Перехватила мой взгляд, покачала головой. Потом всё-таки пояснила:

– Напоминает кое-то.

– Что? – тут же заинтересовалась я.

– Да так…

– И всё-таки?

– Ассоциация с Закрытым миром, – зябко, не смотря на жару, повела плечами Ида. И потом неожиданно спросила, глядя перед собой:

– Кто здесь?!

И такой испуганный вид при этом у нимфы был, что я тоже встревожилась.

– Ида?

– Показалось, – взгляд нимфы снова стал осмысленным. Но готова поспорить, секунду назад она видела перед собой что-то. Или кого-то. Кого-то, кого я не видела.

– Нет, правда, показалось, – Ида даже постаралась облегчённо засмеяться, а потом сказала вдруг. – Ну ладно, я пошла.

Чтобы в следующую секунду опять засмеяться, только как-то нерадостно. Может, это у неё нервное? Да и устали мы, если честно. И жарко здесь. Очень жарко. А судя по построечкам, куда нам предстояло заселиться, о кондиционерах здесь не слышали.

– Так что за закрытый мир? – я решила вернуть внимание Иды к прошлому предмету нашей беседы. Глядишь, отвлечётся.

– Помнишь, я рассказывала, что Олимпийских миров – семь.

– И что они нанизаны, как бусины, на нитку.

– Можешь их перечислить?

– Сейчас попробую, – я принялась загибать пальцы. – Делос, Астрелия, Дельфы, Аттика, Парнас, Киферон. Ага, шесть.

– Есть ещё мир, о котором не принято говорить вслух, – сказала Ида. – Закрытый мир.

– Он имеет какое-то отношение к Индии? Что-то общее?

Ида пожала плечами.

– Не знаю. Просто возникла ассоциация. И это не хорошо.

– Что нехорошо, – не поняла я.

– Считается, не к добру вспомнить о Закрытом мире. Плохая примета. Очень плохая.

– Да ладно, брось, – у меня камень с души свалился. Действительно, где-то нимфа взрослая, а где-то ещё ребенок. – У нас не приняты суеверия. И в приметы никто не верит.

Мимо нас прошла пара индусов. Увидев тарантула, степенно перебегающего им дорогу, оба одновременно подули себе на плечи.

– Всё, пошли, – я поспешила утащить Иду в номер.

Неудобно получилось.

Разместившись в крохотной комнатушке, по соседству с гномами, мы вышли осмотреться, что за место, в которое мы попали? Всё здесь какое-то чудное и парадоксальное, начиная с богини, и заканчивая самими индусами.

Господин Митрик заверил нас, что активировать Свиток, то есть его часть будем только в полночь, а учитывая, что сейчас десять утра, мы с Идой вполне можем позволить себе развеяться и осмотреться.

Ида тут же заявила, что всё, что мы купили в Нью-Йорке, никуда не годится, потому что местная мода не имеет ничего общего с американской, и нам срочно нужно купить себе и сари, и шаровары, и платки, и чем-то красненьким лбы помазать, и цветочные гирлянды надеть.

– Красненьким – это вы в храм идите, – добродушно сказал гном. – Попросите благословения у богини. А за шмотками – да вон, хоть на ближайший рынок, и он обозначил ногтем место на местной карте, заботливо выданной мне Гермесом.

Предчувствуя как минимум один долгий спуск вниз и последующий за ним подъём обратно, я приуныла, но виду старалась не подавать. А Ида радостно запрыгала. Она совсем захмелела от этой чудной страны. Может, надо было папахену ей не иммунитет от укусов трансформированных сатиров подарить, а от обаяния Индии?

Наскоро ополоснувшись с дороги, и переодевшись в лёгкие летние брюки с футболками и открытые спортивные сандалики, мы с Идой сначала решили прогуляться по самому ашраму, где остановились.

Меня почему-то неудержимо тянуло к главной статуе, самой высокой, и я опять увлекла Иду к Кали.

– Мата Кали, – раздался сзади добродушный мужской голос, как мне показалось, с типичным русским говором. Так и есть. За спиной стоял человек, нет, приглядевшись, я узнала в нём полуэльфа, с коричневым от загара лицом, белоснежной полоской зубов и светлыми, зачесанными назад, и убранными в хвост, волосами. Немного полноватый, но в целом приятный полуэльф.

– Считается, что в греческой мифологии, – полуэльф весело подмигнул нам, – Кали соответствует Геката.

…Геката… Воплощение чёрной луны, моя собственная, теневая, или гневная сторона…

Пригляделась поближе к Кали и вздрогнула от неожиданности, улавливая едва знакомые черты. На чувака, лежащего под её ногами, решила не смотреть. Во избежание. Итак голова закружилась, мышцы свело лёгкой судорогой, затрясло, а ещё почему-то танцевать захотелось.

Обернулась в поисках того самого полуэльфа в шароварах – но мужика и след простыл.

Геката, значит. Чувствую, не зря нас Гермес именно сюда активировать Свиток послал. И именно нас. С Идой.

Стоп! А где Ида?! Только что была здесь!

Я не успела запаниковать, как Ида нашлась. Точнее, я обнаружила её неподалёку, в компании с нашим бабой, тем самым индусом, всем в меле, и со сложно накрученными на макушке дредами. Причём смотрел этот самый баба на нимфу с таким видом, как будто вдруг, совершенно неожиданно, в знакомом пыльном дворике, среди грязи и облетевшей листвы нашёл огромный сверкающий бриллиант чистейшей воды. И вот теперь этот бриллиант принадлежит только ему одному, и он сам поверить в своё счастье не может.

Но это я так, аллегорически ситуацию описываю, а на деле баба с Идой на телефон бабы селфи в обнимку делали. Причём баба аж язык то ли от удовольствия, то ли от лихости высунул. А может тренд это у них здесь такой, или он наини Кали копирует, мне особо дела не было. Дело было до Иды, смотревшей на старого, но во всему видать, крепкого греховодника зачарованным взглядом, которым кролик на удава смотрит. Бойкая и решительная с вампиром (хоть с одним, хвала Небу!) нимфа практически полностью утратила контроль ситуации с пожилым, и практически полностью голым, индусом.

Подругу надо было спасать.

Выдернув Иду их хищных объятий святого по местным меркам человека, я приложила все свои дипломатические познания, полученные на предмете под чудным названием Международная Коммуникация в серых, оставшихся в далёкой прошлой жизни стенах альма-матер.

На ломанном английском с трудом объяснила бабе, что у нас с Идой дела и увлекла свою подругу к зданию храма.

Про «ломанный английский» отдельно надо объяснить. Дело в том, что английским, как вторым родным языком, я практически с детства владею. Просто Лана, которая шесть земных языков знает, раз в неделю на нём со мной разговаривала чуть ли не с младенчества. И книжки, и мультики, и фильмы до моих шестнадцати лет по пятницам у нас были на английском. Латана, наверно, его от скуки выучила, давно ещё, и, видимо, решив, что раз ей пришлось, то и мне пригодится, прививала мне к нему любовь. Не привила. К языкам, в отличие от маменьки, у меня довольно-таки скромные способности оказались, ну так, она-то божественную память не теряла. Может статься, кстати, что она и раньше ими владела. А в ранней юности я несколько раз в Англию ездила, и не только на сельхоз работы, но и в сезонных школах обучаться. Я сейчас понимаю, что Лана, как могла, приучала меня к самостоятельности, и, надо отдать должное её усердию, кое-чего добилась. Например, того, что в англоязычной стране я не пропаду. Вон американцы, не смотря на английский акцент, отлично меня понимали, как и я их. А вот с индусами оказалось сложнее. Я и подумать не могла, что в английском есть такие странные звуки и слова, которые белозубое местное население бойко складывало в предложения, бегло сочетая, видимо с родными. Я понимала их с таким трудом, если понимала вообще, что начинала, как и они, помогать себе жестами, коверкать слова, слабо понимая сама, что говорю.

Так вот, изъяв Иду у бабы, я увлекла её в древние стены храма, с алтарём Кали посредине, и фигурами других индуистских божеств по сторонам.

– Арте-емис, – проныла нимфа жалобным голосом. – Что же это со мной…

Это она, видно, насчёт нашего бабы. Как так оказалось, что стоило мне отвернуться, как ушлый хозяин уже увлёк младую нимфу под сень реденьких ветвей. Мне, право было не до её моральных терзаний. Да и чего терзаться-то. Я же говорила, эта Ида – что доверчивое дитё. Поэтому я посоветовала ей: