— Окей. — я сдерживаю некультурный ик и отлипаю от полупустой баночки с газировкой. Взгляд от стола не отвожу, пытаясь уложить в своей голове новые знания. — Я понял про Связанных. Ну, достаточно понял, наверное. Но что там с ведьмаками?
— Я как раз собиралась к этому перейти. — она посмотрела на меня недовольно, но я не стушевался и не смутился, а ухмыльнулся ей и снова начал пить. — Так вот, сущность ведьмаки. Они — люди с пламенем Души артеков в жилах.
— Постой-постой! Что? Как это вообще могло получится? Какой-то артек что, замутил с человеком и породил ведьмаков? — я мог предположить, что ведьмаки как-то связаны с этими самыми артеками, но чтобы они сами имели в себе их частичку… Но это было логично, стоит это признать.
— Видно, ты успел нарыть информацию об артеках, раз мои слова тебе не только понятны, но и не сильно удивляют? — я киваю, отхлебывая еще колы. Она заканчивается, кстати. — Замечательно. Твое любопытство похвально. Но ты не прав. Если у человека и артека будет союз, родится еще один человек, потому что артек и человек могут быть вместе только в человеческой форме первого. О том, как получились ведьмаки, я ничего не знаю. Селина — да, знает, но мне она не говорила и, как я поняла, эта не та тема, которую стоит поднимать. В общем, ведьмаки отчасти артеки. Их связь с Примумнатусом еще сильнее, чем у Связанных, они куда сильнее и способнее нас, а еще они умеют видеть истинные натуры людей. Дымные штуки за спинами людей видел?
— Видел. — о, еще как видел. Не представляешь, как я от них топил. Прям на всех порах.
— Это — истины. Настоящие люди без приукрас, так сказать. Красные — злые, синие — депрессивные, зеленые — дети, желтые — творцы, черные — убийцы и белые — обычные люди. — запомнить бы этот цветовой спектр. Чую, он мне пригодится. — Ведьмаки так же с древних времен охраняют людей от вейм и бенетай.
— Веймы и бене… Бента, да? Короче, что это такое? — о веймах я немного в курсах, спасибо Селине, а вот вторые, название которых я даже не могу выговорить…
— Веймы — неупокоенные души людей. Они находятся в двух мирах — существуют в Примумнатус, но живут в нашем. И если вейм вовремя не переправить в Загробный мир, они начинают меняться и становятся, в конце-концов, бенетайями. — Ева так грациозно пьет кофе. Чуть оттопырив мизинец, со спокойным умиротворенным лицом. И я — хлещу колу так, что щеки надуваются. Мда, разница очевидна. — Вендиго.
— Что? — при чем тут игры?
— Бенетайи — это вендиго. Они отлично маскируются под людей, потому в легендах описано, что вендиго — это бывшие люди-каннибалы, от отчаяния и холода начавшие жрать себе подобных и ставшие одержимыми злым духом. Но это не так. Каждый вендиго — это бенетайя. Они имеют физическое тело, существуют уже в нашем мире и питаются энергией вейм, а если их не ловят — людей. — она потирает висок крупными пальцами и откидывается на спинку дивана, наконец расслабляясь. Я ничего не говорю, хотя она явно ждет ответа. — Так, мы отклонились от темы. В общем, ведьмаки защищают людей от этих порождений иного мира, следят за существованием экспериментальных организмов и бла-бла-бла. В общем, вы круты.
— Они. Не я. — я еще не принял себя с такой стороны. Даже не до конца осознал, что я к этому принадлежу.
— Окей-окей. Так, я продолжу. Сила ведьмака проявляется в его пятнадцать-шестнадцать лет. Тогда же его себе под крылышко берет прежний ведьмак, который обучает преемника всему, а затем уходит на покой. Так же он стережет будущего ведьмака, потому что первая реакция на проявление иного мира у молодняка — страх, паника и беготня. Это происходит также и из-за того, что все перестраивается под существование в новой реальности и все такое. — ну, моя реакция на тех тварей дополнительно объяснилась. Спасибо. — Вот оно как-то так. — Ева окидывает меня пробирающим до костей взглядов и морщит широкий нос. — Короче, ты, конечно, хиловат для ведьмака, но иного выхода у нас нет. Ты должен помочь найти Харона, а я вынуждена буду обучить тебя тому, чему не успел тебя обучить мастер.
— А если я не хочу в это влезать? — я дерзко смотрю на мужеподобную девушку и жду ответа.
— Не имеешь права. Не хочешь — заставим. — ее взгляд тяжелеет, а в голосе появляются стальные нотки, от которых по моей спине пробегает толпа мурашек. — Ты не имеешь возможности отказаться. Выполнишь дело — гуляй куда хочешь с наградой. Но до тех пор, пока мы не найдем Харона, ты будешь помогать. Иначе очень пожалеешь о том, что вообще попался нам на глаза.
— Я уже жалею. — вздохнув, я отставляю в сторону пустой стаканчик. — Ладно-ладно, не угрожай мне тут. Что я должен буду делать?
— Используя возможность видеть Истины, ты должен найти Харона. Это не будет трудно, у артеков нет Истин. Вернее, их просто не видно.
— То есть, тот, у кого за спиной не будет цветного дыма, тот — наш клиент? — она кивает, затем залпом допивая свой кофе.
— Ага. Ничего сложного. Я научу тебя это контролировать, ты найдешь нужного нам человека, и все закончится. Будешь жить как и раньше, обычной жизнью обычного мальчика. — Ева складывает руки на столе и впервые за этот час улыбается. А улыбка у нее красивая, хотя сама она меня мало интересует как объект любви. В отличие от Селины с ее буферами и очаровательными глазами.
— Ну, что ж, выбора вы мне все равно не оставили. Я согласен. — протянув ей руку, я жду ответного рукопожатия. Чувствую, приговор себе подписываю. Даже не знаю, почему у меня такое ощущение.
— Отлично. С посвящением. — она жмет мою руку в ответ. Хватка ее крупной ладони с широким запястьем просто стальная, а от касаний мозолистых пальцев к коже я морщусь. Она не Лорел, потому это мне неприятно.
В этот момент все нормальное и человеческое закончилось. Я почти услышал, как со звоном разорвалась нить, прочно связавшая меня с обыденностью и нормальностью. Что ж, туда ей и дорога.
Настало время найти себе приключений на задницу.
========== Растерянность и вина ==========
Мы с Евой обменялись телефонами, и она, торопливо распрощавшись со мной, убежала. Я тоже собрался было уходить, но в тот же миг, как эта мысль оформилась в моей голове, в кармане завибрировал телефон.
— Алло? — я не смотрел, кто звонит. Мне мало кто может звонить, так что это будет либо кто-либо из банды, либо Лорел. Иного не дано.
— Мортем, привет. — и как я угадал? Гейл. Голос спокойный. Угрожающе спокойный. — Ты знаешь, кому я переебу лицо, как только он появится в поле моего зрения?
— Нет. Дай угадаю, Закки-Заку? — естественно, я знаю. Он звонил мне все те два дня, что я носу из дома не казал. Но я сбрасывал все звонки, а на второй день вообще звук отключил. То, что он злиться, ожидаемый результат игнора.
— О, если бы. — он что-то бурчит в трубку, но эти тихие фразы я не разбираю. — Где ты?
— В Маке. — отвечаю, не задумываясь. Гейл сюда не пойдет — он Олден не любит еще больше меня. Собственно, как и любой другой житель беднейшего района Лазе.
— Не мог бы ты прийти на нашу основную базу? — больно он вежливый. Чувствую, сегодня меня не только морально зашибут.
— Только не после таких угроз. — но при этом я поднимаюсь с места и в голове прокладываю лучший маршрут к заброшенной стройке в Гордон-Сайд. Далеко, так-то, как не посмотри — аж до обувной фабрики пиликать.
— Агх, Мортем! Поднял свою задницу и живо двинул на базу, пока я сам не пришел за тобой и не оттащил туда за шиворот! — Гел может, с его-то ручищами и вспыльчивостью, которую мы разделяли на двоих. Но меня корежит вовсе не от перспектив.
— Не смей поднимать на меня голос, Гейл Нейлсон. — я чувствую, что начинаю заводиться. Когда на меня поднимают голос, во мне пробуждается зверь, контролировать которого я не могу. — Ты знаешь, чем это обычно заканчивается, и я не хочу подобного сегодня.
— О, да что ты? Мортем, пошел ты нахуй, а? — тона он не снижает, и в груди моей разгорается пожар. — Я два дня тебе звонил не прекращая, волновался, а ты мне теперь в уши ссышь и от наказания пытаешься свинтить?!
