- Что с тобой, Кэролайн? – спросил он. – Ты стала такой рассеянной, потеряла концентрацию. Смотри, - обратился он к Елене, - как бы она не завела вас обеих в какую-нибудь ловушку.

Гилберт только поджала губы: ей едва ли понравились слова Деймона, но и возражать она не стала. Кэролайн, рассчитывавшая на поддержку подруги, задохнулась от возмущения и обиды. Что это было, если не маленькое предательство? А за малым всегда следует большое… Форбс сделала два глубоких вдоха и попыталась успокоиться; ей нужно было прогнать прочь подобные мысли, ведь именно так она потеряла Тайлера.

- Зачем она здесь? – повторила девушка свой вопрос.

- Ну, я ведь не ослышался: Уэс Максфилд пригласил Елену на вечер, который проходит в доме, куда вампирам не войти?

- Не ослышался, - подтвердила Елена.

- И вот, - продолжил вампир, - я нашёл вам «Елену», которой не нужно приглашение.

- Я бы не согласилась, если бы не была должна Деймону за некоторые вещи, - заметила Кэтрин. – Поэтому давайте-ка побыстрее разделаемся с этим Уэсом, и я уеду.

Елена вскинула глаза на Пирс. Кажется, она всерьёз думала, что они с Кэролайн хотят преподавателю смерти.

- Разделаемся?! Нам нужна информация, а не кровь.

Её двойник скривился.

- Вы остались такими же скучными, какими и были. Что ж, иного я и не ожидала, - Кэтрин грациозно повела плечиком и поправила упавшую на глаза выровненную прядь.

Деймон остановил долгий задумчивый взгляд на Пирс, и Елене, которая наблюдала за ним в эти мгновения, показалось, что в глазах вампира вспыхнуло холодное злое пламя. И оно продолжало пылать, когда он оторвал взгляд от Кэтрин и перевёл его на Гилберт, затем на Кэролайн. Казалось, какой-то частью своего сознания он находился не здесь, а где-то очень далеко, куда никому из них было не добраться.

- Мы не будем его убивать, - медленно, задумчиво проговорил он и добавил: - пока.

На краткий миг в комнате повисла тишина. А потом Кэролайн взорвалась:

- Да что с вами всеми такое?! Да, возможно, Максфилд и один из тех, кто скрывает убийство Меган, да, возможно, он о чём-то и подозревает, но это ещё не повод его убивать! Мы сможем справиться с ним, если он станет замышлять что-то против нас! – замолчав, она тяжело задышала, словно только что ей пришлось пробежаться.

Взгляд Деймона вдруг потемнел, брови вампира сошлись на переносице, а сам он подался вперёд, и Кэролайн показалось, что он вот-вот бросится на неё. Она даже отступила на шаг, не в силах сопротивляться подступившему вдруг неконтролируемому страху. Уже через секунду лицо вампира приняло обычное равнодушно-насмешливое выражение, только руки его по-прежнему были сжаты в кулаки.

- Не повод убивать? – раздумчиво протянул он. – Вы – справитесь? – на губах Сальваторе мелькнула снисходительная усмешка. – Ох, моя милая, наивная, пустоголовая, - последнее слово он особенно выделил, - Кэролайн. Ты даже не подозреваешь, как сильно ты ошибаешься, в какой страшной опасности находишься… - сперва Кэролайн хотела обидеться на Деймона за его нелестные слова, однако последняя его фраза заставила девушку проглотить обиду и возмущение и обратиться в слух. Кэтрин тоже навострила уши, замерев на своём месте у камина. Елена попробовала взять Деймона за руку, но он словно бы не заметил её прикосновения и продолжал сжимать кулаки. – Любой человек ненавидит и боится вампира, он желает ему смерти и убивает при случае – это его инстинкт. Как только человек пренебрегает своими инстинктами, как только он решается разглядеть в вампире душу, как только он перестаёт ненавидеть его, он погибает. Да взгляни на нас всех, - воскликнул он, обведя рукой притихших всех, - мы ведь все мертвы потому, что перестали ненавидеть вампиров! Все, кроме, разумеется, мисс Пирс, - он шутливо поклонился Кэтрин, она ответила ему таким же шуточным книксеном. – Но если все другие люди ненавидят вампиров потому, что боятся, то те, кто пригласил Елену на этот вечер…ненависть и жестокость по отношению к вампирам у них в крови. Можете быть спокойны: они уже давно вычислили вас, так что это приглашение было лишь способом доказать то, что Елена вампир.

Елена смотрела на Деймона во все глаза, сердце её стучало где-то у горла. Но почему, если Деймон прав, если доктор Максфилд уже давно вычислил их с Кэролайн, почему они всё ещё учатся в Уитморе? Почему за ними не явились, не накачали вербеной, не заточили в какое-нибудь подземелье или того хуже? Вероятно, всё это грозило им после сегодняшнего вечера, когда Елена просто-напросто не смогла бы войти в дверь на глазах у всего попечительского совета.

- Но ведь Максфилд не мог бы навредить мне прямо там, при свидетелях? А потом мы что-нибудь придумали бы…

Меньше всего она ожидала, что Сальваторе разразится хохотом, но вампир прямо-таки покатился со смеху. Наконец, закончив смеяться, он пояснил:

- Конечно мог бы. И никто бы за тебя не вступился, уж поверь, они бы только рукоплескали его победе. Ведь попечители эти не просто попечители; это так называемое братство Августина, а они славятся тем, что платят вампирам ещё более жестокой монетой, чем мы платим человечеству. Много лет назад я был их пленником, Елена. Помнишь, я говорил тебе, что ненавижу Уитмор? – девушка торопливо кивнула. – Больше года я сидел в здешних подземельях, и, Боже, что только со мной не делали! Я даже не подозревал, что бывают такие изощрённые пытки! Они, видите ли, изучали свойства вампиров, надеялись использовать их для людей, но все другие подопытные, кто попадал в их кровожадные лапы, отправлялись к праотцам, и теперь уже навсегда, - Елена видела, как гримаса ненависти изуродовала лицо Деймона – таким она никогда прежде его не видела. Ей хотелось встряхнуть его, обратить на себя его внимание, – что-нибудь, только бы вырвать его из горькой пучины воспоминаний – но что-то подсказывало ей, что она не сможет повлиять на вампира, не сможет даже достучаться до него. Деймон ненавидел свои воспоминания и людей, которые, вероятно, давно уже были мертвы, – ненавидел, как в первый день. – Конечно, я выбрался и позаботился об этих мерзавцах, - хищная улыбка, скользнувшая по губам вампира, слишком красноречиво говорила о том, что сделал он со своими мучителями, - но, вероятно, сам орден не умер. И вы обе только что чуть не попались в его ловушку. А я и подумать не мог, что наступит день, когда я буду благодарен за то, что на свете существует Кэтрин Пирс!

Кэтрин ответила ему только безмолвной гримасой. Если на неё и произвела впечатление история Деймона, то по девушке нельзя было этого сказать, тогда как Елена так сильно сцепила пальцы, что на коже остались следы от ногтей, а Кэролайн смертельно побледнела. Впрочем, возможно, всё дело было в том, что Кэтрин больше не грозила опасность попасть в руки этих людей. То, что Пирс вообще пришла им на помощь, поразило девушку, но она тут же вспомнила слова Деймона о долге, и всё стало на свои места. Вспомнила она и ещё кое-что, и это воспоминание больно резануло Гилберт по сердцу.

- Мой отец… - тихо проговорила она, пряча лицо в ладонях. В воспоминаниях Елены Грейсон Гилберт был добрым и чутким отцом, и представить, что он был связан с такими кровавыми событиями, с такими жестокими людьми, было слишком больно. – Он работал в Уитморе многие годы, лечил детей, и даже самые безнадёжные у него выздоравливали… - девушка содрогнулась, когда поняла, что излюбленным лекарством её отца была кровь вампиров.

Деймон приобнял её, но всё-таки он был ещё слишком во власти собственных воспоминаний, чтобы как следует утешить Елену.

- Интересно, простил бы он тебе то, что ты стала вампиром? Ведь ты его дочь.

- Не простил бы, - глухо отозвалась Кэролайн, и в глазах её стояли слёзы: её собственный отец считал её монстром, который не имеет права на жизнь, и даже пытался убить. Так почему же отец Елены, состоящий в обществе, целью которого было уничтожение вампиров, должен был иметь другое мнение?

- Не простил бы, - вдруг произнесла Кэтрин. – Отцы вообще не склонны прощать своим дочерям то, что сами считают недопустимым, - голос её звучал глухо, как и голос Кэролайн, а взгляд был устремлён куда-то вдаль. Елена мгновенно поняла, что говорила Пирс не о них и не об их отцах, а о том, что было куда ближе её сердцу: о себе и своём отце.