Вега подумала и отказалась. Она очень любила эти сады – цепочку островов звёздчатой формы посреди Лучезарного озера, соединённых подвесными пешеходными мостиками. Это было очень красивое место с сочной буйной растительностью, изобилующее высокими, как башни, деревьями, уютными укромными уголками, цветущими кустами и вьющимися лианами. А уж сколько там было цветов – даже сосчитать невозможно! Воздух повсюду был густо напоён их ароматом. Однако было возле Академии и ещё одно место, которое нравилось Веге даже больше.
– Тогда увидимся за ужином, – кивнула на прощание Либби, удаляясь в сторону Лучезарного озера. Вега знала, что её путь лежит к лодочной пристани на Блистающем берегу, где желающие попасть в Сады спокойствия брали воздушные каноэ. Сама же она забросила свою гитару за плечо и направилась к зелёному лабиринту – её самому любимому месту во всей Академии. Его причудливо извивающиеся дорожки, ведущие к приятному тихому уголку со скамейками в самом центре, были окружены высокими стенами живой изгороди, так что нельзя было заранее увидеть, что ждёт тебя за поворотом. Однако этот лабиринт был особенным: его дорожки постоянно перемещались, создавая бесконечное множество маршрутов, так что пройти по нему дважды одним и тем же путём было невозможно. И это было самое интересное! По крайней мере для Веги. А остальные студентки в этом лабиринте впадали в растерянность и пугались, так что Вега не сомневалась, что её одиночество никто не нарушит. Правда, недавно в этот лабиринт добавили аварийные выходы – после того как одна первокурсница забрела внутрь без своего старзапа и так долго плутала, что ей пришлось даже заночевать среди живых изгородей. Теперь в каждой зелёной стене имелся специально посаженный огнецветик; в случае необходимости достаточно было сорвать его, и тогда в живой изгороди мгновенно появлялось отверстие выхода. Но Вега никогда не прибегала к этому средству. Искать выход среди постоянно меняющихся дорожек лабиринта было куда увлекательнее.
Ступив на тенистую дорожку между высокими изгородями, Вега ощутила, как вся досада и раздражение минувшего дня покидают её. Она с наслаждением коснулась подстриженных веток изгороди, густо одетых листвой, и запрокинула голову, любуясь голубым небом в обрамлении зелени. Она считала, что ей лучше всего думается именно тогда, когда она бродит по запутанным переходам лабиринта.
Переключив старзап в режим голо-видео, она нажала кнопку записи. Ей нравилось записывать события дня, а потом пересматривать их перед отходом ко сну. После первого поворота ей нужно было сделать выбор: направо или налево. Она без колебаний свернула на левую дорожку. Поворот за поворотом, она кружила среди зелёных стен, пока не оказалась в самом центре лабиринта. Сегодня его украшала клумба из лаллабелий – разумеется, в форме звезды. Рядом стояли качели, увитые плетями зельдацвета, которые сейчас были сплошь усыпаны душистыми цветами. Она села и принялась потихоньку раскачиваться, наслаждаясь обдувающим лицо ветерком.
Достав из-за спины футляр с гитарой, Вега раскрыла его, накинула на шею голубой расшитый ремень и принялась неторопливо перебирать струны инструмента, наигрывая гаммы; как обычно, начав с тональности до-мажор. Её пальцы легко порхали над ладами. Гаммы всегда успокаивали её и поднимали настроение, что сейчас было ей совершенно необходимо: всё-таки сегодняшняя вспышка Леоны на репетиции всерьёз вывела её из душевного равновесия. И не только потому, что та устроила разнос своим подругам по музыкальной группе (а Вега вообще не выносила, когда на неё орут, тем более без всякой веской причины), но и потому, что ей тяжело было видеть всегда такую уверенную в себе Звёздную Посланницу в столь подавленном состоянии. К тому же её не оставляла в покое мысль: даже если они в конце концов разыщут Скарлет, удастся ли им уговорить её вернуться в рок-группу? Если Леона и дальше будет вести себя подобным образом – вряд ли. Следующая мысль была такой: а может ли она, Вега, сделать что-нибудь полезное? Мягко покачиваясь взад-вперед, она перебирала струны, погрузившись в раздумья, и вдруг её осенило: ну конечно! Она должна послать голосообщение Кесси! Кесси и Леону связывала удивительная, но тёплая дружба. Удивительным в ней было то, что Кесси была ровно настолько же застенчивой и сдержанной, насколько сама Леона – шумной и самоуверенной. Однако, как ни странно, в их случае противоположные характеры нашли опору друг в друге. Вегу снова кольнуло чувство вины. Ведь когда-то и они с Пайпер тоже могли считаться подругами, несмотря на разницу в характерах…
Она тут же достала из кармана старзап и набрала сообщение: «Я в зелёном лабиринте. Найдется у тебя минутка, чтобы поговорить о Леоне?»
Ответ пришёл почти мгновенно: «Буду через десять звёздоминут».
Удовлетворённо кивнув, Вега снова погрузилась в гаммы, одновременно размышляя о Леоне, Скарлет и Пайпер. Бросив случайный взгляд на лежащий рядом старзап, она вдруг заметила, что десять звёздоминут почти истекли. Она снова уложила гитару в футляр и направилась к выходу из лабиринта. Старзап вдруг пискнул, высветив на экране маленькую иконку с изображением лица её матери. Иконка была помечена красной звёздочкой: напоминание, что Вега так и не ответила на мамин голозвонок два звёздодня назад. Вега собиралась перезвонить ей при первом же удобном случае, но… до сих пор не чувствовала себя готовой к разговору. Она знала, что мама (уже в который раз) станет уговаривать её приехать погостить домой, а Веге придётся (уже в который раз) выдумывать предлог, чтобы отказаться от этого визита. Она успела перебрать всё, что только можно: День воссияния подружки-студентки, который она никак не могла пропустить, матч с участием «Звёздных львов» и даже особо трудное и ответственное, но полезное для учебной карьеры задание преподавателей. На этом все разумные отговорки у неё кончились, и Вега чувствовала себя очень неловко. Она и сама толком не понимала, почему её отношения с мамой вдруг стали такими сложными, но у неё было ощущение, что это случилось в то время, когда они как будто поменялись ролями. Едва достигнув возраста призвания, Вега вдруг в одночасье повзрослела, превратившись из беззаботного ребёнка в очень серьёзную и ответственную студентку, любящую доводить любое дело до конца, а результат – до совершенства, и одержимую успехом и хорошими отметками. Она твёрдо решила поступить в Академию грёз любой ценой и полностью сосредоточила все свои усилия на учёбе. В итоге она выдержала вступительный экзамен целых пять раз, чтобы получить самый высокий балл и гарантировать себе поступление. Хорошо ещё, что всевозможные тесты её не пугали и даже, пожалуй, ей нравились: она тоже рассматривала их как своего рода игру. Возможно, как раз в это время её мама, Вирджиния, вдруг осознала, что ей больше не нужно беспокоиться о Веге, и превратилась из вечно озабоченной и нервной матери, в одиночку воспитывающей дочь, в спокойную и беззаботную женщину, любящую повеселиться. С тех пор мать и дочь редко сходились во взглядах, и Вега поочерёдно то страшно скучала по маме, то радовалась, что теперь они живут далеко друг от друга.
Свернув на очередную дорожку лабиринта, Вега заметила Кесси: та с растерянным видом топталась на месте, явно не зная, куда идти дальше.
– Эй, Кесси! – окликнула её Вега.
Кесси встрепенулась, повернув в её сторону очень хорошенькое, но бледное и взволнованное личико. Сегодня она была одета в похожее на кукольное полупрозрачное белое платьице, расшитое серебряной тесьмой, белые лосины длиной до щиколоток и белую маечку на бретельках. На ногах у неё были изящные серебряные сандалии.
– О, вот ты где, – сказала Кесси слегка дрожащим голосом и уставилась на Вегу сквозь свои очки со стёклами в форме звёзд. Её серебристо-белые волосы были уложены в скрученные по бокам головы косички-бублички. Вега невольно улыбнулась.
– Прекрати, – выпалила Кесси.
– Прекратить что? – невинно переспросила Вега.
– Опять разглядываешь меня, как фарфоровую куклу, – проворчала Кесси. – Ты же знаешь, что я терпеть этого не могу.
