Так вот. На комиссию для меня — «времени нет». Вроде и врагов вокруг не видно, кроме одного, давнего, что на севере с голоду пухнет, но всё равно — «времени нет!». В Японию, что ли я срочно улетаю, к этому, что ли подтянули? Может и так, может, и не так, но вот «по состоянию здоровья» из-за этого уже мне не соскочить. Руки-ноги есть? Ходишь? Микрофон в зубы и вперёд! За победами и славой! Одна нецензурщина на ум приходит, когда своими словами передать пытаешься…

Но, в доказательство того, что люди они вменяемые и могут не только подвигов требовать, но и быт солдату обеспечить, военные, в лице генерала, заверили СанХёна, что мне будут обеспеченны все преференции, положенные званием, а также много чего ещё в будущем, поскольку армия — структура сильная, хотя на голову и слабая…

В общем, такие вот дела… Ничего ещё не получил, а «пожелания» уже высказаны. «Чё нить эдакое, ко дню независимости»! Вот накидаю им «Пусть бегут неуклюже» и пусть морпехи бегают по лужам в противогазах! А из ЧжуВона — сделаем крокодила Гену! Страна — ахнет! Нет, ну шо за дела? Все только и мечтают на моём горбу в рай въехать. Нужно лично встречаться с генералом, узнавать подробности, оговаривать нюансы, фиксировать договорённости. Мало чего там СанХён понял не так? А может, чего и вообще не сказал? Как говорится — «лучше самому один раз услышать, чем сто пересказов прослушать» … Ох-хо-хох, грехи мои тяжкие… Всё сам, всё самому… Кто бы за меня чего сделал?

… Сижу, щёлкаю пультом. Сбоку на соседнем диване, подобрав под себя ноги сидит СонЁн, по привычке прикрыв правое ухо ладошкой от сквозняка. Ничего не говорит, смотрит то же, что и я, и не возражает, когда я без предупреждения переключаю каналы. Все остальные девчонки разбежались по комнатам или где-то кучкой что-то против меня замышляют. Мне это не интересно, мне интересно, что говорят про меня на главных каналах. В новостях, в прайм-тайме, сказали про — «первую в истории кореянку». Видимо новость про «Грэмми» слишком большая, чтобы «запихнуть её обратно» … Хочешь не хочешь, а говорить приходится. И моё фото и даже немного видео с концерта показали, чтобы телезрители поняли о ком речь, идёт. Но тут же в эту благодать добавили дёгтя. Потащили моё интервью, в котором я высказался об умственных способностях министерства иностранных дел. До этого, как сказала мне СунОк, на центральных каналах ничего про него не было. А вот теперь, «оно вылезло!». Интересно, что с этого будет? Возможно, что варианты ответов к конференции можно уже и не учить… Скорее всего спрашивать будут про другое… Вижу, как СонЁн заинтересовано поглядывает то на экран телевизора, то на меня, но продолжает молчать.

— Сонбе, — повернув голову, обращаюсь я к ней. — До седьмого числа мы должны с вами ещё раз поработать над вашей песней. Президент СанХён рассчитывает на то, что ей и вам будет сопутствовать успех.

— Хорошо. — просто, без всяких понтов соглашается она. — Если надо, значит надо.

Единственный тут нормальный человек, — думаю я, возвращаясь к телевизору. — Ну и БоРам ещё вменяемая… а остальные — словно только что из лунного модуля вылезли… Прилунились и никак в себя не придут… Знаменитости…

О! На «МBS» только что пообещали после новостей показать «фильм-расследование» о моей персоне! С интригующим названием — «Кто вы, госпожа Агдан?». Фига се, фильм про меня, в прайм-тайм, на одном из главных каналов в стране… Когда только снять успели? К «Грэмми» старались? А как узнали, что будет «Грэмми»? … О! И даже анонс есть… всё, как положено…

Мн-да… — пару секунд спустя думаю я, узнав демонстрируемый на экране «рисунок корейской исторической личности» в моём учебнике японского. Для наглядности понимания размеров вандализма зрителю демонстрируются одновременно изображения «до и после».

Похоже фильм выйдет … неоднозначным…

Время действия: 4 июля, десять часов утра

Место действия: один из военных комиссариатов города Сеула, украшенное праздничными венками небольшое фойе перед входом в зал. У одного из окон стоят рядом ЮнМи, в светлом брючном костюме и ЧжуВон в пятнисто-зелёной камуфляжной форме. ЧжуВон бережно держит на весу руку ЮнМи. Журналисты с микрофонами, съёмочные группы с видеокамерами, а также остальные присутствующие, группируются вдали от парочки, чтобы не мешать встрече влюблённых, при этом однако не забывая снимать, фотографировать и пытаясь подслушать.

Несколько в стороне от общей толпы, отделённые от неё телохранителями, стоят представители семьи ЧжуВона. Мама, с приветливым выражением на лице, при этом с лютым неодобрением смотрящая на девушку рядом с её сыном и сестра, с интересом, и смешинкой в глазах посматривающая то на «молодых», то на маму.

— Ты охренела, чусан-пурида! — с милым выражением на лице и с улыбкой в глазах шипит ЧжуВон еле-еле двигая губами.

— Я охренела? — изумляется в ответ ЮнМи тоже, тоже «шепелявя» и тоже, стараясь при этом мило улыбаться. — Да это ты охренел со своею долбанной армией!

— Моею долбанной армией?!

— Да! Бегал там по генералам с моим маршем, пока меня в неё не загребли!

— Я — бегал?! Да ты идиотка! Если бы ты его не написала, ничего бы не было! И мне бы сейчас не пришлось тут скалиться!

ЮнМи, смотря на собеседника снизу-вверх синими-пресиними глазами «затыкается», обдумывая полученную претензию.

— Вообще! — нежно держа ЮнМи за руку продолжает зло шипеть ЧжуВон, — Я вчера смотрел фильм про тебя! Как ты в «Кирин» с парнями развлекалась! Про всё остальное, слов не найти! Да любой нормальный парень, на моём месте, уже бежал бы со всех ног от такой идиотки как ты! А я тут стою!

— Поздравляю, ты идиот. — улыбаясь и смотря злыми глазами произносит ЮнМи. — Сам сказал.

ЧжуВон от возмущения на мгновение теряет дар речи.

— Я тоже идиотка. — говорит ЮнМи и объясняет, почему. — Потому, что связалась с тобой. Дурак дурака — видит издалека. Вот мы и встретились, два одиночества. Ещё и в армии теперь с тобой…

ЮнМи негодующе сверкает глазами, окидывая «идиота» взглядом. ЧжуВон выдыхает и к нему возвращается способность говорить.

— Даже тут ты меня в глупом свете выставила! — ласково смотря на шею ЮнМи зло шипит он. — Девушка не может иметь звание выше, чем у её оппы! Чтобы получить твоё звание — нужно приложить много-много старания и сил. А ты получила его всего лишь за один марш!

— Что поделать, — фальшиво сокрушается ЮнМи, — очевидно, что я умней и от этого предпочитаю действовать головой, в отличие от тебя, полагающегося исключительно на тупую силу и безмозглое старанье. И поэтому, в армии, отдавать тебе приказы буду я. А ты будешь… мясом!

ЧжуВон, в негодовании, сильнее сжимает пальцы ЮнМи.

— Руку пусти. — с милой улыбкой просит та и добавляет. — И не забывай улыбаться. Улыбаемся и машем, оппа. Улыбаемся и машем…

…

— Какая милая пара. — говорит простаивающий без работы звукотехник оператору, издалека снимающего «воркующих» у окна ЮнМи и ЧжуВона.

— Ага, — отзывается тот, не отрываясь от видоискателя своей камеры. — Отлично они друг на друга смотрят. Словно парочка из дорамы…

— Жаль, что не слышно, что они говорят, — печалится звукотехник. — Женщины бы с удовольствием послушали…

…

— Тебя убить мало, — шипит в этот момент ЧжуВон с улыбкой смотря на ЮнМи.

Время действия: 4 июля, начало двенадцатого дня

Место действия: одно из отделений военного комиссариата города Сеула. На крыльце, с несколькими букетами цветов в руках, издали выглядящие просто большой охапкой, перед микрофонной стойкой с микрофоном стоит ЮнМи.

— Хочу ещё раз искренне поблагодарить всех, кто сегодня здесь, кто пришёл меня поздравить в этот замечательный день. — наклоняясь к микрофону произносит ЮнМи в него слова благодарности. — И заверить, что я вас не подведу.