Чёрт меня дёрнул проболтаться Скайлер о том, что Луи был у нас дома. Я ведь знала, что начнётся мастер-класс в духе «пора Хейли дать волю чувствам и прыгнуть в объятия к горячему музыканту».

– Флинн убьёт тебя, когда узнает.

– Он не узнает, потому что мы не скажем ему. Тем более, этого больше не повторится.

– Ты так говорила в прошлый раз.

Хочу возразить, но Скайлер недовольно качает головой, а затем издаёт измученный стон, заглядывая в больничную папку.

– Что случилось?

– Помнишь ту пациентку, которую Муссолини в больничном халате отдала мне? – Я киваю, вспоминая события в столовой трёхдневной давности.

– Что с ней не так?

– С ней как раз всё хорошо, но её сын - это просто кошмар. – Скай переходит на шёпот, когда мы оказываемся около двери в палату. – Такого засранца ещё надо поискать. Блин, я надеялась, что мне не придётся сегодня с ней связываться.

– Расслабься, я пойду с тобой.

Когда ты работаешь врачом (читай, как интерном), то сталкиваешься со всяким: недовольные пациенты, недовольные родственники пациентов или же стеклянные лампочки, которые некоторые умники в две тысячи девятнадцатом году всё ещё засовывают в рот, чтобы проверить, действительно ли их нельзя вытащить.

Мы заходим в палату, и мне в глаза сразу же бросается высокий парень, который стоит около окна. На его плечи накинут халат, он разворачивается, услышав шум. Что же, вынуждена признать, что выглядит он очень симпатично: кудрявые волосы, зелёные глаза, рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. Всем своим внешним видом он попадает под категорию Скайлер - парень мечты со страниц романов.

– Добрый день, миссис Стайлс. – Улыбается Скайлер, не обращая внимания на парня у окна. – Пришли результаты анализов: с вами всё в полном порядке, скорее всего, вы упали в обморок от нервного напряжения. Вы много работаете?

– В последнее время приходится. – Вежливо отвечает женщина с темными волосами. Насколько я понимаю, она лежит в больнице уже три дня, но вид у неё такой, будто она только что вышла из салона красоты.

– Как я уже сказала, анализы в норме, но мы ещё сделаем томографию, чтобы убедиться на все сто процентов.

– Зачем делать томографию, если вы сказали, что всё в порядке? – Наконец подаёт голос парень. Он спрашивает слишком резко, его и без того хриплый голос кажется злым.

Скайлер медленно разворачивается и удивлённо смотрит на кудрявого парня.

– Это стандартная процедура. Вы можете отказаться от томографии, но я советую вам сделать её на всякий случай. – Спокойно отвечает она.

– А нельзя была сделать это за эти три дня?

Вижу, как женщина закатывает глаза и пытается что-то сказать, но сын тут же перебивает её:

– Знаете, я понимаю, что вы медсестра на практике и всё такое, но не могли бы вы позвать настоящего врача? Сложно серьёзно воспринимать девушку в халате со Снуппи.

– Гарри! – Вскрикивает миссис Стайлс, а я открываю рот от такой наглости. Медсестра на практике, серьёзно?

– Учиться целоваться на помидорах – вот практика, и я так понимаю, что вы именно этим и занимаетесь, но спешу вас огорчить, Гарри, – Скай выделяет его имя и делает шаг навстречу парню, вскидывая подбородок, – я врач, настоящий врач, и цветной халат ничего не говорит о моих знаниях и способностях.

– Зато многое говорят штаны, которые вы надели наизнанку, настоящий врач.

Скайлер и я опускаем взгляд на её больничные штаны, которые и правда надеты наизнанку. Шеффилд кидает на меня испепеляющий взгляд, будто говоря: «какого чёрта ты не сказала мне об этом?». Когда ты находишься на ногах десять часов подряд, последняя вещь, на которую ты обращаешь внимание, это правильно одетые штаны.

– Как вы вообще получили диплом? – Недовольно бормочет Гарри, отворачиваясь обратно к окну.

– Гарольд!

– Мам, я просто хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. Как я могу оставить тебя на… – парень смотрит на Скайлер, а затем возвращает взгляд на свою мать, – на этого высококвалифицированного врача?

– Знаешь, что, – Шеффилд хлопает себя руками по бёдрам, – готова поспорить, что ты даже задницу от пищевода не сможешь отличить, поэтому не мешай мне выполнять свою работу. К счастью, пациент здесь миссис Стайлс, и я буду делать так, как захочет она.

Скайлер вылетает из палаты, громко хлопнув дверью, и я остаюсь в самом эпицентре только что произошедшего скандала.

– Ладно, – неловко усмехаюсь я, – пойду поем.

***

Останавливаюсь около дежурного отделения, чтобы поболтать с медсестрой о прошедшем концерте The Neighborhood, на который она ходила, как вдруг двери больницы резко открываются.

На пороге появляется коляска, на которой сидит шатен. На его лице отражена боль всего китайского населения, и, если бы я не работала в больнице, то подумала бы, что он бездарный актёр, который сбежал прямо из мюзикла на Бродвее. Парень двумя руками держит свою ногу на весу, и только тогда я вижу, что из его пятки что-то торчит. Коляску катит темноволосый парень, и я готова поставить сто долларов и голого Райана Рейнольдса на то, что обоих уже видела раньше.

– Найл, хорош ломать комедию. Это просто дротик, а не китана.

– Малик, ты придурок? Мне Томмо загнал дротик для дартса в пятку! Господи, я ничего не чувствую, я ничего не чувствую!

– Хоран, это ты пытался доказать всем, что умеешь делать колесо.

Парень, который толкает коляску, выделывает с ней пируэты прямо в больничном холле, разгоняясь и приподнимая ноги, и мне становится так смешно, что я даже не хочу это останавливать.

– Сказка о любви… – поёт он, продолжая кружить коляску с раненым парнем, – древняя как жизнь!

– Зейн, прекращай. Я не буду убирать за Хораном, если его стошнит. – Доносится голос и, повернувшись, я вижу Луи.

Мои глаза так широко распахиваются, что, клянусь, они могут выпасть прямо из глазниц и убежать отсюда, и я быстро начинаю вертеться по сторонам в поисках места, где можно спрятаться от Луи.

Могу сказать, что сложно найти место, чтобы скрыться, в полупустом помещении с дежурной стойкой высотой в метр.

Три дня назад я сама позвала парня к себе, мы снова переспали, а потом благополучно игнорировала его звонки. Ситуация идиотская, и я чувствую себя глупым ребёнком, но мне совсем не хочется ничего объяснять Луи. Всегда легче просто пропасть с радаров, даже если парень, с которым ты решила развлечься, почти тебя не знает.

– Ради бога, просто отвезите меня к врачу!

– Хорошо, сладкий. – Говорит Луи. – Если не будешь плакать, получишь конфетку.

– Или бутылку пива. – Добавляет темноволосый парень, который в своей кожаной куртке кажется моделью, сошедшей с обложки Teen Vogue.

Я хватаю журнал из рук медсестры и закрываю им своё лицо, но, как выяснилось, с конспирацией у меня паршиво.

– Хейли?

Я медленно опускаю журнал, встречаясь с довольным взглядом Луи. По его выражению лица я понимаю, что он заметил меня сразу, да и перевёрнутый вверх ногами журнал не придаёт моему виду непринуждённости и скрытности.

Луи нагло улыбается, вскинув брови вверх, и я слегка киваю в знак приветствия.

Этот парень хоть иногда выглядит плохо, или у музыкантов такая нелёгкая судьба производить сногсшибательное впечатление своим внешним видом? На Луи обычная красная олимпийка и узкие джинсы, но складывается ощущение, что он сбежал с показа Томми Хилфигера, где выпивал шампанское с Наоми Кемпбелл на афтепати.

– Слава богу, вы врач! – Восклицает Найл. Он выглядит уже не таким страдальцем, как пару минут назад, но всё же не забывает придерживать руками ногу, акцентируя всеобщее внимание на главной проблеме - пятке с дротиком.

– Рад тебя видеть. – Не обращает внимания на восклицания друга Луи. – Я звонил тебе пару раз, но ты…

– Да, я была немного занята. – Пытаюсь врать как можно более беззаботно, но чувствую на себе насмешливый взгляд карих глазах модели в кожаной куртке.

– Что случилось?

Как хорошо, что Уитни, дежурная медсестра, прервала наш неловкий разговор таким актуальным вопросом.