Я закрываю глаза, останавливая слезы, и качаю головой. Я знаю, что Луи не хочет заставлять меня чувствовать себя виноватой, но тогда какого хрена это выходит? Мне кажется, будто я одна думаю о том, что любовь не может вылечить человека. Вылечить человека могут только врачи.
– Я даже не хочу представлять похожую ситуацию с нами. – Говорю я, не открывая глаз.
– Видишь, ты уже говоришь «с нами», какой прогресс. Может, мне еще одну песню написать? Хотя нет, боюсь, что тогда ты начнешь преследовать меня повсюду с приготовленным обедом.
Я усмехаюсь и открываю глаза. На лице Луи легкая улыбка, его огромная толстовка свисает с плеч, сигарета спрятана за ухом, и, наверное, где-то глубоко внутри я понимаю, что сделала бы все только ради того, чтобы Луи жил. Со мной или без меня – это неважно, я бы просто сделала все, чтобы сохранить жизнь этому парню с ярко-голубыми глазами.
– Все будет хорошо. – Мягко говорит Томлинсон, делая шаг навстречу мне. – Слышишь?
Луи поднимает мое лицо за подбородок, заставляя заглянуть в его глаза, и поверить в сказанные им слова. Я избегаю взгляда, смотря по сторонам, чтобы не расплакаться прямо перед Томлинсоном, и неуверенно киваю.
– Посмотри на меня. – Просит Луи, поглаживая мою щеку большим пальцем. – Давай же, Хейлс.
Я качаю головой из стороны в сторону, но все же смотрю на Луи. Томлинсон пытается сделать все, чтобы я стала хоть ненамного увереннее, но у него ничего не получается, даже не смотря на то, как сильно я этого хочу. Киваю еще раз, пытаясь улыбнуться, и надеюсь, что Луи хоть капельку поверил в то, что я перестала переживать.
Томлинсон еще раз внимательно сканирует меня взглядом и притягивает к себе.
– Не волнуйся. – Шепчет он на ухо, поглаживая по спине. – Ты справишься с этим. Просто помни о том, что любой исход будет правильным.
Я из последних сил сдерживаю слезы, представляя в голове образ Ленни, который узнает о том, что прямо из-под носа у него отобрали шанс на жизнь. Представляю его грустную ухмылку, наигранно безразличное отношение и фразу, похожую на «вы подставляете меня, потому что теперь мне придется разговаривать об этом с мамой».
Луи притягивает меня к себе настолько крепко, насколько это возможно. Прикосновения его рук моментально согревают меня, я цепляюсь пальцами за его толстовку так сильно, что мне кажется, что из ладоней может пойти кровь. Я так паршиво чувствую себя из-за того, что не могу сказать Луи про Лиама, надеясь на то, что моя судьба не настолько дерьмовая, чтобы сталкивать лицом к лицу с бывшим женихом в момент, когда мне нужно спасти чью-то жизнь.
Сжимаю толстовку пальцами до боли в костяшках и вдыхаю парфюм Луи, который вперемешку с порывом холодного ветра приводит меня в чувства. Руки Томлинсона отпускают меня, но я до сих пор ощущаю их жар на себе.
Луи достает сигарету из-за уха, чиркает зажигалкой, освещая свое лицо, и закуривает, без слов отходя в сторону, давая мне проход в бар. Я киваю и захожу внутрь.
Выбираю стратегию идти прямо к цели и не смотреть по сторонам, чтобы случайно не наткнуться на Лиама. Я не ищу с ним встречи, мне не интересна его жизнь, и я не боюсь узнать про его отношение ко мне, потому что мне это не нужно.
Мне нужен Луи.
Мне не важно, проснутся ли у Пейна чувства при виде меня, жалел ли он все эти года о своем поступке, мне не нужны его извинения. Если он счастлив, то я рада за него. Пора отпускать эту историю и больше не возвращаться к ней. Возможно, я бы никогда не встретила Луи, если бы не Пейн, так что в какой-то степени я должна быть ему благодарна.
Гарри все так же стоит за барной стойкой, осушая стакан с виски, и я подхожу сзади, аккуратно дотрагиваясь до его плеча. Стайлс оборачивается, безынтересно осматривает меня и кивает на стул, заставляя присесть рядом с ним.
Все вокруг стихает, будто кто-то специально убавил звук. Гарри разворачивается ко мне лицом, наклоняет голову и усмехается.
– Это немного херовее, чем я предполагал.
Понимаю, что Стайлс говорит о ситуации в целом – маловероятно, что именно тогда, когда ты решаешь умереть, появляется девушка, признающаяся тебе в чувствах.
Знаю, слишком грубо, но это правда.
– Ты не мог знать, что всё сложится так. – Озвучиваю свои мысли. – Ты не думал о том, что может появиться девушка, да еще и врач.
– Да, об этом я точно не подумал. – Снова усмехается Гарри. – Хотя мне казалось, что я рассмотрел все варианты развития событий и взвесил своё решение. Я был в нем уверен. Хреновый из меня планировщик.
– Ты не мог предсказать всего, Гарри, хватит себя винить.
– Я не мог предсказать, но я мог остановить. Не просто же так я вел себя со Скайлер как мудак.
Непонимающе смотрю на Гарри, пока он крутит стакан с новой порцией виски в руках. Не знаю, сколько он выпил, но даже алкоголь не помогает ему расслабиться и опьянеть хоть на немного.
– Ты бы много не пил. – Успеваю вставить я.
– Только не говори, что алкоголь плохо влияет на сердце.
– Не стоит нагружать сердце, тебе скоро могут сделать операцию.
Гарри накрывает глаза рукой, потирая переносицу.
– Я бы не оказался в этом дерьме, если бы не позволил своим чувствам взять вверх. Знаешь что, Хейли? – Стайлс полностью разворачивается ко мне, ставя руки по двум сторонам на моем стуле. – Чувства – это полная хрень. Они делают тебя зависимым, несамостоятельным, отвратительно мягким. Когда ты влюбляешься, считай, что ты сошёл с ума – не можешь здраво рассуждать. Ты действуешь исходя из интересов другого человека, это портит твою жизнь.
– Твою жизнь уже ничего не испортит. – Говорю я, и Стайлс издаёт смешок, кивая. – Наверное, я бы согласилась с тобой месяца четыре назад, но не сейчас. Помощь другого человека и твои чувства к нему не портят жизнь, они просто меняют твои планы на нее.
– Всё могло бы быть по-другому. – Качает головой Гарри. – Скайлер мне сразу понравилась: умная, веселая, красивая, немного резкая. То, как она отчаянно пыталась себя защитить от моих нападок, когда мы первый раз встретились, было милым. Но уже тогда я решил для себя, что не собираюсь ложиться под нож еще раз и переживать все заново – заново учиться двигаться, заново учиться жить, заново привыкать к новому сердцу. Я не жалею себя, но это сложнее, чем кажется. Все думают, что достаточно месяц полежать в кровати, и всё будет хорошо, но на самом деле тебе приходится заново выстраивать свою жизнь. До знакомства со Скай я решил, что откажусь от операции, и когда встретился с ней первый раз, то подумал, что лучше всего вести себя с ней… отстраненно. Не знаю, может я просто хотел таким образом подавить свою симпатию к ней. Но когда сама Скайлер начала делать шаги навстречу, то сдержаться было сложно.
Я слушаю Гарри молча, шум вокруг кажется незначительным, и я запоминаю каждое слово Стайлса, пытаясь в голове придумать грамотный ответ.
– Я пытался абстрагироваться от своих проблем, не вспоминал про таблетки и процедуры, правда пытался, и на какой-то короткий промежуток времени это получилось – именного тогда мы со Скай проводили время вместе. Но после очередного приступа я окончательно спустился на землю. Я не хочу портить ей жизнь.
– И поэтому ты исчез?
Гарри кивает, опуская взгляд вниз.
– С чего ты взял, что испортишь ей жизнь? – Спрашиваю я. – Она хочет быть с тобой, значит, готова принять даже то, что не можешь принять ты.
– Ей кажется, что она может это принять. Вы врачи, кому, как не вам, знать, что бывает после таких операций. Шанс на благополучный исход в моём случае слишком мал, через несколько лет придётся снова пересаживать сердце, и так по кругу. Когда мне сделали операцию, первая вещь, о которой я подумал после того, как очнулся, была: «если во мне теперь чужое сердце, значит ли это то, что я не тот, кем был раньше?». И эти мысли убивают быстрее, чем любая болезнь.
– Это не так.
– Это так, Хейли. Может быть внешне ты остаёшься тем же человеком, но внутри тебя всё меняется, меняется твой образ жизни. Я еле-еле привык к нынешнему, у меня не хватит сил сделать это еще раз.
