Я не оборачиваюсь, когда Томми начинает ерзать по земле, силясь подняться. Все свое время я уделяю Хаосу.
А он в это время наконец приступает к действию. Тонкая рука, на этот раз правая, поднимается в воздух медленно и осторожно. Секундное промедление — и он опускает ее, сжав ладонь и выдвинув вперед два пальца. Под истеричный крик Томми Хаос разрывает ткань пространства и времени, открывая чернеющий зев портала. Порыв ветра вырывается оттуда вместе с глухим рокотом, сдувая с моего лица след копоти и черные пряди, но приносит с собой отвратительную вонь смерти и могильный холод. Я вспоминаю, как когда-то пошел вместе с Хароном копать могилу. Губы мои вздрагивают. Тогда пахло точно так же — отвратительно, омерзительно и просто кошмарно. Вот только… В ту ночь было тепло. Потому что рядом со мной стоял, дышал, жил тот человек, за одну похвалу которого я готов был обрушить весь мир.
Я кривлюсь. Харон… Эгоист я чертов. Прости меня, Харон. Ты поймешь все, когда увидишь Томми, я уверен, но все равно прости. Пусть твоя жизнь больше не будет омрачена мной — истеричным, нервным подростком, отчего-то считавшим себя всесильным только потому, что он сумел преодолеть парочку мелких жизненных неурядиц.
— Вдохни поглубже, дорогуша, — Хаос держит крепко. Я бросаю на него короткий взгляд и вижу, как опасно он скалит зубы. Безумец возвращается домой, да? — В Ничто немного холодно, но я постараюсь позаботиться о том, чтобы ты не замерз.
Да плевать. Мне совершенно все равно. Замерзну — может, и лучше будет.
Я слишком много думал о Хароне. Вот уже мне чудится далекий гул шагов, перекрываемый его срывающимся на крик голосом…
— Ох ты ж, — Хаос дергается. Я — вместе с ним. Неужели это не галлюцинация и не фантазия? Неужели Харон действительно… Вот дурак! Почему же ты не послушался меня?! — Кажется, твои друзья решили позаботиться о тебе. Что ж, это их проблемы. Хотя… Не хочу заниматься ими. Тебя я уже получил. Ими могу озаботиться позже. Идем быстрее. Если, конечно, не хочешь, чтобы мои питомцы познакомились поближе с твоими спасателями.
Я не хочу. А потому действительно тороплюсь, позволяя Хаосу затолкнуть меня в портал. Это оказывается куда труднее, чем мне казалось. Портал все это время был не просто дырой в мире, а скорее зеркалом с жидким стеклом. И эта субстанция обволакивает меня, затягивая в себя. Причем чудовищно медленно. Или мне только так кажется из-за того, что я хочу уйти побыстрее? Почему все не может поторопиться? Только бы Харон не успел ворваться сюда до того, как мы с Хаосом уйдем.
Страшный холод пронзает тело. Он словно проникает под кожу вместе с ветром смерти и окутывающим меня жидким стеклом. Мне вроде должно быть страшно… Но почему-то нет. Только спокойствие и смирение мягко обнимают мою израненную душу, не позволяя вновь взбунтоваться против судьбы.
Интересно, можно ли назвать меня фаталистом?
— Мортем! — Под срывающийся крик Томми раздается грохот.
С трудом я оборачиваюсь. В дверях кинозала стоит, сжимая в руках какую-то биту, Лорел. Порыв ветра сдувает его каштановые волосы с идеального лица, а всегда добрые янтарные глаза полыхают праведным гневом. Однако стоит его взгляду остановится на мне, как гнев сменяется страхом. Мое сердце обжигает болью.
— Мортем! — Харон повторяет крик Томми, и я вижу, как бита в его руках покачивается.
Следом за ним в кинозал врываются Селина и Ева. Яркий свет оружия артека освещает тьму, но не рассеивает ее. Золотистые кудри струятся по плечам, а голубо-серые глаза Евы смотрят так строго… Они все пришли сюда ради меня. Глупые… Я же просил не делать этого!
— Ох ты! Да на мое представление целый ашлаг собрался, — Хаос притягивает меня к себе так ловко, словно притяжение портала для него ничто. Я не могу даже отодвинуться. Да и не хочу. Все, что я могу — смотреть в глаза Харону, пышущему гневу… Из-за меня.
— Стоять, Хаос! Ни с места! — Селина выдвигает вперед трезубец, словно бы может что-то ему противопоставить. Я вижу, как дрожит в ее руках оружие. — Именем Подземного Царства, ты пойман! Замри!
— Да? Ой, а почему же я тогда двигаюсь? — Хаос насмехается над ней. И он имеет на это полное право — мы уже почти провалились во тьму.
— Отпусти Мортема сейчас же! — Голос Харона срывается, взлетая к потолку. Впервые я слышу рычание в голосе этого всегда спокойного мужчины. Это… Лестно.
На секунду я задумываюсь о том, чтобы вырваться. А потом понимаю — нет. Этот тупик мне не преодолеть. Я не одолею Хаоса, как бы не стремился. Вырвусь — лишь подставлю этих глупых спасателей под удар. А этого я не хочу еще больше, чем бросать на произвол судьбы Томми…
— М… Не-а, — пальцы Хаоса зарываются в мои волосы. Становится еще холоднее. — И даже не думай рыпаться, отродье моего брата. Нарушишь равновесие портала, и твоего драгоценного мальчика разрубит напополам. Сомневаюсь, что он после этого выживет!
Харон кривится, а Хаос заливается истеричным лающим смехом. Смехом полной, безоговорочной победы. Я вижу, как Селина что-то шепчет, крепко сжимая оружие, а Ева тянет к ней свою руку. Синий дым за ее спиной становится почти черным, а его расплывчатые очертания грубеют… Я должен остановить их прежде, чем они удумают сделать какую-то глупость.
— Селина, Ева… Харон. Все нормально. Я сам согласился, — мой голос тих, и я не уверен, что он достигает тех, кого я все еще могу назвать друзьями. Гул в ушах нарастает, чернота все приближается. От меня осталась лишь рука. — Меня не нужно спасать. Со мной все будет хорошо. Просто… Просто заберите отсюда Томми, хорошо?
— Мортем!.. — Харон хочет что-то сказать. Переубедить меня? Прости, не получится.
— Нет. Все хорошо. Прости, что все время вел себя как мудак, хорошо? Я был не лучшим воспитанником, — улыбка кривит мои дрожащие губы. Взгляд Харона бешено мечется из стороны в сторону, выискивая спасение. Но его, увы, нет. В этом мире остались лишь мои пальцы. — Харон… Нет, Лорел. Позаботься о Томми. И, знаешь… Ты — лучшее, что происходило в моей жизни. Прости, что повел себя эгоистично и не посоветовался с тобой. Я люблю тебя, Лорел.
А потом я наконец проваливаюсь в черноту. И только лукавый взгляд Хаоса сверлит мне лицо, проникая в самую душу.
Ничего. Все будет хорошо. Теперь Томми в безопасности, а у артеков есть время что-нибудь придумать. И все это — ценой одного несносного бесполезного мальчишки.
Это была хорошая сделка. И я постараюсь задержать его так надолго, как смогу.
========== Эпилог. Мортем. ==========
Тьма приняла меня легко. Вот только ее не принял я.
Ощущения от встречи с Ничто были смутно знакомыми — я словно бы провалился в бездонное озеро, стремительно уйдя на самое дно. Беспросветная тьма, лишенная даже намека на свет, окутала меня космической бесконечностью. Воздух выбило из легких, но нового я набрать не смог. Холод армией колючих паучков заполз под кожу, парализовав мышцы и заставив стиснуть зубы в попытке удержать крик. Я никогда не думал, что тьма, моя любимая тьма, может быть так страшна.
И даже умереть мне не дали. В тот момент, когда мое сознание начало угасать от нехватки воздуха, а легкие сжались до размера засушенных горошин, ладони Хаоса коснулись моих щек. Все, о чем я мог думать в тот момент, когда его золотые глаза хищно посверкивали над моим лицом, так это то, что его ладони впервые были горячими.
Воздух ворвался в легкие со свистом и хрипом. Я зашелся судорожным кашлем от боли, пронзившей грудь. Действительно, как будто бы вынырнул из воды. Вот только тьма не развеялась, а темное дно океана космоса им и осталось.
— Ну вот и хорошо, — голос Хаоса эхом зазвучал в моей голове. Я не удивился. Телепатия — самое обычное из того, что мне довелось увидеть за последнее время. — Мертвый ты мне не нужен.
Конечно. Потому что мертвый я, очевидно, не очень вкусен.
— Правильно мыслишь, солнышко, — Хаос хохотнул, а я внутренне цыкнул. Еще и мысли читает. Личного пространства у меня, похоже, больше никогда не будет. — Ну, это уж как ты себя вести будешь. Лапочкой станешь — выделю тебе три лишних метра тьмы и пустоты. Правда, вряд ли тебе это придется по душе. Мои владения вообще мало кому нравятся.
