировать каждый из пунктов по своему разумению. И, положа руку на сердце, выполнить этот пункт было проще всего: за несколько часов, которые Стефан коротал в баре, с десяток девушек подсело к нему, польстившись на его одиночество, грустную задумчивость и бутылку виски. Однако, стоило ему поднять на них взгляд и прямо посмотреть в их лица, как что-то неумолимо менялось в девушках, улыбки стирались с лиц, в глазах потухал зажёгшийся было интерес; ни одна из них не задержалась на стуле напротив дольше пяти минут. Но, только подняв глаза на непрошенную гостью, Стефан понял, что от этой ему так легко не избавиться. Потому что за его столиком сидела Кэтрин Пирс, а пустой стакан и початая бутылка такого же, как у него, золотистого напитка, красноречиво говорили о том, зачем она здесь. В отличие от Стефана, девушка уже была пьяна: взгляд её затуманился, движения стали слишком плавными, осторожными, словно она боялась сделать что-то не так.
- Вот и ты, - заключила она, плеснув в свой стакан алкоголь. Отсалютовав ему стаканом, Кэтрин сделала внушительный глоток виски. – Составлю тебе компанию.
- Спасибо, обойдусь, - сухо проговорил Стефан, поднимаясь.
- Постой… - почти жалобно протянула она. – Может быть, ты в таком случае составишь мне компанию? – девушка улыбнулась, и Сальваторе в очередной раз понял, отчего столько мужчин, не раздумывая, сложили свои жизни к ногам Кэтрин. Подчиняясь этим чарам, он и сам вернулся на место.
