У меня нет детских травм и внутренней обиды на родителей, потому что я росла в заботе, и на Грейс я не сержусь. Ведь это не её вина, что она появилась на свет вторая по счёту.

Я никогда не хотела, чтобы меня опекали и оберегали, словно фарфоровую куклу, наоборот, мне всегда хотелось вести собственную жизнь, которой распоряжаться могу только я.

– Готова поспорить, что в рецепте нужны не помидоры, а манго.

– Я прочитала в одном кулинарном журнале, что манго и помидоры – взаимозаменяемые продукты.

– Журнал случайно не назывался «Самые тупые советы за три бакса»?

– Иди ты. – Смеётся Грейс. – Как у тебя дела? Излечила уже всё человечество?

– Если ты говоришь про клизмы и промывания, то я точно на верном пути. – На том конце провода слышится громкий смех Грейси, и я улыбаюсь. Наверное, младшая сестра – это единственное, что до сих пор удерживает меня и родителей вместе.

– Я звоню тебе по делу: через две недели у папы день рождения. – Тихо начинает она. – Ты приедешь?

Я закрываю глаза, обдумывая свой ответ. Можно сказать, что именно через две недели у меня назначена крутая операция, которую я никак не могу пропустить, или выездной сбор всех врачей, но я знаю, что Грейс раскусит меня.

– Приеду, если готовить будешь не ты.

Я приеду и буду выслушивать бесконечные истории о работе родителей и расспросы о моих успехах в больнице, хотя они даже не знают, что я хочу стать нейрохирургом. Для них врач – это человек, который смотрит горло, выписывает всем подряд одинаковые лекарства и прикладывает подорожник к ране.

– Отлично, тогда я скажу им об этом. – Слышатся звуки пожарной сигнализации и недовольные крики Грейс. – Вот же блин, я не выключила плиту! Я побежала, а то квартира превратиться в дымовое шоу!

Завершаю вызов и сажусь обратно за столик к друзьям.

– Что, мистер музыкант года звонил? – Интересуется Флинн, толкая меня плечом.

– Это Грейс. Спросила, приеду ли я на день рождения отца.

– Семейные драмы! – Пропевает

Ройс.

– Ты поедешь?

– Да, это ведь день рождения отца. Если я не появлюсь там, меня точно лишат наследства.

– Ни разу не приезжали к тебе сюда, не спрашивали, как твоя жизнь, даже на день рождения отца тебя зовёт сестра. – Зло фыркает Скайлер. – Потрясающие люди.

Шеффилд не очень-то и любит моих родителей. Скай вообще повёрнута на теме семьи, она единственный и желанный ребёнок, поэтому ей сложно понять, как мать и отец могут не звонить несколько раз за день и не приезжать каждые выходные, привозя кучу еды.

Наши разговоры прерывает доктор Миллер – ординатор, которая стоит перед нашим столиком, тщательно рассматривая больничные анкеты.

– Так, будущее американской медицины, – её звонкий голос звучит будто раскат грома в полнейшей тишине, – сворачиваем свой пикник и бегом на дежурство. Там привезли женщину. – Доктор Миллер переворачивает листы, пробегая глазами по строчкам. – Моника Стайлс, сорок шесть, жалобы на боли в сердце. Сын привёз её сюда после того, как она упала в обморок. – Гитлер в больничном халате осматривает каждого из нас по очереди, и её взгляд останавливается на Скайлер. – Шеффилд, пациентка закрепляется за тобой. Сделаешь полный анализ, результаты передашь мне. Ройс, – от неожиданности бедный Флинн выпускает вилку с макаронами из рук, – возглавишь дежурное отделение, а Кларк промоет желудок одному наркоману, которого только что привезли.

Доктор Миллер уходит, оставляя за собой шлейф из цветочных духов и запаха латексных перчаток.

Иногда мне кажется, что я работаю не в больнице, а отбываю срок в колонии строгого режима.

– Может, поменяемся? – Флинн начинает строить мне глазки. Уж я-то знаю, как скучно сидеть в дежурном отделении.

– Ни за что не отдам тебе своего наркомана, Ройс.

***

Я возвращаюсь домой первая, доедаю остатки вчерашней пиццы и наслаждаюсь одиночеством. Думаю о дне рождении отца: уверена, что моего отсутствия даже не заметят, и не до конца понимаю, зачем всё-таки согласилась приехать. Наверное, ради Грейс. Она так отчаянно пытается собрать нас вместе, что только ради этого я должна ей подыграть и сделать вид, что я необыкновенно воодушевлена семейным воссоединением.

Зилла спокойно ходит по столу, размахивая хвостом, пока не задевает коробку с печеньем, которая падает на пол. В очередной раз понимаю, что Годзилла – самое подходящее имя для этого кота.

Телефон в кармане вибрирует, я смотрю на дисплей и вижу незнакомый номер. Опять Ройс забыл ключи от квартиры, его телефон сел, и он написывает со всех телефонов мира мне, чтобы я оставила входную дверь открытой.

Но, к моему удивлению, сообщение оказывается не от Флинна.

Неизвестный номер: Своим уходом ты разбила не только моё ранимое и нежное сердце музыканта, Хейли Кларк:(

К сообщению прикреплена фотография: на ней Капитан Америка, которого я разбила сегодня утром в квартире Луи, а рядом с ним лежит его щит. Я смеюсь и ложусь на кровать, печатая ответ.

Я: Точно помню, что в баре вы пели песню о том, что беспорядочные связи круче, чем романтика. Всё ещё уверен, что твоё сердце нежное и ранимое?

Луи: Раскусила.

Луи: Удали первое сообщение. Я хотел сказать, что это всего лишь брутальный сценический образ. В душе я Хью Грант из «Ноттинг-Хилла».

Я снова смеюсь, блокируя телефон. Смотрю в потолок, распластавшись на кровати, представляю в голове образ Луи и ловлю себя на мысли, что мне чертовски сильно хочется прикоснуться к нему.

Может, Флинн прав? Может, мне и правда не стоит заморачиваться по поводу будущего, не выискивать тайные намёки на отношения, а просто получать удовольствие от того, что происходит сейчас?

Я: Чем занят?

Луи: Я абсолютно свободен.

Смотрю на часы: Флинн и Скайлер должны прийти только через два часа.

Выдыхаю и скидываю Луи свой адрес.

Обещаю себе, что это последний раз, когда я увижусь с Луи.

========== Глава 3 ==========

– Ты переспала с рок-звездой у нас в квартире и даже не сказала об этом? – Возмущается Скай, пока мы идём по больничному коридору, передавая друг другу упаковку с крекерами.

– Да, потому что я знала, как резко ты отреагируешь.

– Что за фигня?! – Кричит Скайлер и раскидывает руки в стороны, сшибая приготовленную капельницу. Шеффилд даже не оборачивается на грохот. – Нормально я реагирую!

– Нормально для чего? Для мыльных опер на ABC?

– Я бы прошла кастинг в «Анатомию страсти», если бы не заболела. – Фыркает Скай.

Я закатываю глаза, устанавливая капельницу, и спиной чувствую, как Скай хочет что-то спросить.

– Ну что?

– Как так вышло? – Искренне недоумевает она. – Ты же говорила, что тебе не нужны отношения, а оказывается, три дня назад ты отдалась объятиям обаятельного музыканта у нас же в квартире.

– Во-первых, это было три дня назад. Во-вторых, это был просто секс. Ты же сама говорила мне воспользоваться шансом. – Припоминаю я слова Скай.

– Да, но я же не думала, что ты согласишься. Он звонил тебе после?

– Да, – неуверенно отвечаю я, – но я не ответила.

– Чёрт, серьёзно? – Шеффилд бьёт меня рукой по плечу. – Опять включаешь заднюю?

– Ничего я не включаю, просто боюсь, что всё это может затянуться и плохо закончиться.

– В «Сексе по дружбе» всё закончилось хорошо.

– Скайлер, Кунис и Тимберлейк начали встречаться. – Подруга смотрит на меня так, будто я только что созналась в убийстве маленького пушистого кролика.

– Да, Кларк, это и называют хорошим концом.

Я нервно вздыхаю и останавливаюсь, запрокидывая голову назад, пока Скайлер быстрой походкой идёт дальше по коридору.

– Мне было скучно, – кричу я, пытаясь её догнать, – хотелось секса, и тут Луи как раз написал мне. Это ничего не значит, поэтому я и не отвечаю на его звонки.

– Ты просто дура, Кларк. Никто не просит тебя запускать с Луи воздушных змеев и пить кофе по утрам, но ты должна объясниться с ним. Взрослые люди решают проблемы, а не игнорируют их.